Не больше, но лучше?

Вирус SARS-CoV-2 и полгода спустя после вспышки заставляет мир жить, затаив дыхание. В прямом и в переносном смысле. И будет еще долго продолжать это делать. Шок от его стремительного распространения по миру и последовавшего за этим резкого обвала мировой экономики оказался глубоким. Неслучайно так часто воспоминают о депрессии конца 1920-х гг. и ее фатальных последствиях.

 

Философия

Коронавирус изменил многое из того, к чему мы привыкли и что мы ценим. Конечно, думают многие, так, как это было раньше – даешь всего побольше и поскорее! – бесконечно продолжаться не могло. И вряд ли после окончания пандемии мы сможем просто вернуться к прежним привычкам. Но как будет выглядеть будущее после пандемии?

Этот вопрос все чаще оказывается в центре внимания бизнеса и социума. Люди хотят знать, что будет дальше, как будут выглядеть экономика и общество завтрашнего дня, что ждет промышленность, как изменится рынок труда…

Это час пророков и футурологов всех мастей, в том числе и пессимистов. И их много, в том числе и в экономике. Менее одаренным экономистам с ограниченными провидческими способностями приходится полагаться на рациональность своих экономических моделей, подкрепленных знанием экономической истории, а еще лучше – собственным многолетним опытом.

Один из ведущих футурологов Германии Маттиас Хоркс дал следующие ответы на три самых элементарных вопроса о будущем:

• Когда же кризис, наконец, закончится? «Кризисы всегда заканчиваются в какой-то момент или становятся нормой жизни, но они в любом случае изменяют нас».

• Когда все, наконец, вернется на круги своя? «Никогда».

• Как выглядит будущее после пандемии? «Будущее – это выбор... В конечном итоге то, как выглядит будущее, зависит от каждого конкретного человека...»

Экономист может беспрепятственно согласиться с подобным взглядом футуролога. История учит нас, что кризисы всегда в какой-то момент заканчиваются и что они изменяют нас. Они изменяют каждого из нас, а затем кумулятивно – через наши решения и действия – влияют на экономику и общество, постепенно становясь будущим с точки зрения сегодняшнего дня. Другими словами, Homo economicus как личность и его вовлеченность в общество ответственны за будущее. В том числе и за будущее экономики: каждый из нас формирует будущее своим поведением, а не будущее создает наше общество. Причинно-следственная связь именно такова, фатализм здесь совершенно не­уместен. Мы – будущее! И мы учимся...

История человечества с самого ее начала, как и экономическая история последних трехсот лет, предлагают прекрасные иллюстрации способности людей адаптироваться и учиться. Конечно, вой­ны и зверства последних веков как в Старом, так и в Новом Свете порой вызывают оправданные сомнения в адаптивном развитии человечества, но это отдельная тема…

Вот несколько примеров.

Человеческая история представляет собой непрерывную последовательность технических и культурных инноваций, цель которых – сделать жизнь людей безопаснее, продолжительнее и, прежде всего, комфортнее. С момента изобретения колеса и до сегодняшнего дня кривая развития была устремлена вверх. За каменным веком наступил бронзовый, затем железный век, знахарство развилось в медицину, сформировались естественные науки, родились микроэлектроника, коммуникационные технологии и т. д. С началом индустриализации и ее увязкой с философией неограниченного экономического роста эволюция ускорилась во всех областях науки. Прежде всего это были технические новшества, стимулировавшие развитие. И все это происходило вокруг крутого восходящего тренда роста и процветания. В экономике новаторские базовые технические изобретения всегда были движущей силой рывков роста: изобретение парового котла и паровоза, создание железных дорог, электроэнергетика, химическая, автомобильная и нефтехимическая промышленность, а также информационные технологии. За первоначальной технологической искрой, как правило, следовали около 50 лет постепенного внедрения и применения инноваций во всех сферах жизни.

В 1920-х гг. российский ученый Николай Кондратьев смог проследить существование этих инновационных циклов начиная с 1790 г., когда начался век паровых двигателей и текстильного производства. Если исходить из теории циклов Кондратьева, то мировая экономика и общество в настоящее время, после объединения информационных и коммуникационных технологий, находятся в первой трети шестого кондратьевского цикла – эпохи биотехнологий и медицины.

Что мы можем извлечь из этой информации для ответа на интересующий нас вопрос о будущем экономики и общества после пандемии коронавируса? Есть как хорошие, так и плохие выводы.

Сперва хорошие новости.

Конец света не наступил, вызванный коронавирусом кризис подходит к концу, как и все предшествующие кризисы – чума, холера, испанский грипп, птичий и свиной грип, лихорадка Эбола и др. Человечество научилось справляться с этим.

Полная изоляция и замораживание общественной жизни не стали нормой. Тотальной слежки за людьми с помощью имплантированных под кожу чипов или чего-то подобного нет (пока) даже в Китае. Шенгенская зона вот-вот будет снова открыта, пограничный контроль в основном снят, люди снова смогут свободно передвигаться по миру без виз и карантинных ограничений.

Краха капиталистического, демократического мирового порядка не происходит. Коронавирус, возможно, и заставил мировую экономику пошатнуться из-за противоэпидемических мер, но коллапс свободной торговли и движения товаров не произошел.

Несмотря на первоначальную ориентацию на национальные интересы, основанный на разделении труда международный экономический порядок и социальная организация не рухнули. Напротив, за некоторыми исключениями, такими как «Брекзит», сотрудничество укрепилось. Каждая страна признала, что в глобальном мире, основанном на разделении труда, любая односторонняя разобщенность приводит к изоляции и обнищанию.

Несмотря на то, что большинство людей не имеют личного опыта жизни в условиях вой­ны и нужды, им удается справляться со сложными внешними условиями, когда необходимость заставляет. То, что с этим можно справиться, является чрезвычайно позитивным опытом для общества и каждого отдельно взятого человека.

Хоркс резюмирует: «Это не конец света, которого мы ожидали». Как в известном анекдоте: «А что же мне делать?» – «Пеки бублики». В Германии даже временно исчезли из продажи дрожжи, потому что все решили научиться печь хлеб, и даже последние компьютерные фрики умудрились сделать это, как делали их бабушки и дедушки в голодную зиму 1946/1947 гг.

А теперь плохие новости.

После эпидемии коронавируса ничто не остается прежним. Все будет иначе, потому что опыт людей, переживших кризис, сохранится – как позитивный, так и негативный. И это формирует будущее поведение Homo economicus как предпринимателя, профсоюзного деятеля, потребителя, инвестора, политика, учителя, семейного человека и т. д.

Человек – существо социальное, со времен неандертальцев он нуждался в группе, в прошлом – для физического выживания, сегодня – для экономического и социального существования. Социальное дистанцирование коренным образом вмешивается в набор потребностей. Это неизбежно приводит к изменениям и адаптации в повседневной жизни, а также в привычках и ритуалах, практикуемых как отдельными людьми, так и группами. Это также относится ко всем процессам и существующим структурам в экономике и обществе, например в политических органах (парламент и т. д.) или государственных учреждениях (школы).

Капиталистическая философия экономики и роста получила серьезный удар. С одной стороны, было показано, что односторонний и исключительно бизнесмотивированный курс действий с конечной целью максимизации выхода продукции, т. е. оборота и продаж, при минимизации затрат имеет физические и научные границы. Мир конечен, как и рост объемов. С другой стороны, вспышка коронавируса показывает, что чисто капиталистический способ производства без учета социальных издержек приводит к гуманитарной катастрофе.

Ведущие вирусологи обвиняют в возникновении пандемии зооноз, т. е. передачу вирусов от животных к человеку. Одной из причин этого может быть растущая теснота на земном шаре в связи с ростом численности населения. Более важным, однако, представляется радикальная экономическая эксплуатация природы и ресурсов человеком в результате капиталистического способа производства и все более изощренных методов этой эксплуатации. При этом прошу понять меня правильно. Капиталистические методы производства и стремление к эффективности помогли человечеству достичь нынешнего уровня – никогда еще в его истории не было так много людей, имеющих столь комфортную, здоровую, насыщенную и продолжительную жизнь. Но библейское послание заключается в необходимости покориться земле, а не покорить землю. В будущем нам необходима устойчивая капиталистическая экономика и осознанный образ жизни.

Выражаясь простым языком экономиста, устойчивый бизнес означает не более чем возврат к старым бабушкиным мудростям: «Меньше значит больше», «Стремись к качеству, а не к количеству», «Деньги дешевы, жизнь – дорога», «От золота не откусишь, а от каравая можно».

Суммируя хорошие и плохие новости, можно прийти к следующему результату. Человечество переживет вспышку пандемии коронавируса. Даже если Covid-19 больше не исчезнет, человечество научится жить с вирусом.

До тех пор, пока не появится вакцина или иной способ надежной защиты, способный вернуть человечество в состояние до эпидемии, все его прежнее поведение изменится. Изменения сознания происходят как в каждом индивидууме, так и в обществе в целом и в сосуществовании государств. Все модели поведения отныне должны быть подчинены предотвращению и минимизации рисков заражения и передачи инфекции. Происходит комплексная адаптация не только личного поведения, но и всех процессов и процедур в экономической и культурной жизни как на национальном, так и на глобальном уровнях.

Даже если вскоре появится вакцина, изменения в привычных моделях поведения и принятия решений останутся. Информация о невообразимых ранее рисках для жизни и здоровья, а также о неожиданной угрозе экономическому существованию глубоко отпечатается в коллективной памяти, что приведет к выработке новых моделей поведения, которые постепенно будут образовывать цепочки адаптации, затрагивая все сферы жизни и приводя к их устойчивым изменениям.

 

Воздействие на экономику

Многие эксперты полагают, что нынешний кризис выявил существовавшие ранее проблемы в экономической системе. Многие отрасли экономики, такие как автомобилестроение, и прежде находились в состоянии кризиса. «Я не знаю ни одного бизнес-лидера, ни одного менеджера, ни одного генерального директора, который бы не сказал, что в переносном смысле этот кризис снял крышку с котла, внутри которого было повышенное давление, – говорит Маттиас Хоркс. – Дальше так продолжаться не могло».

Я согласен с ним. Даже если в настоящее время ничего не доказано научно, здравый смысл, многолетний опыт работы в бизнесе и интуиция говорят о правильности этого тезиса. На повестке дня стоят крупные структурные изменения в экономике.

С экономической точки зрения есть три основных фактора влияния кризиса на экономику:

1) изменения (как следствие изменения реакции сознания и приспособления), непосредственно инициированные самими затрагиваемыми субъектами – компаниями и инвесторами, потребителями и работниками, внешней торговлей, государством и др.;

2) корректировочные реакции вышеупомянутых субъектов, которые вызываются извне в качестве вторичных эффектов, например снижение покупательской способности в связи с повышением налогов, падение объема продаж в связи со снижением экспортного спроса;

3) изменение в сознании общества в целом.

Для простоты далее сначала представлены экономические последствия кризиса, влияющие на спрос, а затем – на предложение.

 

Новое потребительское поведение: учиться жить с меньшим достатком

Покупательское поведение потребителей изменится: потребительские расходы, как правило, будут испытывать давление в результате потери покупательной способности и даже снизятся (снижение доходов от заработной платы в результате сокращения рабочего времени и безработицы, более высоких расходов на медицинское и социальное страхование, более высоких обязательных государственных сборов, общего повышения стоимости жизни в результате роста стоимости производства и услуг для производителей).

Это не противоречит мнению о том, что в краткосрочной перспективе после ослабления социального отчуждения может возникнуть потребность наверстать упущенное потребление. Однако в среднесрочной и долгосрочной перспективе будет преобладать упомянутое выше изменение в сознании. Кризис побудил многих потребителей переосмыслить свое прежнее потребительское поведение.

Навязанное эпидемией восстановление «домашнего уюта» в защищенном от инфекции помещении и замедление всех жизненных процессов оказывают влияние на поведение потребителя: расходы на приготовление пищи на дому и работы по дому растут непропорционально.

Значительные изменения произойдут в каналах торговли и распределения. Онлайн-торговля, доказавшая свою ценность в условиях карантинных ограничений, переживает огромный подъем. Обычный субботний шоппинг в центре города все еще страдает от сохраняющихся ограничений для гастрономии: посещение кафе, ресторанов и т. д. при наличии сохраняющихся строгостей делают это занятие довольно безрадостным.

Структура потребительских расходов существенно изменится в сторону экологичности и устойчивого развития. Экологически чистые транспортные маршруты, региональные продукты, избегание путешествий и событий с высоким риском заражения (например, круизов) будут определять расходы больше, чем это было до эпидемии.

Суммируя, можно сказать, что коронавирус заставил людей стараться хорошо жить с меньшим количеством материальных благ.

 

Промышленность под давлением: снижение темпов роста, повышение производственных затрат

В результате кризиса экономика столкнулась с самыми масштабными структурными преобразованиями с начала индустриализации. Проблема реструктуризации обширна. Кризис влияет как на то, что производится, так и на то, как оно производится.

Ожидается, что перемещение личных, физических контактов в виртуальный мир в результате эпидемии приведет к значительному продвижению дигитализации в экономике – как при производстве товаров и оказании услуг, так и в области организации труда. Меняются производственные процессы, каналы сбыта, формы оплаты и коммуникации с поставщиками, клиентами и сотрудниками, даже с акционерами (виртуальное общее собрание). Новым ключевым направлением является безопасность данных и надежность цифровых систем.

Ниже эффективность, выше надежность: компании больше не стремятся исключительно к максимальной эффективности, они заботятся о большей надежности всех процессов. С одной стороны, это означает отступление от погони за максимальной экономией, с другой – реорганизацию производственно-сбытовых цепочек, повышение диверсификации, а в некоторых случаях и возвращение производственных площадок в свои страны. Пандемия значительно повысила важность безопасных и устойчиво функционирующих глобальных цепочек поставок. Необходимо взвесить преимущества международных цепочек поставок с точки зрения безопасности и затрат. После кризиса компании внимательно изучат, следует ли им реорганизовать эти цепочки, и если да, то как. Это открывает новые перспективы для региональных и европейских рынков труда. Безопасность качества и поставок становится более важной задачей, чем производственно-сбытовые цепи с более низкими затратами.

Ценовые преимущества для компаний (снижение требований к офисным помещениям, потребности в служебных автомобилях), а также преимущества в отношении затрат, гибкости и комфорта для сотрудников (экономия времени, затрат на одежду и транспорт, самостоятельность и самоорганизация) позволяют прогнозировать рост использования работы в домашнем офисе. Можно ожидать появления новых моделей рабочего времени с большей гибкостью. Возможности видео­конференций, которые уже широко практикуются в обществе, ускорят этот процесс.

Потребности в мобильности в экономике в целом снижаются. Все услуги, которые не приносят непосредственной добавленной стоимости внутри компании (работа персонала, представительства, членство в ассоциациях, участие в конгрессах и т. д.) или вне ее (консалтинг, лизинг, спонсорство и т. д.), подвергаются тщательному анализу затрат и выгод. И, как правило, они сокращаются или устраняются.

Несмотря на то, что после спада мировая экономика снова растет, прежняя философия бесконтрольного роста все больше подвергается сомнению. В некоторых местах уже наблюдается стагнация, а в некоторых отраслях даже спад. Компании в таких сегментах должны разработать новые бизнес-модели, чтобы стать менее зависимыми от прежнего чистого роста объемов и прибыли.

Благодаря пандемии коронавируса неизбежно возникает вопрос о смысле и цели экономической деятельности: все больше и больше прибыли для акционеров без учета социальных издержек и экологических интересов общества либо ведение бизнеса с целью получения прибыли, но с большим учетом интересов других социальных групп (сотрудников, поставщиков, потребителей и т. д.)?

 

Макроэкономические аспекты: усиление роли государства

• Кризис существенно укрепил центральную роль государства в стабилизации национальной экономики и спасении системообразующих предприятий от неплатежеспособности не по своей вине. Без сильного и способного проводить свою политику государства и без компетентных кадров во главе его невозможно добиться успеха в сложном глобализированном мире. Сторонники усиливающегося процесса либерализации на время получили мощное противодействие.

• В целом государство более активно вмешивается в экономические процессы. Его доля в экономическом производстве увеличивается в результате определения стратегических областей, в которых (в значительной степени) желательна национальная автономия (здравоохранение, производство определенных лекарственных средств, дыхательных аппаратов и т. д.), что приводит к увеличению государственного вмешательства и инвестиций в определенные области.

• В будущем ожидается более активное участие государства в системообразующих компаниях, находящихся в бедственном положении (пример – Lufthansa).

• В будущем государство будет еще больше, чем раньше, вынуждено играть роль инициатора, подталкивающего бизнес к обеспечению безопасности национальной экономики. Высокие расходы государства на поддержание и оживление экономики должны все больше использоваться в направлении устойчивого развития и будущей жизнеспособности германской экономики и ассортимента ее продукции. Высокий приоритет следует отдавать инвестициям, направленным на обеспечение ориентированных на будущее и экологически целесообразных технологий мобильности.

• В результате гигантских правительственных мер по стабилизации и стимулированию экономики государственный долг постоянно увеличивается. Последствиями кризиса станут необходимость пересмотра всех государственных расходов и программ субсидирования, повышение налогов и пошлин за счет частных доходов и покупательской способности.

• В денежно-кредитной политике должен быть найден баланс между стремлением предотвратить неплатежеспособность государства и предотвращением роста инфляции. Во время самого кризиса доминируют дефляционные процессы (обвал спроса), после кризиса – преимущественно инфляционные (усиление активности государства, в том числе повышение долговой нагрузки и выброс на рынок избыточной денежной массы; увеличение затрат предприятий на производство и избежание рисков).

 

Изменение социального сознания

Всегда существовали неспособные к обучению люди, которые считают, что все должно оставаться по-прежнему. Тем не менее в результате кризиса, вызванного коронавирусом, в умах и поведении даже таких людей многое изменилось. Футбол при пустых стадионах может служить простейшим примером.

Шок от внезапной необходимости адаптации приводит к серьезным потерям в плане роста, занятости, процветания и культурному обнищанию не только в Германии, но и в других странах. Но он также предлагает и социальные возможности.

• Мир внезапно сталкивается с общей угрозой во всей ее полноте. Злой инопланетянин из фантастических фильмов нынче называется SARS-CoV-2, и, несмотря на все споры, мир все больше чувствует необходимость единства, потому что каждая страна в одиночку не в состоянии бороться с кризисом. Европа – тому пример. Как и международная исследовательская сеть из более чем 120 программ по разработке вакцины.

• Мир научился объединяться и выходит из кризиса окрепшим. Он проявил гибкость и продемонстрировал способность быстро разрабатывать механизмы для успешного предотвращения внешних угроз и управления кризисами. Это повышает уверенность в себе.

• Совместное преодоление кризиса создает лучшие условия для нового, осознанного отношения друг к другу в будущем. Если лидеры этого мира, конечно, проявят добрую волю... Но, по крайней мере, борьба с коронавирусом создала для этого хорошую основу.

• Таким образом, проблемы глобального потепления, решение которых посредством жестких мер по ограничению выбросов до кризиса приравнивалось к краху экономики, теперь можно смело решать. Экономика рухнула в результате пандемической блокировки и теперь поддерживается государством, вливающим в нее триллионы долларов. На этом фоне дополнительное бремя, связанное с принятием мер по защите климата, представляется более управляемым. Если крупный кризис, вызванный глобальным потеплением, действительно произойдет, то последствия нынешней блокады, вероятно, будут выглядеть как свежий ветер, а не как ураган.

Предпосылкой для всего этого, однако, является то, что предполагаемое изменение сознания на самом деле происходит в указанном направлении.

 

Хельмут БЕККЕР