Игры в политику

Исраэль Роберт Джон Ауман, лауреат Нобелевской премии по экономике 2005 г. «за расширение понимания проблем конфликта и кооперации с помощью анализа в рамках теории игр», ставший восьмым по счету израильтянином, удостоенным такого всемирного признания, математик, президент Израильского союза математиков и лауреат Государственной премии Израиля, появился на свет во Франкфурте-на-Майне в ортодоксальной еврейской семье, сбежавшей в США от нацистского режима буквально за две недели до «Хрустальной ночи».

Получив образование в Массачусетском технологическом институте и там же защитив диссертацию, Ауман, уже будучи признанным специалистом в своей области, репатриировался в 1956 г. в Израиль, поселился в Иерусалиме, где занял должность профессора Еврейского университета.

Будучи религиозным сионистом, он стал автором ряда галахических комментариев по вопросам экономических и юридических аспектов Талмуда. Отталкиваясь от этих исследований, профессор Ауман, используя методы своей специальности, пришел к выводу, что конфликты самых разных уровней и характеристик укладываются в определенные математические модели, игнорирование которых неизбежно приводит к фиаско. Он убежден: «Результаты всевозможных соревнований и споров между народами или странами могут быть подвергнуты математическому анализу». И его методика математического анализа превосходно зарекомендовала себя в большой политике. Не случайно в годы холодной вой­ны Ауман был приглашен консультантом в Агентство США по контролю над вооружением. И не случайно на представительной международной конференции «Россия, Ближний Восток и вызовы радикального ислама», организованной в Иерусалиме в апреле 2008 г. Институтом евроазиатских исследований при Междисциплинарном университетском центре в Герцлии и Институтом стратегических исследований им. Адельсона в Мицпе-Шалем, профессор Ауман, не скрывающий своей обеспокоенности по поводу будущего Израиля, обратился к политикам, дипломатам и генералам с предупреждением: «Мы упомянули о двух смертельных для Израиля угрозах, связанных с ядерным оружием: прямой и косвенной. Но есть еще и третья угроза, куда более опасная. Oна исходит не от Ирана, не от каких-либо террористических групп и даже не откуда-нибудь извне. Ее источник – мы сами. Парадокс в том, что политика ХАМАСа совершенно рациональна, в то время как политика Израиля абсолютно иррациональна. Мы потеряли ориентиры и находимся во власти иллюзий». И тогда же Ауман, дав пространное интервью, впервые познакомил общественность с тем, как теория игр может применяться для анализа политических решений. Ниже – прямая речь профессора (с некоторыми сокращениями).

«Теория игр – это анализ стратегии в отношениях двух взаимодействующих сторон. Взаимоотношения эти могут проявляться в самых разных качествах, от сотрудничества до конфликта, и в самых разных сферах, от шахмат до бизнеса и вой­н между государствами. Однако модель остается всегда одна и та же. Существует набор правил, которые определяют развитие конфликта при столкновении двух систем. Существует также набор определенных приемов, необходимых для того, чтобы побудить соперника, врага, конкурента принять твою позицию. Возьмите самые разные конфликты, от локальных до глобальных, и вы убедитесь, что модели, по которым строится противостояние, одни и те же. Религия, идеология, национальный характер и т. п. имеют вторичное значение.

…Говоря о рациональном характере любого конфликта, я имею в виду не побуждения, а методы достижения цели. Цель может быть совершенно иррациональной, самой безобидной или самой чудовищной. Некто может хотеть танцевать сутки напролет, а некто может мечтать о том, чтобы сбросить всех евреев в море. Но и тот и другой неизбежно будут зависеть от партнера, конкурента или врага и вести себя вполне рационально – так, чтобы добиться максимума, подвергая себя наименьшему риску. В ситуации, когда шахиды хотят уничтожить евреев, все зависит от того, насколько сами евреи соглашаются с их желанием. От реакции евреев и их способов противодействия будет зависеть и поведение шахидов. Если абстрагироваться от эмоций, идеологии и политики, то это игра, и в игре есть свои правила.

Они (шахиды) достигают своей цели? Несомненно! Эвакуация поселений из Газы была прямым следствием кошмарных терактов с применением смертников. Отступив, мы показали, что методы, используемые ими, эффективны. Освобождая сотни террористов в обмен на останки двух солдат, мы даем стимул к новым похищениям.

…Они навязывают нам свои правила игры, мы принимаем их. Но надо отчетливо понимать цели противника. Если его цель – разрешить конфликт, миротворчество полезно и целесообразно. Но если цель противника – агрессия и захват, миротворчество становится опасным и вредным. Ни Наполеон, ни Гитлер не были заинтересованы в мире со своими соседями, и потому попытки умиротворить их приводили к обратному результату. Во Второй мировой вой­не Гитлер виновен не больше, чем Чемберлен, который объявил своим согражданам после Мюнхена, что привез мир, и верил в это. Это создало у Гитлера убеждение, что Англия отказывается воевать. Парадокс в том, что на первых этапах он боялся прямого столкновения с Англией и Францией и вторгся в Польшу только тогда, когда убедился, что не встретит сопротивления. Когда агрессор видит, что его методы работают, он продолжает им следовать и выдвигает всё новые требования. Если агрессор встречает решительное сопротивление, он пересматривает свой подход. Пацифизм ведет к вой­не, так как страна, где он становится идеологией, начинает играть по правилам агрессора. Это и происходит с Израилем.

…Международное сообщество – третий игрок. Третий игрок, как правило, всегда заинтересован отвести от себя агрессию и направить ее в удобное для себя русло. Поскольку арабы выступают в качестве наступающей стороны, окружающий мир доволен тем, что существует постоянный объект, становящийся жертвой их агрессии. Поэтому бессмысленно надеяться на понимание и сочувствие. Мир уже забыл, что мы ушли из Газы. Мир не желает замечать ракетные обстрелы. Мир видит только то, что желает видеть.

…С арабами можно сосуществовать, если они осознают, что вой­на, террор и насилие будут иметь для них более тяжелые последствия, чем для нас. Скажем, мечтая уничтожить нас, они должны отдавать себе отчет в том, что это приведет к плачевным для них результатам. По принципу повторяющих игр, длительное взаимодействие даже в конфликте создает баланс сил, который открывает возможность сотрудничества. Если сторона чувствует опасность наказания за те или иные экстремальные шаги, она откажется от этих шагов и предпочтет статус-кво. Именно это и сделает мир реальным.

Причем дело не только в текущем конфликте. Мы смирились с тем, что палестинцы – это по определению арабы. На самом деле подлинные палестинцы – это евреи. В Иерусалиме в 1912 г. евреи составляли две трети населения (64%). Большинство остальных жителей составляли христиане. Палестина никогда не была арабской. В Газе в конце XVII в. проживали около 500 человек, половина из них – евреи, остальные – христиане.

Евреев погромами изгнали из Хеврона и многих других мест в 1920-е гг., а затем с 1948 по 1967 г. Но это не значит, что нас там не было. И то, что мы забыли об этом базисном моменте, – ужасная ошибка! Мы подрываем наше право на эту землю.

…Это действительно иррациональное поведение. Я думаю, причина коренится в отсутствии мотивации. Люди не понимают, зачем они здесь, каковы их высшие цели, идеалы. Еврейское государство для них пустой звук. Но зачем тогда нужны жертвы? Для достижения мира необходимо терпение. У нас терпения нет, а у арабов оно есть.

Как ни удивительно, „русские“ израильтяне обладают тем чувством реальности, которого недостает коренному населению. Собственный горький опыт и полученное образование говорят им, что одного желания недостаточно, чтобы превратить мечту в реальность. Им известна римская формула „Хочешь мира – готовься к вой­не“. Я помню, как набросились СМИ на Авигдора Либермана, когда он сказал, что если прежняя схема уступок и шагов доброй воли не работает, надо менять схему. Но это момент истины!»

Таково предложенное профессором Ауманом применение теории игр к политике Израиля. Но готовы ли израильские политики воспользоваться этим инструментом? И учит ли чему-нибудь политическую элиту Израиля прошлое? На сей счет имеются разные мнения…

Например, ветеран израильской политики, президент Израиля и лауреат Нобелевской премии мира Шимон Перес заявлял, что прошлое нас не может научить ничему, так как реалии прошлого неактуальны для современности. С другой стороны, американскому философу Джорджу Сантане принадлежит изречение: «Те, кто не помнит прошлого, обречены на его повторение». Кто же прав? В прошлом (по историческим масштабам – очень недавнем) был Холокост, и еврейскому народу стоит задуматься над тем, не ведет ли нынешняя позиция некоторых его лидеров к опасности повторения Катастрофы. Ведь нельзя исключить развитие арабо-израильского конфликта по катастрофическому для Израиля сценарию, а есть ли у израильского руководства стратегическая концепция разрешения этого конфликта? И всегда ли тактика его действий безошибочна?

Вопросы, вопросы… Они часто остаются без ответа. Хотя можно поискать их в истории, так как конфликты, подобные арабо-израильскому, случались и в прошлом. История подтверждает справедливость выводов профессора Аумана: недопустимо проявлять слабость перед лицом агрессии, проводить политику умиротворения агрессора и уступок ему, пытаться достичь компромисса. Демократия покоится на фундаменте компромисса, однако для тоталитарного агрессора любая попытка компромисса есть признак слабости, которая лишь увеличивает его агрессивность. Тоталитарный агрессор понимает только язык силы, поэтому постоянно, не исключая периодов затишья, ему следует напоминать, что он заплатит огромную, неприемлемую для него цену за агрессию, то есть необходимо следовать принципу неотвратимости наказания, который, кстати, является одним из основных принципов правосудия в любом государстве. Переговоры же имеет смысл вести только с сокрушенным агрессором.

Проявления слабости и нерешительности всегда дорого обходились Израилю. Одностороннее отступ­ление из Ливана в 2000 г. привело к тому, что «Хезболла», бывшая до этого маргинальной группой, приобрела славу победителя и превратилась в самую крупную шиитскую организацию, контролирующую Ливан, где она фактически создала государство в государстве. Ее агрессивность и опасность для Израиля выросли многократно, что она и доказала летом 2006 г., держа под обстрелом треть Израиля. Выход из сектора Газа, воспринятый его населением как подтверждение тезиса «террор работает», привел сначала к победе там ХАМАСа на «демократических» выборах, а затем и к установлению полного его контроля над сектором.

Арабы называют множество «нестерпимых обид», якобы причиненных им Израилем, из них главные три – «оккупированные» в 1967 г. территории, арабские беженцы и статус Иерусалима. А Израиль всегда оправдывается, хотя все эти претензии при внимательном рассмотрении не выдерживают критики. До 1967 г. и эти территории, и Иерусалим принадлежали арабам, однако конфликт существовал, и его накал был ничуть не меньшим. Вся территория Израиля составляет 0,2% суммарной территории арабских государств, а «оккупированные» территории – совсем уже ничтожную долю, поэтому утверждение о том, что арабам они жизненно необходимы, смехотворно. Выдвигаемый же некоторыми израильскими политиками и поддерживаемый арабами (а они, естественно, обманут) лозунг «мир в обмен на территории» звучит просто непристойно, точно так же, как «любовь за деньги». Выдвигая условием мира отступление Израиля к «границам 1967 г.», арабы показывают, что они хотят не мира, а максимального ослабления Израиля перед решающей схваткой, так как границы, существовавшие в 1967 г., очень трудно защищать. Можно не сомневаться, что если Израиль отступит к границам 1967 г., то немедленно последует требование отступления к границам 1947 г., узаконенные когда-то решением ООН. А это поставит под угрозу само существование еврейского государства.

Обладая огромными незаселенными пространствами, арабы при желании легко могли бы расселить беженцев, а на средства, затрачиваемые на вой­ну с Израилем, еще и сделать каждого из них состоятельным человеком. Израиль смог интегрировать сотни тысяч беженцев из арабских стран (и это в дополнение к сотням тысяч беженцев из европейских стран), и никому даже в голову не приходит требовать их возвращения или возмещения убытков. Но вместо интеграции беженцев в своих странах арабы поселили их в лагерях-гетто, где они и содержатся на средства ООН. Арабы делают все возможное, чтобы не допустить их интеграции в странах проживания. И делается это для того, чтобы сохранить указанную проблему как средство давления на Израиль.

Проблема Иерусалима тоже является надуманной. Утверждения арабов о том, что Иерусалим является для них вторым по значению городом после Мекки, – ложь, которая появилась одновременно с возникновением арабо-израильского конфликта несколько десятков лет назад. Иерусалим ни разу не упоминается в Коране. К тому же государственная принадлежность этого города второстепенна, так как никто не посягает на мусульманские святыни и не препятствует отправлению мусульманами их религиозных служб. Арабы требуют Иерусалим потому, что прекрасно знают важность его для евреев, потому что хотят вырвать сердце еврейского государства и сломить его дух.

Таким образом, очевидно, что все три основные причины конфликта, выдвигаемые арабами, подпадают под определение «предлог». Истинная же причина неприятия еврейского государства арабами в том, что оно, созданное на крайне незначительной и лишенной природных ресурсов территории, опережает их буквально во всех отношениях, создавая у них комплекс неполноценности и поэтому внушая к себе страх, зависть, ненависть, жажду мести.

История свидетельствует, что причиной начала вой­ны является отсутствие фактора сдерживания. Агрессор никогда не начнет вой­ну, не надеясь на победу, зная, что он получит немедленный и сокрушительный отпор. Не мирные договоры и соглашения обеспечивают мир, а сознание агрессором неизбежности возмездия.

Израиль, оставшись один на один с врагами, постоянно вынужден воевать за свое существование. Это происходит потому, что Израилю ни разу не было позволено «мировой общественностью» завершить вой­ну решающим разгромом противника, сокрушив его волю и заставив его навсегда отказаться от мысли об уничтожении Израиля.

В обозримом будущем мир с арабами не представляется возможным. Даже если будут подписаны какие-то новые соглашения, это ничего не изменит. Израилю надо быть готовым к тому, что конфликт продлится еще десятки лет. Поэтому ему необходимо перестать отступать, теряя стратегические преимущества, занять твердую и непреклонную позицию и усиливаться день за днем, год за годом в экономическом, военном, политическом отношении. Только тогда придет день, когда арабы поймут, что Израиль им не по зубам, и оставят надежды его уничтожить. Это и будет день, когда наступит мир. Вот такие серьезные «игры» исследует профессор Ауман, празднующий ныне юбилей.

 

Юрий ПЕРЕВЕРЗЕВ