Поздняя благодарность

Подвиг учительницы

На фасаде Центрально-городского лицея в Кривом Роге открыли мемориальную доску Зинаиде Мекелито – учительнице русского языка и литературы, преподававшей в этом здании до войны, когда в нем была школа № 25. Имя в истории учительница заслужила своей беззаветной смелостью и спасением от неминуемой смерти нескольких евреев.

Первым, кого приютила Зинаида Дмитриевна, стал ее бывший ученик Вениамин Гдолевич. Призванный на фронт в самом начале войны, в августе 1941-го юноша попал в окружение, был ранен в плечо, но смог выбраться из котла. Обессиленный, он добрел до Кривого Рога, где узнал, что родители успели эвакуироваться на восток. Не зная, у кого просить помощи, Вениамин пришел к своей учительнице, которая с дочерью Любой выходила красноармейца и спрятала его. Сперва парня скрывали в платяном шкафу, потом – на чердаке. При этом прямо на доме Зинаиды висело объявление, грозившее расстрелом каждому, кто прячет евреев и красноармейцев. Но это была особая женщина – дочь священника, жена репрессированного и расстрелянного в 1938-м бывшего офицера Украинской Галицкой армии.

В это же время – осенью 1941-го – в доме Зинаиды недолго скрывался еще один еврей – директор ее родной школы Борис Муравский. Он, как и Вениамин, с первых дней был на фронте, попал в плен, бежал и вернулся в город. Примерно неделю Борис прятался в семье Мекелито, а потом решил пробиваться к своим. План удался благодаря документам репрессированного мужа Зинаиды и деньгам, которые она дала Борису на дорогу.

Но и это не все спасенные Зинаидой Дмитриевной жизни. В середине 1942-го она с дочерью вырыла в своем саду канаву, замаскировав ее досками и кирпичами. Здесь прятался Вениамин, к которому иногда присоединялся Борис Рейниш – еврей, которого его украинская жена скрывала у родственников. Место было относительно надежным, но, когда начинались обыски, Рейниша с дочерями Ирой и Надей приводили в дом к Зинаиде.

Два года, рискуя жизнью, учительница прятала у себя еврейских постояльцев, продавая личные вещи и мебель, чтобы прокормить «нелегалов». Окончилась война, но жизнь Зинаиды стала совсем невыносимой – власть травила ее как дочь священника и жену «врага народа». Помог Борис Львович Муравский, который когда-то, после пребывания в доме Мекелито, нашел свою часть, воевал, был ранен и встретил победу в Берлине. Обнаружив Зинаиду Дмитриевну в бедственном положении, он написал о ее подвиге в «Красную звезду», после чего женщину вызвали в обком партии. Первая мысль была: это конец. Но Мекелито ждал орден Отечественной войны. Зинаида Дмитриевна прожила до 90 лет, воспитав дочь-учительницу и сына-врача. В 1997 г. мать и дочь были удостоены институтом «Яд ва-Шем» звания Праведников народов мира, а установление им памятной доски профинансировал Украинский институт изучения Холокоста в Днепре.

 

Виктор МАКОВСКИЙ

 

Дружба, спасшая жизнь

Памятная доска праведницам народов мира Сандулии и Елене Костенко появилась на здании поликлиники в Гуляйполе. Но началась история спасения уроженца Днепропетровска Исая Подольского с настоящей мужской дружбы.

С Георгием Бовкуном Исай дружил с детства. Оба 9 июля 1941-го были призваны в Красную армию и потеряли друг друга из виду. Часть Георгия попала в окружение, сам он оказался в плену, но бежал и вернулся в родной город, где вступил в подполье и… встретил Исая, тоже вышедшего из котла. Половину евреев Днепропетровска немцы к тому моменту расстреляли, поэтому юноша, которому не исполнилось и 18, был на нелегальном положении. Никто из старых друзей не хотел приютить его больше чем на один-два дня – ценой благородства мог стать расстрел смельчака и всей его семьи. Сам Исай вспоминал: «Повешенных и застреленных спасителей с надписью на груди „За укрывательство жидов и партизан“ я видел неоднократно собственными глазами».

Презрев опасность, Георгий отвел товарища в дом своих бабушки и дедушки, где жил и сам. Друг прятал Исая в течение полугода, взяв на полное обеспечение. Ему удалось также достать для него фальшивые документы на имя Анатолия Тросницкого.

Исай почти не выходил на улицу и все-таки однажды был замечен соседом-антисемитом, собственноручно расстрелявшим еврейскую семью. Георгий выдал «гостя» за двоюродного брата из Никополя, но было ясно, что пора уходить. Той же ночью парень бежал на восток, надеясь перейти линию фронта. К несчастью, по дороге заразился тифом и оказался в больнице в Гуляйполе, где его выходила медсестра Сандулия Никифоровна Костенко, скрыв от всех, что ее новый пациент обрезан. Женщина отнеслась к пареньку как к сыну. После выздоровления его вместе с тифозными красноармейцами отправили в лагерь для военнопленных. Костенко лишь успела дать Исаю на прощание свой адрес, пообещав приютить в случае необходимости.

Такая необходимость возникла в мае 1942 г., когда Подольский бежал из лагеря. Он нашел Сандулию болеющей тифом, но ее 16-летняя дочь Ляля (Елена) приняла беглеца. При помощи Костенко Исай устроился учеником моториста на завод сельхозмашин, получил рабочую карточку.

Летом 1943-го неожиданно был арестован городской голова Гуляйполя Николай Зинченко, якобы возглавлявший подпольную организацию украинских националистов. В городе начались аресты и облавы, особенно среди молодежи, поэтому пришли и за Тросницким. Он снова бежал, но утром вернулся в Гуляйполе и сказал своим спасителям, что уходит к линии фронта. Только тогда Сандулия Никифоровна и Ляля признались, что знают о его национальности…

К линии фронта Подольский вышел через несколько недель, был зачислен солдатом в 216-ю дивизию 51-й армии генерала Крейзера. Красноармейскую книжку ему выписали на имя Анатолия Игнатьевича Тросницкого. Так Исай на всю жизнь остался носителем спасшей его фамилии. В боях под Кривым Рогом был тяжело ранен, потерял руку. Демобилизовался, окончил институт, а в 1993 г. уехал в США. По его представлению 5 августа 1996 г. «Яд ва-Шем» удостоил Георгия Бовкуна и Сандулию Костенко звания Праведников народов мира, а три года спустя это же звание было присвоено Елене Костенко. Инициатором установки памятной доски стала Запорожская областная администрация и мэрия Гуляйполя.

 

Александр ФАЙНШТЕЙН

 

Праведник из вермахта

В Дрогобыче открыта мемориальная доска… майору вермахта и члену НСДАП с 1932 г. Эбергарду Гельм­риху. Доску установили напротив главного корпуса Педагогического университета им. Франко – на доме, где в годы войны жил ответственный за продовольствие и полеводство майор Гельмрих, который, используя служебное положение, вместе с женой Донатой спас сотни евреев от верной смерти.

До войны в Дрогобыче жили 13 500 евреев. Немцы вошли в город 1 июля 1941-го, поэтому эвакуироваться успели немногие. Расстрелы начались осенью того же года, а в 1942-м «еврейский вопрос» в отдельно взятом Дрогобыче был практически решен. Около 5000 несчастных депортировали в Белжец, остальных расстреляли в Броницком лесу или в ходе так называемых «диких акций», когда все замеченные на улице евреи подлежали расстрелу на месте. Во время одной из таких акций, 19 ноября 1942 г., погиб писатель и художник Бруно Шульц.

Почему майора, не бедствовавшего вдали от линии фронта (со временем он стал финансовым директором немецкой администрации), должна была волновать судьба евреев, подлежавших «особому обращению», неясно. Тем более, что занимался он мирным в общем-то делом – обеспечивал функционирование теплиц и оранжереи, чтобы у гестапо всегда были свежие овощи. В теплицах работали евреи. Разумеется, незаконно. Там же и жили. Точнее, прятались. Кроме того, Гельмрих выписывал фальшивые документы еврейским женщинам и отправлял их в Берлин, где его жена Доната распределяла «украинок» на работы в семьи. Вполне понимая, чем и кем рискует: у пары было четверо детей.

Собственно, и отношение майора к украинцам в корне отличалось от общепринятого среди оккупантов. Вспоминают, что, выходя из кабинета, он намеренно «забывал» закрывать сейф, чтобы местные сотрудники могли приписать в ведомости завышенное количество сданных продуктов.

О подвиге супругов было известно давно. Доната тоже получила статус Праведницы – в 1989-м, правда, уже посмертно. Но косвенное подтверждение деятельности пары в Дрогобыче обнаружили совсем недавно. В ходе ремонта дома, где жил майор, на чердаке нашли множество паспортов и свидетельств о рождении евреев, спрятанных офицером. К счастью для их обладателей, надежно спрятанных.

Инициатором установки мемориальной доски выступила израильская общественная организация «Дрогобыч – Борислав», объединяющая уцелевших в годы Холокоста выходцев из города и их потомков.

 

Максим СУХАНОВ