Признаки и призраки

Спустя более полувека после начала организованного импорта в страну иностранной рабочей силы и всего лишь через три десятилетия после начала дискуссии о необходимости законодательного урегулирования этого процесса ФРГ обрела Закон об иммиграции квалифицированной рабочей силы (Fachkräfteeinwan-derungsgesetz), который начнет действовать 1 марта. Возможно, ХДС и особенно ХСС и дальше продолжали бы сопротивляться этой затее, однако после того, как Ангела Меркель своим единоличным решением открыла границы перед сотнями тысяч людей без документов, повторять мантру о том, что Германия – не страна иммигрантов, становилось все сложнее. Недовольство политикой канцлера росло, чтобы как-то успокоить страсти нужно было пусть и с опозданием принять хоть какие-то законы, ограничивающие нерегулируемую иммиграцию, а социал-демократические партнеры по «большой» коалиции соглашались на это лишь при выполнении ряда условий.

 

«…а получилось как всегда»

Одним из таких условий было принятие закона, облегчающего иммиграцию в Германию иностранной рабочей силы. Канцлер несколько лет кормила СДПГ обещаниями, но в 2018 г. упоминание о законе появилось в коалиционном соглашении, да и бизнес по причинам, о которых речь пойдет ниже, стал проявлять активность в этом направлении, так что пришлось закон принимать. Но поскольку при этом коалиционеры преследовали весьма различные, чтобы не сказать противоположные, цели, то и законопроект получился таким, каким бывают большинство попыток впрячь в одну телегу коня и трепетную лань. К тому же по ходу торга в парламентских комитетах в законопроект были внесены правки, которые вряд ли улучшили первоначальный документ. В итоге, как говорится, «получилось как всегда», но все же 19 декабря 2019 г. Бундестаг принял первый в истории ФРГ закон об миграции квалифицированной рабочей силы, регулирующий привлечение в страну работников из-за пределов ЕС.

Не вдаваясь в его подробности, отметим лишь несколько знаковых положений этого документа.

Во-первых, он отменяет практиковавшуюся до сих пор проверку на конкуренцию с местными жителями: перед тем, как дать разрешение на трудоустройство иностранца, агентство по труду проверяло, нет ли среди немецких безработных пригодного для выполнения этой деятельности. Причем проверка отменена для всех отраслей, а не только для тех, где имеется дефицит кадров и уже некоторое время действовали определенные послабления.

Во-вторых, отныне наличие трудового договора не является обязательным условием иммиграции. Достаточно просто наличия документально подтвержденной квалификации по любой признанной в ФРГ профессии. Это в совокупности с минимальными знаниями немецкого языка и наличием средств к существованию позволяет получить визу на срок до полугода, чтобы попытаться найти в Германии работу или возможность повышения квалификации.

В-третьих, закон явно и скрыто (через принятый в связке с ним Beschäftigungsduldungsgesetz) открывает возможность остаться в Германии лицам, чье прошение о предоставлении убежища было отклонено, но которые уже успели найти здесь работу или место для профессионального обучения.

 

«Шеф, всё пропало!»

От взора внимательного наблюдателя не мог ускользнуть тот факт, что несколько месяцев накануне принятия закона в политических кругах и в СМИ активно обсуждали начавшие появляться как грибы после дождя сообщения и исследования, касающиеся якобы грозящего столь успешной германской экономике кадрового дефицита. Подчеркивалось, что в стране рекордно низкий уровень безработицы и максимальное в ее истории число работающих, и высказывалось опасение о том, что в ближайшем будущем многие отрасли столкнутся с дефицитом кадров, преодолеть который можно, лишь активнее приглашая работников из других стран.

Торгово-промышленная палата сообщила о том, что с нехваткой кадров столкнулись 83% фирм «заемного» труда, особенно работающие в сферах охраны, автомобильных перевозок и гостиничного сервиса (то есть в сферах, известных своими катастрофически низкими зарплатами и не самыми высокими требованиями к квалификации работников; почему именно это сочетание является важным, станет понятно из дальнейшего изложения).

Союз германской промышленности опубликовал итоги опроса руководителей предприятий, 40% которых сообщили, что уже не раз были вынуждены отказываться от заказов из-за нехватки персонала, а почти 90% пожаловались, что сталкивались с трудностями при поиске новых сотрудников. При этом особо подчеркивалось, что на кадровый резерв прочих стран Евросоюза рассчитывать не приходится, так как он якобы уже практически исчерпан (что, конечно же, является ложью, поскольку, например, в Греции уровень безработицы среди молодежи достигает 38,5%, в Испании – 32,7%, в Италии – 31,9%, во Франции – 21,1%, в Португалии – 17,6%, в Швеции – 16,6%). Словно ожидавший этой подсказки президент Федерального агентства по труду Детлеф Шеле заявил: «Германии не обойтись без привлечения кадров из третьих стран». Хотя уж ему-то лучше всех известно, что в стране 2,3 млн одних только официальных безработных и лишь 700 тыс. вакансий (причем известно, что эта цифра завышена, поскольку нельзя исключить возможность того, что одна и та же вакансия числится и в базе данных Федерального агентства по труду, и в соответствующих базах данных частных рекрутинговых фирм). Но, по мнению социал-демократического функционера, стране не обойтись без ежегодного притока 300 тыс. иностранных специалистов.

В ходе опроса, проведенного маркетинговой фирмой GfK по заказу DZ Bank, почти две трети из 800 опрошенных представителей среднего бизнеса пожаловались на кадровый дефицит (при этом, что важно, почти половина признала, что это может быть связано с размером предлагаемых зарплат или с недостаточной привлекательностью их фирм или отраслей для потенциальных сотрудников, а еще треть согласилась с тем, что корнем проблемы является местоположение предприятия).

Институт исследований рынка труда и профессиональной деятельности при Федеральном агентстве по труду, как и положено государственному учреждению, в своем отчете похвалил правительство, которое «успешно справляется с приемом беженцев» (не забыв упомянуть о том, что вызванный этим «успехом» кризис несколько подпортил имидж столь важной гуманитарной миссии), и также указал на грозящий кадровый дефицит, с которым без массового притока иностранной рабочей силы не справиться.

На вопрос о том, какой именно должна быть эта массовость, ответило подоспевшее, как всегда, вовремя, когда в нем нуждается правительство, исследование Фонда Бертельсмана, эксперты которого утверждают, что Германии для сохранения ее экономического потенциала необходимо ежегодно привлекать 260 тыс. трудовых иммигрантов, в подавляющем большинстве – из-за пределов ЕС.

 

«Я сам обманываться рад»

Между тем, если кто не помнит, начиная с 2015 г. Германия приняла около 2 млн беженцев, которые, если верить тогдашним сторонникам «аттракциона невиданной щедрости», должны были решить если не все, то основные ее демографические и кадровые проблемы. Ведь в 2015 г. газеты были полны статей о сирийских врачах и инженерах, которые с нетерпением ждут того, чтобы применить свои знания и умения в Германии. Но летом 2016 г. Федеральный институт профессионального обучения представил результаты опроса, согласно которым почти 60% просителей убежища не окончили даже среднюю школу. Разразился скандал, и исследователям пришлось поспешно извиняться, объясняя представленные результаты тем, что они и респонденты не поняли друг друга: если последние не отвечали на вопрос о наличии образования, то интервьюеры считали, что такового не имеется. А так это или нет – кто его знает… Сразу после этого Институт исследований рынка труда и профессиональной деятельности провел опрос, показавший, что 64% беженцев имеют законченное среднее образование и лишь 11% не посещали школу. Правда, и это исследование умерило оптимизм тех, кто видел в беженцах решение проблем страны: оказалось, что лишь 12% из них имеют высшее или среднее специальное образование (для сравнения: в ФРГ – 28%), а 8% – профессиональное образование (в ФРГ – 65%). Не очень густо, особенно если учесть, что это образование далеко не всегда эквивалентно тому, чего ожидают от специалиста в Германии.

Неудивительно поэтому, что и четыре года спустя после массового наплыва «беженцев» в Германию две трети из них живут на пособие (в целом по стране этот показатель составляет 9%). Причем даже многие из тех, кому удалось найти работу: занятия эти, как правило, малооплачиваемые, так что приходится обращаться за помощью к государству, благо дело что с учетом многочисленности мусульманских семей эта помощь нередко превышает основной заработок.

Несостоятельными оказались и утверждения сторонников неограниченной иммиграции о том, что массовый приток в страну новых жителей даст толчок ее экономическому росту. Да, валовый внутренний продукт Германии и правда вырос, но подлинный уровень благосостояния страны определяется не абсолютным показателем ВВП, а его значением в расчете на одного жителя. А вот тут незадача: если общий ВВП между 2014 и 2017 гг. вырос на 6,3%, то удельный показатель – всего на 4,2%. То есть население росло темпами, опережающими экономическое развитие.

 

«…где-то за городом, очень недорого…»

Убедившись в том, что с помощью «беженцев» им своих целей не достичь, лоббисты срочно сменили стратегию. Это ведь только для несведущих людей все выглядит так, будто на небосклоне процветающей германской экономики неожиданно появились ранее никем не замеченные грозовые облака кадрового дефицита. Между тем подобная стратегия бизнес-лобби давно описана в экономической литературе под названием «Rent seeking». Упрощенно ее суть сводится к следующему. Предприниматели взвешивают, что для них более выгодно: стремиться к успеху в бизнесе, прилагая собственные усилия, или искать возможность получения политических подарков от государства. Если им кажется, что вызвать необходимые рефлексы в ответственных министерствах легче и дешевле, чем самим справиться с нехваткой квалифицированных работников на предприятиях, то в Берлин отправляется армия лоббистов, призванная заставить политиков превратить проблему бизнеса в макроэкономическую проблему государства. Ну а дальше дело уже за малым: когда лоббисты посредством политиков и СМИ внушили общественности, что именно нехватка квалифицированных кадров является главным тормозом на пути к процветанию страны, можно требовать от государства поддержки в ее преодолении. Между тем подобный подход, оправданный на микроэкономическом уровне – уровне интересов отдельных бизнесменов, на макроэкономическом, общегосударственном уровне является вредным и крайне затратным.

Это правда, что в будущем на место многих пожилых людей, занимающих сегодня ключевые посты в компаниях, придет меньше молодых людей, что может вызвать кадровый дефицит. Да и нынче в ряде отраслей и регионов имеются сложности с заполнением вакансий по некоторым группам профессий. Однако неверно делать из этого вывод о наличии макроэкономической проблемы или о необходимости политической поддержки для ее решения. Недостаток квалифицированных работников – если таковой действительно имеется – это не общеэкономическая проблема, а проблема управления бизнесом. Она возникает там, где компании не понимают, что баланс сил на рынке труда изменился. Если прежде множество квалифицированных работников соревновались за право занять куда меньшее число рабочих мест, то ныне зачастую компаниям приходится конкурировать за все более дефицитные квалифицированные кадры. Дефицит квалифицированной рабочей силы становится микроэкономическим наказанием для компаний, недостаточно привлекательных для ищущих работу.

С макроэкономической точки зрения, дефицит, как можно прочитать в любом учебнике по экономике для студентов первого курса, это не более чем временный дисбаланс, который должен корректироваться механизмами рыночной экономики. Если спрос предприятий на рабочую силу превышает ее предложение, то, согласно экономической теории, этот дефицит может быть устранен одним из трех способов (или их сочетанием): либо путем увеличения предложения, либо за счет снижения спроса, либо увеличением заработной платы, которое позволит достигнуть нового равновесия между спросом и предложением. Все эти три пути регулирования вполне доступны и в Германии.

В стране достаточно квалифицированных кадров, которые хотели бы и могли работать больше, если бы для этого были созданы соответствующие условия. По последним данным Федерального агентства по труду – 2,2 млн человек в возрасте от 15 до 74 лет. В первую очередь – около миллиона высоко квалифицированных женщин, которые нынче заняты неполную рабочую неделю. Бизнесу и государству лишь нужно помочь им решить связанные с этим проблемы – будь то присмотр за детьми или организация ухода за нуждающимися в нем родственниками.

У некоторых пожилых людей иная ситуация: они хотели бы заниматься полезной деятельностью подольше, и после достижения пенсионного возраста, но делать это уже не полный рабочий день. Кроме того, в Германии более чем достаточно годами живущих здесь вполне квалифицированных иммигрантов, которых работодатели до сих пор по тем или иным причинам предпочитали игнорировать, не желая осуществлять дополнительные усилия.

Одним из дополнительных источников кадров является профессиональное обучение. Однако за последнее десятилетие 30 германских концернов, акции которых входят в биржевой индекс DAX, на 9% сократили число ученических мест на своих предприятиях (к чести малого и среднего бизнеса нужно заметить, что он число учеников повысил).

Почему же компании, испытывающие кадровый дефицит, не пытаются активировать эти и прочие подобные резервы? Да потому, что для этого необходимо отказаться от укоренившихся предрассудков, изменить внутрифирменные рабочие процессы и главное – осуществить дополнительные затраты. О деньгах, конечно, думают в первую очередь, иногда забывая о том, что удовлетворенные своей деятельностью сотрудники вполне могут демонстрировать более высокую производительность труда, чем их недовольные своей деятельностью коллеги.

В ближайшие годы дигитализация приведет к снижению спроса на рабочее время. Не в том плане, что исчезнет работа для человека, но индивидуальное рабочее время сотрудника сократится, а характер этой работы изменится. Это, вероятно, приведет к ситуации, когда понадобится меньше квалифицированных работников, чем сегодня, но они должны быть гораздо более гибкими. Даже весьма скромный технологический прогресс в плане дигитализации способен снизить спрос на рабочую силу в масштабах, сопоставимых с теми, в каких его повышает демографическое старение. Но эти процессы требуют квалифицированного планирования и управления со стороны бизнеса и государства, а как минимум последнее не демонстрирует особого желания и способностей решать эту задачу.

Тот факт, что квалифицированная рабочая сила в Германии нынче в дефиците, по законам рынка должен был бы привести к росту зарплат. Однако они в последние годы растут в среднем всего на 1% в год, даже не всегда компенсируя инфляцию. Между тем повышение зарплаты в пределах роста производительности труда, обусловленного его дигитализацией и более совершенной организацией, сделало бы предложение фирм, ищущих персонал, более привлекательным для многих людей, которые, несмотря на свою квалификацию, безуспешно ищут работу с адекватной оплатой. Вместо этого фирмы заняты поиском 25-летних выпускников вузов, которым можно платить невысокую зарплату, но при этом ожидают от них многолетнего производственного опыта. Не случайно близкий к профсоюзам Институт социальных наук при Фонде им. Ханса Бёкклера в опубликованном им исследовании указывает на то, что кадровый голод в стране искусственно драматизируется для того, чтобы облегчить доступ в нее дешевой рабочей силы, позволяющий предприятиям не особенно повышать свои расходы. Кстати, с точки зрения экономики, подобная экономия весьма сомнительна. Ведь повышение уровня зарплат не только облегчает решение кадровых проблем, но и стимулирует предприятия к модернизации и улучшению организации труда, что при правильном подходе обеспечивает рост производительности, с лихвой покрывающий дополнительные затраты.

Возможности активизации кадровых резервов можно перечислять и далее. Но суть вопроса ясна и так: чтобы решить проблему нехватки квалифицированной рабочей силы, государство должно не отвечать бессмысленными «подарками» на нытье бизнеса, а обеспечить, чтобы рынок труда был по-настоящему рынком, способным выполнять свою функцию по установлению баланса между спросом и предложением, а не становился жертвой социалистических представлений о государстве, которое может и должно регулировать любой чих (причем там, где это регулирование могло бы быть действительно полезно, будь то вопросы планирования образования или реформы пенсионной системы, оно проявляет преступную бездеятельность).

В общем, по мнению многих серьезных экономистов, проблема тотального дефицита квалифицированных кадров в Германии с макроэкономической точки зрения является призраком, а с микроэкономической – признаком отсутствия лидерства. Если правильно использовать регулирующие механизмы рынка, то вполне возможно организовать экономику и рынок труда таким образом, чтобы меньшее число, но лучше образованных и организованных людей, объединенных в сеть и использующих преимущества дигитализации, были в состоянии обеспечить процветание общества.

Однако вместо того, чтобы заниматься этой своей обязанностью, политики злоупотребляют доверием, оказанным им избирателями, решая либо задачи укрепления личной власти, либо узкие задачи отдельных групп своего электората. В результате сотни тысяч неквалифицированных и не особо желающих работать иммигрантов на десятилетия ложатся тяжелым бременем на социальную систему страны и ее налогоплательщиков. А правительство вместо того, чтобы форсировать структурные преобразования в стране и реформировать ее социальную систему, еще больше нагружает ее социалистическими «подарками» отдельным категориям пенсионеров, что не только увеличивает финансовую нагрузку на работающих, но и лишает рынок части квалифицированных кадров, о притоке которых политики на словах так пекутся, открывая новую возможность слабо контролируемой иммиграции.

Ведь не зря же накануне принятия нового закона германские коммуны заявили свой протест против планов правительства разрешить весьма широкому кругу лиц въезд в Германию на шесть месяцев для поиска работы или возможности профессионального обучения. «Опасность того, что эти люди не уедут добровольно, если их поиски окажутся безуспешными, слишком велика, – пояснил исполнительный директор Германского союза городов и коммун Герд Ландсберг. – Опыт с лицами, которым было отказано в предоставлении убежища, уже показал нам, что далеко не всегда оказывается возможным обеспечить их в общем-то обязательный отъезд».

Вместо этого из страны уезжают те, в ком она нуждается. Например, окончившие германские вузы иностранные студенты. Причем самые лучшие из них – вдвое чаще, чем обладатели среднего балла, как свидетельствует исследование Экспертного совета германских фондов по интеграции и миграции. Но даже оставшиеся далеко не всегда находят себе применение: по данным того же исследования, через 18 месяцев после получения диплома лишь 40% удается найти работу. Даже иностранцы с университетским образованием, продолжительное время живущие в ФРГ, всё чаще решают покинуть страну: если в 2012 г. таковых было 332 тыс. человек, то пять лет спустя – уже 708 тыс. Что в значительной степени снижает и без того не блестящие квалификационные показатели Германии. Если, например, в Израиле доля лиц с высшим или средним специальным образованием составляет 57% для проживающих в стране иностранцев и 41% для коренных жителей, то в ФРГ эти показатели составляют лишь 23 и 28% соответственно. Если учесть плачевную и с каждым годом стремительно ухудшающуюся ситуацию в германском образовании, то вряд ли можно надеяться на то, что это положение изменится, если не будут приняты радикальные меры.

Действительно радикальные, а не те, которые предлагает нам Ангела Меркель. Что же касается этого ее закона, то он вряд ли изменит нынешнюю неприглядную ситуацию: в рейтинге 35 стран – членов Организации экономического сотрудничества и развития ФРГ занимает лишь 12-е место по общей привлекательности для иностранных квалифицированных специалистов и 25-е место по уровню оплаты труда (с учетом налоговой нагрузки и уровня жизни). Даже там, где реальное решение вопроса зависит лишь от германского государства, оно не в состоянии справиться со своими обязанностями. Недавно, например, в СМИ появилось сообщение о том, что филиппинские сиделки, которых германский концерн Asklepios два года готовил на родине к будущей работе в Германии, уже долгое время не могут въехать в страну, поскольку германское посольство не справляется с оформлением им виз. Видимо, и среди дипломатов ощущается дефицит квалифицированных кадров.

 

Михаил ГОЛЬДБЕРГ