«Не мешай неприятелю, делающему ошибку»

В одной из статей, написанной через год после избрания Трампа, я предположил: «Трамп взял курс на полномасштабное банкротство своих политических противников. Имеется в виду не только финансовое, но и политическое, юридическое и моральное банкротство Демократической (правильнее говорить – Социалистической) партии и ее органов массовой дезинформации». Но кто же тогда мог предположить, что разгром американских демократов примет форму самоуничтожения?

В день Хеллоуина Палата представителей наконец-то в полном составе проголосовала за легализацию расследования, которое до этого незаконно проводилось тройкой конгрессменов Шифф – Надлер – Пелоси. Большинством голосов Палата представителей утвердила правила проведения импичмента (как ни странно, спикер Пелоси тоже проголосовала, хотя традиционно спикер Палаты обычно не голосует, если только этот голос не требуется). Это был закономерный шаг – мы знаем, что демократы никогда не скрывали своих намерений: курс на импичмент был обнародован демократами всего через 19 минут после принятия Трампом президентской присяги.

Исторически демократы пытались подвергнуть импичменту каждого президента-республиканца со времен Второй мировой войны. Но единственными американскими президентами, которые когда-либо подверглись импичменту, были демократы: Эндрю Джонсон и Билл Клинтон. При этом ни один из них так и не был отстранен от власти. Таким образом, к настоящему времени счет 2:0 в пользу республиканцев (кстати, убийства американских президентов имеют обратную статистику: на одного убитого демократа приходится трое убитых республиканцев; это явно показывает, какие методы политической борьбы предпочитает та или иная партия).

Как известно, импичмент – это вотум недоверия. Вотум недоверия существует во многих странах, где есть политическое разделение властей. В некоторых странах, например, президент имеет право распустить парламент и назначить новые парламентские выборы, а в качестве политического противовеса парламент может объявить президенту вотум недоверия. В Америке президент не может распустить Конгресс ни при каких обстоятельствах, но цена этого высока: в качестве противовеса обе палаты Конгресса – и Сенат, и Палата представителей – должны высказаться против президента для объявления вотума недоверия. Этот процесс вотума недоверия в Палате представителей называется импичментом, а в Сенате – судебным разбирательством.

Что ждет президента после импичмента? Ответ – ничего. Импичмент – это чисто политический маневр, и президент остается выполнять свои обязанности до окончания своего срока, зная, что Палата представителей им недовольна. Последний всем хорошо известный пример – это президент Билл Клинтон, который подвергся импичменту в 1998 г. И что? Да ничего, он продолжал работать.

Дело в том, что вторая часть процедуры вотума недоверия происходит в Сенате. Вот в Сенате как раз, по Конституции США, и происходит суд над президентом. Судебное разбирательство происходит как положено: с адвокатами, прокурором, судьями, свидетелями обвинения и свидетелями защиты. В отличие от Палаты представителей, где для объявления импичмента нарушения закона президентом формально не требуется, судебное заседание Сената рассматривает именно этот вопрос: было ли нарушение закона президентом. И если нарушение закона имело место, то президент может лишиться своего поста.

Отцы-основатели специально подняли планку импичмента и последующего суда над президентом на небывалую высоту, требуя для свержения президента вопиющего нарушения им самых серьезных законов – таких, как, например, предательство. Отцы-основатели всеми силами пытались уменьшить вероятность сведения политических счетов с помощью непрекращающихся процедур импичмента. Именно поэтому судебное разбирательство в Сенате требует конституционных 2/3 голосов. Такая высокая планка должна была остудить пыл всех, кто вместо конструктивной оппозиции решил бы действовать методами политической вендетты.

Однако легализованные ныне Палатой представителей правила процесса импичмента оказались даже хуже всех предположений.

Во-первых, это первое в истории США расследование в отношении действующего президента, санкционированное членами исключительно одной – оппозиционной – партии.

Во-вторых, новые правила импичмента легализуют диктатуру одного человека – председателя комитета по разведке Адама Шиффа. Шифф получил в свои руки практически неограниченную власть. Теперь именно он единолично решает, кто будет вызван в качестве свидетеля, какие вопросы могут быть заданы свидетелю и кто именно получит право задавать ему вопросы. Шифф получил право прекратить слушания, если его версия событий оспаривается каким-либо несговорчивым свидетелем.

Республиканцам милостиво дали право на то, чтобы иметь возможность попросить Шиффа о вызове того или иного свидетеля защиты, и только Шифф может принять решение о допуске такого свидетеля. Только Шифф решает, какими будут слушания – открытыми или закрытыми, и будет ли обнародована стенограмма заседаний комитета. При этом адвокаты Трампа к заседаниям комитета по разведке не допускаются.

И это – современная Америка?

В одной из своих прежних статей я сравнил происходящее в Палате представителей с советским показательным судом, но, видимо, судебная тройка под управлением комиссара Пелоси имела в виду совсем другие времена – средневековые. Именно средневековой инквизицией попахивает от этого судилища (собственно, это неудивительно, поскольку выборный округ Пелоси в Сан-Франциско знаменит своей средневековой антисанитарией, там свирепствуют средневековые болезни – тиф, туберкулез, скарлатина, корь и даже бубонная чума). При этом наделение Шиффа диктаторскими полномочиями напоминает скорее не назначение Торквемады, а назначение законодателями Французской Республики Наполеона пожизненным первым консулом (а затем и императором). Но раз мы вспомнили Наполеона, обратимся к выражению, которое ему часто приписывают: «Если неприятель делает ошибку, не следует ему мешать».

Ситуация, в которой оказались демократы, весьма незавидная. По утечкам из секретного подвала Капитолия, где происходит судилище Шиффа, все вызванные до сих пор свидетели вообще не обвиняют Трампа в нарушении каких-либо федеральных законов – их обвинения есть не что иное, как плохо скрываемое раздражение по поводу разногласий с политикой Трампа. Офисный планктон, оказывается, недоволен тем, что главнокомандующий не прислушался к их мнению…

Даже если Трамп сделал в Украине все то, в чем демократическая инквизиция его обвиняет, это еще не преступление – это полемика с его политикой, и не более того. Позиция демократов такова: криминальное расследование в Украине в отношении американского гражданина (и одновременно претендента на Белый дом) незаконно (с одним исключением – если этим претендентом является Дональд Трамп в 2016 г.).

Понятно, что эта демократическая инквизиция рассчитана в основном на зарубежную аудиторию. Ведь на внутреннем американском политическом фронте бороться с Трампом законными методами практически невозможно: в самом деле, что оппозиционная партия может противопоставить уровню безработицы, которая находится на 50-летнем минимуме?

Вспомним, какие события привели демократов к легализации процесса импичмента. Китай проигрывает торговую войну. Коммунисты Китая считают (небезосновательно), что их единственный шанс – импичмент, который они в настоящее время финансируют. Демократы проиграли ставку на расследование Мюллера. Коммунисты Вашингтона считают (безосновательно), что их единственный шанс – импичмент, который они в настоящее время пытаются протолкнуть.

При этом все мы начинаем в какой-то степени понимать популярный левацкий термин «пропорциональный ответ», который давно используется против действий Израиля по отражению внешней агрессии. С точки зрения демократов, эрзац-импичмент Трампа – это вполне «пропорциональный ответ» после того, как миссия спецпрокурора Мюллера провалилась, а миссия спецпрокурора Дарема по расследованию «Обамагейта» перешла в статус криминальной (см. ниже).

Задача, которую поставили перед собой демократы, – сделать Трампа «невыездным». Имеется в виду невозможность для Трампа проводить внешнюю политику в любом ее виде. В самом деле, кто же станет обсуждать что-либо с человеком, который «в скором времени будет отстранен от власти»? По крайней мере именно в таком ключе освещают события в Вашингтоне средства массовой дезинформации.

Какова вероятность того, что кто-нибудь (за исключением преданного друга Нетаньяху) захочет иметь дело с человеком, которому, если верить СNN, осталось находиться в Белом доме считаные дни? (Кстати, СNN и Шифф повторяют это на протяжении последних трех лет, и до сих пор находятся люди, которые в это верят.) Пока идет процесс импичмента, Северная Корея будет продолжать запускать баллистические ракеты, Китай будет воровать интеллектуальную собственность у американских компаний, а европейские страны будут строить газопровод из России по дну Балтийского моря. Иными словами, задача демократов – торпедировать внешнюю политику Трампа.

Именно поэтому они не собираются ратифицировать новое торговое соглашения USMCA между США, Канадой, и Мексикой (вместо антиамериканского торгового соглашения NAFTA), которое создаст в Америке много дополнительных рабочих мест. Именно поэтому демократы выступают против торговой войны с Китаем: выигрыш в этой войне серьезно стимулирует американскую экономику. Но демократам нужно не это – им позарез нужен крах Нью-Йоркской биржи.

Японскому адмиралу Исороку Ямомото приписывают фразу, якобы сказанную им после нападения на Пёрл-Харбор в 1941 г.: «Мы лишь разбудили спящего великана, и он полон гнева». Кто теперь сможет остановить гнев Трампа? Кто теперь остановит лавину рассекреченных документов? Кто теперь остановит аресты всех заговорщиков из американских спецслужб, которые хоть как-то были связаны с попыткой дворцового переворота? Неужели кто-то предполагает, что Трамп только после выборов 2020 г. обратит внимание на тот факт, что администрация Обамы шпионила за ним? Неужели кто-то думает, что типичному лакею и шпиону Обамы агенту Чарли (Эрику Чармарелли) светит блестящая карьера? Кто теперь убедит Трампа не использовать всю мощь государственного аппарата до выборов 2020 г.? Кто посмеет сказать ему, что не следует арестовывать Бреннана, Коми и Строка, потому что… Потому что что? Что выиграет Трамп, если опустит меч правосудия на головы заговорщиков после выборов 2020 г., а не до них? Кто теперь сомневается в том, что попытка американских спецслужб отменить результаты выборов 2016 г. закономерно приведет к тому, что выборы 2020 г. будут чистой формальностью?

 

Игорь ГИНДЛЕР

На фоне непрекращающегося политического цирка в Конгрессе проходит вполне серьезное расследование реального скандала. Спецпрокурор Джон Дарем, бывший прокурор Коннектикута и известный борец с коррупцией в госорганах США, занимается изучением истоков Russiagate и организации шпионажа за кампанией Дональда Трампа в 2016 г.

Недавно Дарем и генпрокурор Уильям Барр посетили Италию, где встретились с руководством тамошних спецслужб. Их интересовало, какую помощь итальянские агенты оказывали ЦРУ и ФБР в контексте Russiagate. Как известно, в мае 2016 г. один из сотрудников избирательного штаба Трампа Джордж Пападопулус познакомился с итальянским профессором Джозефом Мифсудом, который, вероятно, был внештатным агентом ЦРУ и МИ-6. Есть подозрения, что Мифсуду по линии ЦРУ было поручено устроить провокацию против Пападопулуса, записывать его разговоры и предлагать ему компромат как бы от России. Детали итальянского турне Дарема и Барра не афишируются. Но известно, что присутствовавший на встречах итальянский премьер Джузеппе Конте был настолько возмущен раскрытой информацией, что сразу же приказал уволить руководство всех трех разведслужб Италии: DIS, AISI и AISE.

По возвращении в США Дарем с одобрения Барра объявил о начале уголовного расследования в отношении ЦРУ и ФБР эпохи Обамы. Похоже, что именно ЦРУ и его тогдашний руководитель Джон Бреннан окажутся главными обвиняемыми по этому делу. По слухам, у Дарема уже имеются доказательства того, как ЦРУ сознательно ввело ФБР и разведывательные суды в заблуждение, чтобы получить их поддержку для начала расследования по Russiagate. Но и ФБР не было совсем уж невинным. Недавно появились первые официальные подтверждения того, что агенты ФБР Питер Строк и Лиза Пейдж подделали документы с показаниями Майкла Флинна, экс-советника Трампа по национальной безопасности. Он обвиняется во лжи под присягой по поводу своего телефонного разговора с послом России Сергеем Кисляком и как раз сейчас добивается в суде оправдательного приговора.

Перевод дела из разряда административного расследования в уголовное означает расширение компетенции следователей, которые теперь могут вызывать свидетелей и получать доступ к расширенному набору конфиденциальных документов.

Дарему также поручено установить, насколько сбор информации о президентской кампании Трампа 2016 г. велся Мюллером в рамках закона.

В поисках «идеального преступления»

Мнение американского юриста и политического комментатора, профессора Гарвардской школы права, адвоката на многих нашумевших процессах, лауреата премии им. Бегина «за систематическое отстаивание интересов Государства Израиль и противостояние попыткам делигитимации еврейского государства в СМИ и академических кругах стран Запада» об обоснованности попытки импичмента нынешнего президента США.

 

Усилия отыскать (или придумать) такое «идеальное преступление», с помощью которого можно было бы устроить президенту Дональду Трампу импичмент, сдвинулись теперь от тем расследования Мюллера – предполагаемого сговора с Россией и создания помех правосудию – к новым политическим «грехам», якобы имевшим место: договоренностям «quid pro quo» («услуга за услугу») с Украиной и противодействию Конгрессу.

Задача у инициаторов «импичмента любой ценой» остается все той же: привлечь Трампа к ответственности и устранить его вне зависимости от того, совершил ли он на самом деле что-либо, оправдывающее отставку. Зато средства – предполагаемые серьезные правонарушения, якобы совершенные Трампом, – изменились, поскольку прежние оказались совершенно бесполезными.

Рьяные искатели этого самого «идеального преступления», что с гарантией обеспечило бы импичмент президенту Трампу, всё больше напоминают мне чрезмерно усердных прокуроров, прежде намечающих себе жертву, а уж затем подыскивающих преступление, по которому ее обвинить. Как же это созвучно знаменитой фразе, приписываемой то ли самому Сталину, то ли одному из его приближенных: «Был бы человек, а уж статья найдется».

И хотя мы живем отнюдь не в сталинском Советском Союзе, сторонникам либертарианских взглядов пора обеспокоиться процессом, всё больше напоминающим абсурдную логику из «Алисы в стране чудес», когда поиск гарантированно ведущего к импичменту преступления предшествует доказательству того, что оно вообще было совершено.

Прежде чем остановиться на нынешнем расследовании подробнее, стоит сказать несколько слов о том, что представляет собой преступление, гарантированно ведущее к импичменту в соответствии с нашей Конституцией. Его критерии явно ограничены государственной изменой, взяточничеством или другими тяжкими преступлениями и проступками.

При этом юридические специалисты по конституционным вопросам расходятся во мнении касательно того, что следует подразумевать под «тяжкими преступлениями и проступками». Одни считают, что эти слова включают также и «не криминальное поведение». Другие, в том числе и я, интерпретируют их куда буквальнее, требуя как минимум «криминального поведения», если не фактического нарушения уголовного закона. Вместе с тем по поводу того, что «плохое управление» не может считаться допустимым основанием для импичмента, ни у кого нет ни малейших сомнений.

Почему это даже не подлежит обсуждению? Да потому, что это уже обсуждалось и было однозначно отвергнуто еще самими участниками Конституционного конвента.

Так, Джеймс Мэдисон, один из ключевых авторов нашей Конституции, выступил против подобных открытых критериев, которые могли бы превратить президента в заложника политической воли Конгресса. Такие критерии сделали бы нашу республику парламентской демократией, где лидер – премьер-министр – может быть отправлен в отставку большинством законодателей при помощи простого вотума недоверия. Вместо этого составители Конституции потребовали гораздо более конкретных и специ­фических критериев явно уголовного толка, которые в конечном итоге и были приняты как Конвентом, так и штатами.

Конгресс не имеет конституционной власти изменить эти критерии без внесения поправок в Конституцию. Говоря словами, повторяемыми нынче многими законодателями-демократами, члены Конгресса не выше закона, они дают клятву применять Конституцию, а не игнорировать ее конкретные критерии.

Таким образом, представительница Конгресса Максин Уотерс попросту попыталась поставить себя выше закона, заявив: «Импичмент – это то, что назовет таковым Конгресс. Нет закона, который предписывал бы импичмент. В Конституции сказано „серьезные преступления и проступки“, а мы определяем, что это значит».

Так совершил ли президент Трамп неизбежно ведущее к импичменту преступление, когда говорил по телефону с президентом Украины и (или) когда дал указание представителям исполнительной власти не сотрудничать без соответствующего судебного решения с демократами из Конгресса, стремящимися подвести его к импичменту?

Однозначный ответ: нет и нет!

Существует явная конституционно закрепленная и значимая разница между политическим «проступком», с одной стороны, и правонарушением или преступлением, явно ведущим к импичменту, с другой. Поэтому, даже если наихудший сценарий в истории с Украиной – «quid pro quo» (предоставление иностранной помощи за политические услуги) – на самом деле имел место, это может рассматриваться как политический проступок, но не как правонарушение или преступление, явно ведущее к импичменту.

На самом деле, многие президенты использовали свою внешнеполитическую власть в политических или личных целях. Совсем недавно президент Барак Обама злоупотребил своими полномочиями, чтобы отомстить премьер-министру Израиля Биньямину Нетаньяху. В последние дни своего второго срока Обама разработал одностороннюю резолюцию Совета Безопасности ООН, объявляющую о том, что контроль Израиля над Стеной плача – одним из самых священных мест для евреев – представляет собой «вопиющее нарушение международного права». Почти все в Конгрессе и многие представители его собственной администрации выступили против этого одностороннего изменения американской политики, но Обама был полон решимости навредить Нетаньяху, которого ненавидел. Обама совершил политический проступок, подменив наши национальные интересы своими личными комплексами; но преступлением, неизбежно ведущим к импичменту, это все же не являлось.

Точно так же президент Джордж Буш – старший не совершал преступ­ления, ведущего к импичменту, помиловав Каспара Вайнбергера и еще нескольких человек накануне судебных процессов, предотвращая их показания против самого себя.

И это подводит нас к директиве президента Трампа в отношении расследования импичмента. В соответствии с нашей конституционной системой разделения властей Конгресс не может принуждать исполнительную власть сотрудничать с расследованием импичмента в отсутствие судебных постановлений. Конфликты между законодательной и исполнительной ветвями разрешаются судебной властью, а не односторонним диктатом горстки пристрастных законодателей. Президент не совершает преступления, явно ведущего к импичменту, отказываясь выполнять требования Конгресса без судебных постановлений. Подобные вопросы должны решаться судебной властью, а не призывами к импичменту.

Короче говоря, поиск «святого Грааля» – «идеального преступления», способного отправить Трампа в отставку, очевидно, будет продолжен, но вряд ли увенчается успехом. А ведь наша Конституция предоставляет куда более ясный способ решить, кто будет президентом. И называется он выборами.

 

Алан ДЕРШОВИЦ

Перевод с англ. Александра Непомнящего

 

P. S. Результаты опроса, проведенного сотрудниками Университета Монмута (штат Нью-Джерси), свидетельствуют о том, что, несмотря на попытку демократов объявить импичмент президенту, его шансы на переизбрание не только не уменьшились, но даже несколько возросли. Нынче 42% зарегистрированных американских избирателей уверены, что Трамп должен остаться на посту главы государства. Это больше, чем год назад. Доля избирателей, считающих, что Трамп должен быть переизбран, в течение последних нескольких месяцев колебалась в диапазоне от 37 до 39%, и лишь в начале ноября пересекла отметку 40%. Доля же тех, кто считает, что пришло время избрать нового президента, с мая текущего года снизилась с 60 до 55%.