Сидящие на ПНЕ

Одним из основных пунктов повестки дня завершившейся в сентябре предвыборной кампании были обещания ряда политиков предпринять по ее завершении все усилия для создания правительства национального единства (ПНЕ). Эта концепция имеет немало сторонников в обществе, и на сей раз ее в электоральном плане удачно использовал лидер партии «Наш дом Израиль» Авигдор Либерман. Что касается «Кахоль-лаван», то, в придачу к привлекательности идеи ПНЕ для многих избирателей, лидеры этого блока понимали: шансов сформировать коалицию самостоятельно, без «Ликуда», у них практически не будет, и поэтому их лозунги о будущем правительстве стали своего рода совмещением приятного с полезным.

После того, как «бело-голубые» завоевали 33 мандата, а «Ликуд» лишь 32, и при этом право-религиозный блок получил 55, а левоцентристский – 44 мандата (без учета мандатов арабского списка, который может попасть в коалицию разве что в результате полного национального безумия «антибибистов»), как бы между стульями остался Авигдор Либерман с его восемью креслами. Многие обозреватели считают, что командовать парадом будет именно он. Так ли это – покажет ближайшее время.

В любом случае возможность создания ПНЕ весьма актуальна. Что же это, собственно, за правительство такое? Хорошо ли оно в израильских реалиях? Попытаемся ответить на эти вопросы.

Вначале сухое определение и исторический экскурс. Правительство национального единства – это коалиция, членами которой являются партии – конкуренты в борьбе за власть. Чтобы ПНЕ было полноценным, а не являлось таковым лишь формально, в нем должны состоять две крупнейшие в стране конкурирующие партии, имеющие близкое число мандатов. Классический повод для создания ПНЕ – это война или некие чрезвычайные обстоятельства. Именно так родилась первая в израильской истории подобная коалиция. Произошло это 1 июня 1967 г., когда за несколько дней до Шестидневной войны в правительство вошли партии РАФИ (Моше Даян в качестве министра обороны) и ГАХАЛ (предшественница «Ликуда»), которую представлял Менахем Бегин, будучи министром без портфеля. Правда, здесь важно отметить, что на тот момент указанные партии не были для правящей МАПАЙ опасными конкурентами, способными победить ее на выборах. После кончины премьер-министра Леви Эшколя ПНЕ продолжило функционировать уже во главе с Голдой Меир. Однако различия в мировоззрении никуда не девались, и в августе 1970-го, когда закончилась продолжавшаяся почти полтора года Война на истощение, Менахем Бегин покинул коалицию.

Перенесемся на 14 лет спустя – к созданию самого хрестоматийного ПНЕ в истории Израиля. На выборах 1984 г. явным фаворитом был возглавляемый Шимоном Пересом «Маарах» (очередной предшественник нынешней «Аводы», хотя, конечно, сравнивать ту партию или исторический МАПАЙ с нашими современниками рука поднимается с огромным трудом). Предпосылки для этого были самые разные, начиная от непопулярности в обществе Ливанской войны и заканчивая тяжелым экономическим положением, сопровождавшимся гиперинфляцией (до 400%). Тем не менее реальность оказалась несколько иной. Формально «Маарах» победил «Ликуд» со счетом 44:41, но из-за «ничьей» по блокам Пересу не удалось сформировать коалицию. Вместе с президентом Хаимом Герцогом партии пришли к идее создания ПНЕ на условиях ротации. Согласно договору, первые два года премьером должен был быть Шимон Перес, затем его сменял Ицхак Шамир, который до этого возглавляет МИД. При этом всю каденцию должность министра обороны оставалась за Ицхаком Рабином, а министра финансов – за «Ликудом» (Ицхак Модаи).

На удивление данная схема профункционировала четыре года и даже успешнее, чем можно было ожидать. Среди прочего, ЦАХАЛ был выведен из Ливана, исключая зону безопасности на юге, а гипер­инфляция обуздана. Вместе с тем начали проявляться и серьезные трения, когда каждая из крупных партий-конкурентов старалась не позволить другой реализовать ее политическую платформу. В частности, успешный министр финансов Ицхак Модаи был вынужден уйти в отставку из-за того, что оскорбил Шимона Переса, назвав его ничего не смыслящим в экономике «летающим премьером» (из-за многочисленных полетов за границу). Чтобы не развалить ПНЕ, Ицхаку Шамиру пришлось пожертвовать Модаи в пользу Моше Нисима.

Однако основные проблемы начали проявляться во второй половине каденции, когда премьером стал Шамир. Перес уже тогда грезил мирным процессом. В 1987 г. он попытался решить палестинскую проблему в рамках «Лондонского соглашения» с королем Иордании Хусейном, но данный план был торпедирован Шамиром. Этот случай наглядно показал, что ПНЕ становится непреодолимым препятствием для неких серьезных шагов вне зависимости от их целесообразности.

Однако в глазах общества идея ПНЕ себя еще не изжила, чем за 31 год до Либермана успешно воспользовался Шамир. Во время предвыборной кампании 1988 г. он неожиданно заявил, что будет стремиться к созданию правительства национального единства. Как принято считать, это принесло «Ликуду» электоральный успех. И вот тут на фоне меняющихся реалий израильской политики идея ПНЕ сполна продемонстрировала свои недостатки.

Победив с символическим перевесом 40:39, Ицхак Шамир с самого начала попытался сформировать правое правительство, вопреки озвученному стремлению к ПНЕ. А поскольку ему это не удалось, в коалицию вошел «Маарах» с Шимоном Пересом в качестве министра финансов и Ицхаком Рабином во главе оборонного ведомства. Тогда и проявился второй фундаментальный недостаток схемы: непримиримым соперникам очень трудно мирно гарцевать в одной упряжке, поскольку именно конкуренция между ними является сутью их существования. Коалиция трещала по швам с самого начала, а в 1990-м Шимон Перес решил, что настал его час. Сговорившись с религиозными партиями «Агудат-Исраэль» и недавно появившимся на политической арене ШАСом, он решил свалить правительство, чтобы затем сформировать и возглавить новое. В случае с ШАС его партнером был тогда еще юный по меркам израильской политики Арье Дери. Однако план Переса, в дальнейшем получивший в израильском сленге название «вонючий трюк», не удался: после падения правительства Пересу действительно поручили создать новое, но партнеры пошли на попятный. Три месяца спустя коалицию формировал уже Шамир – она продержалась до 1992 г.

В будущем были сформированы еще ряд ПНЕ, наиболее примечательным из которых стало правительство, возглавленное Ариэлем Шароном в феврале 2001 г. Тогда на прямых выборах премьера он буквально разгромил Эхуда Барака, однако парламентские выборы не проводились, и Шарон получил в наследство очень неудобный для себя старый состав Кнессета. В этих условиях Шимон Перес согласился ввести «Аводу» в коалицию в обмен на пост главы МИДа для себя и министра обороны для Биньямина Бен-Элиэзера. Даже в условиях разгула Второй интифады «Авода» не смогла смириться с ролью ведомой и в конце 2002 г. покинула ПНЕ, чтобы с треском проиграть «Ликуду» на выборах 2003-го.

Не буду приводить другие примеры, поскольку в них меньше сходства с нынешней ситуацией, когда ни одна из сторон не имеет ощутимого преимущества.

Подводя итог, повторим: как видно из исторических примеров и самой сути израильских политических реалий, полноценная коалиция из примерно равных по силе конкурирующих партий по определению неэффективна в качестве исполнительной власти и потенциально нежизнеспособна на длительное время. Если у кого-то из конкурентов есть некие принципиальные идеи, не признанные оппонентом, то реализовать их на практике попросту не дадут. Но главный изъян ПНЕ состоит в том, что каждый из двух основных его участников считает себя потенциально правящей партией в ближайшем будущем, а это означает, что нездоровая конкуренция и интриги внутри коалиции будут править бал. В этих условиях деловой подход отодвигается на второй, а то и на третий план, а на авансцену выйдут откровенный популизм и подковерная борьба, торпедирующие серьезные начинания в разных областях. Период с 1987 по 1990 г. – отличная тому иллюстрация, а ведь с тех пор стандарты политической культуры в Израиле во многих аспектах еще и понизились. Любой из участников ПНЕ, едва почувствовав, что может сформировать коалицию самостоятельно или, например, преуспеть на гипотетических досрочных выборах, попытается «кинуть» партнера-оппонента. Что касается ротации на посту премьера, то тот, кто согласится быть вторым в этой эстафете, очень рискует остаться у разбитого корыта. Это вам не времена Шамира с Пересом, нынешние реалии совершенно иные.

Итак, к сожалению или к счастью, но за исключением чрезвычайных обстоятельств наподобие масштабной войны (да и то очень многое здесь зависит от концептуальных взглядов партнеров) двум соперничающим и примерно равным по силе партиям ужиться в одной коалиции непросто. Сама же коалиция ввиду глубочайших внутренних противоречий будет расколота идеологически, мало дееспособна и, скорее всего, недолговечна. Кстати говоря, ошибаются те, кто думают, что, оставив вне своих рядов ультрарелигиозные партии, ПНЕ сполна «разберется» с харедим. Партии, стремящиеся прийти к власти, всегда видели и будут видеть в них своих потенциальных партнеров. В отличие от Яира Лапида, это понимает и принимает и Биньямин Нетаньяху, и Бени Ганц. Среди прочего это означает, что, если ШАС с «Яадут а-Тора» и останутся вне ПНЕ (что совсем не обязательно), всерьез обижать их большие партии не осмелятся из-за прицела на будущее.

 

Давид ШАРП