А если убийца обидится?

Что бы вы подумали о правосудии в стране, законы которой запрещают следователю использовать фотографии потенциального преступника или видеозаписи его действий, поскольку эти материалы могут привести к его дискриминации как представителя того или иного меньшинства? Между тем страна, в которой мы с вами живем, совсем недалека от подобного положения дел, и любая попытка его исправить вызывает яростное сопротивление.

 

Не те, на кого подумали

В 1999 г. это преступление потрясло всю Голландию: в местечке Коллум преступник подкараулил возвращавшуюся поздно вечером с дискотеки 16-летнюю Марианну Ваатстра, стащил ее с велосипеда, изнасиловал и хладнокровно перерезал ей горло. Поскольку недалеко от места преступления находилось общежитие для беженцев, общественное мнение быстро вынесло свой вердикт. Атмо­сфера настолько накалилась, что полиция была вынуждена срочно что-то делать. Оказавшись под сильнейшим общественным давлением, следователи решились на использование нового метода, который раньше никогда не применялся в Европе: они исследовали найденные на теле жертвы следы ДНК преступника на предмет установления его происхождения. Вопреки ожиданиям обывателей, тест показал, что с большой степенью вероятности преступник является выходцем из северо-западной Европы. Ксенофобский угар был погашен, а проведенный впоследствии анализ ДНК местных жителей позволил выявить преступника, которым оказался 45-летнй местный фермер.

Прошло еще четыре года, пока Нидерланды стали первой европейской страной, изменившей подход следственных органов к анализу ДНК предполагаемого преступника. Сегодня дискуссии об этом ведутся во многих странах, в том числе в Германии и Швейцарии. Ведь современные методы анализа ДНК позволяют с определенной степенью вероятности сделать выводы не только о т. н. фенотипе ее владельца (внешние признаки вроде цвета кожи, волос и глаз), его возрасте и поле, но и ограничить регион его происхождения.

В ФРГ упоминание о необходимости изучить возможность использования так называемого фенотипирования содержится в коалиционном договоре между ХДСС/ХСС и СДПГ. Но с большой степенью вероятности оно так и осталось бы погребенным там, если бы не ужасное преступление, произошедшее три года назад во Фрайбурге, где афганский беженец Хуссейн К. изнасиловал и утопил в реке 19-летнюю студентку Марию Ладенбургер. Тогда критики иммиграционной политики правительства так активно требовали предоставить полиции дополнительные инструменты охраны законности, что тогдашнему главе МВД Томасу де Мезьеру не оставалось ничего иного, как взяться за подготовку соответствующего законопроекта.

 

Очи черные…

В США, где фенотипирование является криминалистической повседневностью, некоторые фирмы даже рекламируют продукцию, которая якобы способна реконструировать внешний вид человека по его ДНК. Это, конечно, шарлатанство. Но и реальные возможности современной генетики применительно к сыску впечатляют.

Сегодня в большинстве европейских стран, включая ФРГ, ДНК используется в работе полиции почти исключительно для сравнения профилей или поиска в банке данных имеющихся образцов ДНК. Поскольку полное совпадение у двух людей профиля ДНК практически исключено, то классический анализ ДНК настолько надежен, что его даже называют генетическим отпечатком пальцев. В отличие от него, фенотипирование отнюдь не столь точно: оно не позволяет делать однозначных высказываний, но дает возможность оценить вероятность тех или иных проявлений.

Например, точность прогнозов для черных волос составляет 87%, для других цветов волос – только 75%. Еще более высока надежность при определении цвета глаз: по крайней мере для синих и темно-карих глаз вероятность «попадания» достигает 95–98%. Сложнее с возрастом, однако в возрастном диапазоне от 20 до 60 лет его можно установить с отклонением до 4–5 лет. Поэтому информацию, полученную с помощью фенотипирования, можно сравнить с хорошими свидетельскими показаниями: и те и другие данные позволяют полиции ограничить круг возможных преступников.

 

О бедном убийце замолвите слово…

Именно это, однако, и является основным аргументом критиков этого метода, которые утверждают, что его использование может поставить под подозрение целые группы граждан и привести к неоправданной дискриминации. В связи с этим из законопроекта, который разработан МВД ФРГ, еще до парламентского обсуждения изъяли возможность использования фенотипирования для определения т. н. биогеографического происхождения, которое зачастую указывает на этническую принадлежность подозреваемого.

Кроме того, ряд экспертов и особенно ассоциации иммигрантов критикуют расширенный анализ ДНК, утверждая, что соответствующие методы еще далеки от технического совершенства и это недопустимо для использования в следствии, которое может тем самым бросить тень подозрения на целую группу лиц «с определенными характеристиками меньшинств».

Так, представитель Центрального совета синти и рома в Германии Аня Ройс предостерегает от использования расширенного анализа ДНК, поскольку видит в нем большой потенциал для дискриминации и опасается роста предрассудков: «Права человека должны быть гарантированы, и прежде всего права меньшинств».

Ну и, естественно, свои возражения высказывают защитники персональных данных, считающие расширенный анализ ДНК слишком глубоким вторжением в частную жизнь подозреваемого. Мол, вдруг там обнаружатся болезни, которые ему бы не хотелось афишировать, или со временем появятся методы, позволяющие «выудить» из пробы ДНК куда больше информации, чем это можно сделать сегодня.

 

Первый блин комом

Бавария стала первой федеральной землей Германии, которая в 2018 г. предусмотрела в своем новом законе, регулирующем работу полиции, возможность анализа этнического происхождения подозреваемого по пробе его ДНК. Отстаивая это положение в законе, глава земельного МВД Йоахим Херрман подчеркивал, что этот анализ настолько приблизительный, что он не видит опасности дискриминации того или иного меньшинства.

Однако эпидемия политкорректности докатилась и до Баварии, так что в середине нынешнего августа инспектор баварской полиции Харальд Пикерт решил подстраховаться, запретив полицейским указывать в пресс-релизах и сообщениях для общественности этническую принадлежность преступников.

Таким образом, ситуация вновь вернулась к тем дебатам времен начала иммиграционного кризиса, когда СМИ тщательно воздерживались от упоминания о происхождении или религиозной принадлежности злоумышленников. Позже под шквалом критики кое-кто из СМИ отказался от практики преднамеренного сокрытия информации, представляющей общественный интерес. Возможно, потому, что очень скоро всем стало ясно, что, раз подобные вещи скрываются, значит, скорее всего, есть что скрывать. Иными словами, замалчивание имело эффект, прямо противоположный желаемому.

Тем более удивительно, что нынче баварская полиция делает шаг назад в направлении, противоположном здравому смыслу. В данном случае промежуточный вариант между правдой и ложью найти практически невозможно. Попытались было синти и рома называть на политкорректном новоязе «мобильным этническим меньшинством» – нынче и этот термин запрещен для официального использования. Использовавшиеся ранее термины «чернокожие африканцы» или «южане» также считаются расистскими. Что же остается делать чиновникам в пресс-службе баварской полиции? Ответ очевиден: ничего. Виноват в любом случае безродный Homo sapiens.

Тот факт, что сокрытие этнической принадлежности не уменьшает, а скорее подпитывает предрассудки, становится очевидным, если учесть огромные различия между отдельными этническими группами. Если такой информации не хватает, то ни в чем не повинным легче попасть под те же общие подозрения, что и тем этническим группам, криминогенность которых во много раз выше (именно поэтому, вероятно, в Северном Рейне – Вестфалии решили сообщать национальность правонарушителей). Разве это справедливо? Не зря критики подобной практики предостерегают: если термины и понятия становятся более важными, чем то, что они должны обозначать, то духовная свобода, как правило, находится под угрозой. И если в правилах официального словоупотребления для сообщения о серьезных общественных проблемах правильный выбор слов имеет большее значение, чем борьба с этими проблемами, то в обществе действительно что-то не в порядке.

 

Гюльчатай, закрой личико!

О том, насколько не в порядке, свидетельствует следующий факт. По сообщению Mitteldeutsche Zeitung, ряд школ в федеральной земле Саксония-Анхальт объявили о том, что отныне на праздниках по случаю начала учебного года полностью запрещено фотографировать, поскольку существуют опасения, что это может нарушать законодательство о защите персональных данных. Запрет тотальный: родителям даже не разрешается делать фотографии для семейного альбома. Как пояснил газете директор начальной школы «Frohe Zukunft» в Галле Штеффен Хункерт, на собрании не все родители согласились с тем, чтобы их детей фотографировали. «Раз не все – тогда никто», – решил директор. Земельный союз начальных школ подтвердил, что подобные запреты на фотографирование являются «обычной практикой», хотя уполномоченный земельного правительства по вопросам защиты персональных данных Харальд фон Бозе и пояснил, что фотографии, предназначенные для семейных альбомов, никакой проблемы с точки зрения его ведомства не представляют. Но в обществе, насквозь пронизанном лицемерием, пока побеждает фальшивая политкорректность, хотя вся страна только тем и занята, что делает селфи по каждому подходящему и неподходящему случаю.

 

Марк ГОРСКИЙ