Капли желчи

Нормальный перепад

Кто про что, как говорится, а вшивый про баню… Я – в очередной раз – про норму. Которая рулит миром и через которую мир меняется в ту или другую сторону.

Было принято считать (в Америке), что черные – это как бы не совсем люди. Это было совсем недавно, всего полвека назад. А полтора века назад их можно было привезти в цепях из Африки и ими торговать. И при этом быть (считаться в своем обществе) приличным человеком.

Норма изменилась не сразу – и, мягко говоря, не сама. Ее изменили люди. Другие люди пытались не дать изменить, но проиграли. И норма поменялась. Можно ли в сегодняшней Америке быть откровенным расистом? На здоровье! Там даже ку-клус-клан до сих пор существует: свобода совести, священная корова либерализма, иногда оставляет на память о себе лепешки дерьма. Но расизм – вне нормы. И у тебя ноль шансов сделать политическую карьеру, тебя не возьмут на работу в уважаемое издание, тебя не пригласят туда, куда пригласят других, от твоих товаров будут отказываться, люди будут переходить на другую сторону улицы при твоем появлении…

Прекрасная картина очеловечивания! Но расчеловечивание происходит куда быстрее. Тупая скотина внутри нас ждет только отмашки от расслабившегося социума: можно! Можно материться при женщинах, бить слабого, унижать инородца или иноверца, убивать. И тот же самый человек, который раскланивался с тобой при встрече (была когда-то такая норма), вдруг перестает раскланиваться и воротит морду. А потом плюет тебе в лицо. А потом сдает в гестапо. Просто потому, что наступила такая норма, и он ей соответствует, а значит – он прав.

Большинство – всегда внутри текущей нормы: «Все побежали, и я побежал». Людей «кантовского» стандарта, с неподвижным внутренним нравственным законом, всегда и везде меньшинство. И эта пропорция – тоже своего рода норма для человечества. Но именно это меньшинство – потенциал перемен, потому что нормы все время меняются: по чуть-чуть, но все время.

Иногда, впрочем, почти мгновенно. Однажды в московском метро я наблюдал перемену нормы и участвовал в ней. Из броуновского движения перед эскалатором внезапно образовалась нормальная очередь: кто-то не стал подрезать и втискиваться, а встал позади того, что был впереди. За ним так же поступил еще один. Когда подошел я, в очереди было уже человек шесть, и я (хотя и торопился), чертыхаясь, встал седьмым. А что делать? У этого эскалатора образовалась такая норма. Ненадолго, конечно…

Норму нужно поддерживать. Никакая – не навсегда. К чему это я? К делу Ивана Голунова, конечно. Вы обратили внимание: у нас тут в один день образовалась иная норма! Когда я подходил к Петровке, 38 – в пикете уже стояли Илья Азар и Павел Каныгин. Я знал, что собирается подъехать Анна Наринская. Догадывался, что увижу Викторию Ивлеву и кого-то еще из друзей… Когда через пару часов мы вернулись на Петровку из Тверского ОВД, на одиночный пикет у здания МВД стояла огромная очередь! Эта очередь и лица в ней – лучшее, что я видел за много последних лет.

К концу дня и на следующий день слова поддержки журналисту (и откровенного презрения охреневшей власти) прозвучали публично из самых неожиданных уст, в том числе от тех, кто никогда доселе не отверзал их по правозащитной тематике, кто отрыто дистанцировался от политики.

Ничуть не подвергая сомнению искренность этих людей и их возмущение «делом Голунова», хочу, однако, предположить: они почувствовали сдвиг нормы. Вдруг (почему-то) выяснилось, что поддержать Ивана – правильно, нормально! Это «почему-то» – ключевая загадка социологии. И задним числом, подгоняя под ответ, умные люди, конечно, объяснят нам, почему вчера было так, а сегодня стало иначе. А завтра – снова так.

Но я не про социологию. Я – про норму, которая правит миром. Реакция общества на дело Ивана Голунова напомнила нам прописную истину: параметры нормального поведения определяем мы сами. А когда мы сдаемся, ее начинают определять – нам. И вкус у нее соответствующий.

Происхождение рейтинга

Цитата дня: «Мы впервые в истории опросов решили 29 мая напрямую спросить людей: вы Путину доверяете или нет? Результаты сенсационные. Они показали, что Путину доверяют не 30, а 72,3%» – Валерий Федоров, российский политолог.

– Добрый вечер. 324-42-12?

– Да.

– Буров Степан Ильич?

– Да.

– Буров Степан Ильич, вы как к Путину относитесь?

– Я?

– Вы.

– А кто говорит?

– Говорит ВЦИОМ.

– Кто?

– Центр по изучению общественного мнения. Повторяем вопрос: как вы относитесь ко второму президенту России Путину Владимиру Владимировичу?

– А почему я?

– Не волнуйтесь, Степан Ильич. Это займет две минуты. У вас есть две минуты?

– Нет! Я занят… Я ем!

– Поймите, это очень важно для всей страны. Скажите, как вы оцениваете деятельность президента Владимира Владимировича Путина – и можете ужинать с чистой совестью.

– Как я оцениваю деятельность Путина?

– Да.

– Вот лично я?

– Да.

– Но я могу ошибаться…

– Нас интересует именно ваше мнение. Варианты ответа: хорошо; очень хорошо; скорее хорошо, чем плохо; скорее плохо, чем хорошо; чтоб он пропал.

– Нет!!!

– Что?

– Я этого не говорил!

– Чего?

– Я ничего не говорил! Я ужинал! У меня двое детей! Как они будут без отца?

– Степан Ильич…

– Откуда вы знаете мое имя?

– У нас – все данные.

– Вы не ВЦИОМ!

– А кто?

– Я вам не скажу!

– Степан Ильич…

– Не трогайте меня! Оставьте меня в покое, пожалуйста! У меня гипертония, у меня сахар, я старый человек…

– Товарищ Буров!

– Я!

– Прекратите истерику! Отвечайте, как вы относитесь к президенту России Путину Владимиру Владимировичу – и идите ужинать!

– Я не хочу ужинать… Я уже ничего не хочу… Я старый человек…

– Буров! Вы всех достали. Быстро отвечайте, как относитесь к Владимиру Владимировичу – и идите куда хотите! Варианты ответа: хорошо; очень хорошо…

– Не надо! Больше вариантов не надо! Отношусь хорошо!

– Хорошо или очень хорошо?

– Очень! Очень! Очень!

– Ну, вот видите. Почему было не сказать сразу? Странный человек…

А вот теперь будет совсем смешно: этот диалог был написан в 2000 г. А вы говорите: новые методики ВЦИОМа…

Примерный текст извинения

Старая прекрасная шутка Андрея Кнышева: «Мальчик женился на бабушке, чтобы завладеть ее наследством. Когда он умер, все его игрушки достались ей». Я вспомнил эту шутку в очередной раз, наслаждаясь лицами героев фильма «Свидетели Путина», застигнутых бесстрастной камерой в момент своего торжества, во всем роскошном диапазоне этих победителей 2000 г. – от Юмашева до Павловского. К этой «победе» (заведомо беззаконной – вспомним 112% голосов, насчитанных Путину в последние два часа голосования, чтобы не допустить второго тура) его привели именно они, «либералы». Никакого Сечина, никаких золотовых, бастрыкиных и чаек в те поры не было на поверхности.

Именно они – недюжинные интеллектуалы с неисправимым дефектом этики – раскрутили это ничтожество. Они вставили этот шприц в вену российскому народу, они заключили договор с дьяволом в самонадеянной надежде, что можно будет проскочить, не заплатив. Что кругом будет суббота, а у них – четверг. «Умный, а дурак», – говорит про это русская присказка.

Кому-то, как Татьяне Дьяченко и Юмашеву, было уже некуда деваться. У кого-то коготок увяз именно в эту ночь. Случаи, что и говорить, разные, и биографии разные. А едино только одно: бесстыдство. Потому что, кажется, никто из этих «победителей» 2000 г. – кроме Бориса Немцова и трагикомического Березовского – так и не извинился за произошедшее.

Речь не о безупречности – кто не шел на компромиссы и кто не ошибался? Но спустя почти 20 лет, когда окончательно выяснилась цена той победы – политическая катастрофа России и многие тысячи человеческих жизней, – просто отойти в сторонку с обиженным лицом оскорбленного интеллектуала, на мой вкус, маловато будет! Вы соучастники, уж извините. Ваше деятельное раскаяние – как у Немцова, всей оставшейся биографией, – могло бы выставить тот мартовский эпизод 2000 г. именно ошибкой (бывает, что честного человека используют втемную). Но вот незадача: почти все те «честные люди» до сих пор в доле – при постах и сметах, в элите. Только – как бы уже не совсем при Путине. Как бы отдельно…

О да, «путинские» теперь – это бастрыкины да сечины, это фуй-фуй, это стыдно, да и токсично, скоро в Европу пускать перестанут. Но кто может запретить приличному человеку быть «государственником» типа Чубайса? С благородным отливом стоицизма, но в олигархическом статусе. Кто может запретить человеку быть Кудриным – и совмещать имидж интеллигента со статусом путинского друга и, по совместительству, потешного борца с коррупцией?

Умение критиковать систему, не называя имени ее главного бенефициара, достигло в последние годы небывалой «тонины». Либерализм такой, что в ушах закладывает, а про Путина – ни слова.

Некоторые из персонажей фильма Манского теперь даже в оппозиции. Ну, такой… без крайностей. Чтобы прежние хозяева по злобе не отобрали пайку и не посадили, не говоря о прочем. Потому что, если Путину будет приятно узнать, что тебя убили, тебя, конечно, убьют. Прямо перед Кремлем и убьют, чтобы еще приятнее было. Зачем такие крайности? Тихо откочевать в сторонку эдаким глебом павловским, подале от ужасов позднего путинизма (который на ранних этапах конструировал лично) – и там, в сторонке, зафиксировать свой новый статус независимого интеллектуала. Это разрешается, чай не Пхеньян.

Ау, интеллектуалы. Никто не просит вас вскрывать вены и уходить в схиму, но вы бы хоть извинились, правда. Примерный текст такой. Мы сожалеем, что так получилось. Мы думали использовать его, а он использовал нас, такая незадача. Мы не хотели интервенций и аннексий, изоляции России, заказных убийств, полицейщины, мракобесия, реабилитации Сталина… Мы тяжело ошиблись. Мы понимаем цену этой ошибки, мы чувствуем свою ответственность и просим нас простить.

Виктор ШЕНДЕРОВИЧ