Виза

Илюше Суслову с сердечной дружбой от автора.

Арк. Адамов

Аркадий Адамов хотел быть советским Конан-Дойлем. Он писал повести о доблестных советских сыщиках. Они ловили преступников и являли собой пример человека будущего, «смелых рыцарей правосудия», как о них писали в газетных рецензиях.

На фоне полной серятины, заполнявшей полки книжных магазинов, его книжки, где были хоть какие-то погони, приключения и события, были маленькой отдушиной: подростки читали Адамова, он был желанным гостем на страницах журнала «Юность».

Но я не о том. Я хочу рассказать, как я визировал его повесть «Личный досмотр». Когда она прошла всю редакторскую и цензурную правку, меня вызвал редактор «Юности» Б. Н. Полевой и попросил съездить в КГБ и завизировать будущую повесть в отделе литературы этого учреждения.

– ?!

– Не удивляйтесь, таков порядок. Все, что написано о милиции, уголовном розыске и разведчиках, должно пройти цензуру КГБ. Зайдите на Лубянку и отдайте повесть Адамова полковнику Н. (забыл его фамилию, пусть будет Наумов).

Я созвонился с этим полковником и на следующий день утром уже стоял в проходной Комитета государственной безопасности, держа под мышкой верстку детектива Адамова.

В проходной стояли два военных в форме. Я показал свое редакционное удостоверение и сказал, что меня ждет полковник Н.

Военный взял мое удостоверение, внимательно его прочитал, перевел глаза на мое лицо и быстро сравнил его с фотографией на удостоверении. Потом он ушел в будку и позвонил куда-то.

– Подождите вот здесь, – сказал он. – Полковник сейчас к вам спустится.

В КГБ начался рабочий день. Через проходную шел поток людей на работу. Пока я ждал цензора, мимо меня прошли сотни людей. Они доставали свои служебные удостоверения и показывали их военному при входе. И тот же внимательный взгляд с фотографии на лицо, сухое «пожалуйста», и человек поднимался по лестнице вверх, на свое рабочее место: обычное начало рабочего дня в обычном учреждении.

Но меня поразило одно: эти сотни людей, торопящихся на работу, ничем не отличались от тех, что заполняют любое советское учреждение – тетки с кошелками, мужчины, похожие на рабочих, подростки с длинными волосами, похожие на студентов, старушки с приятными лицами, какие-то летчики, таксисты, спортсмены, девушки с танцплощадки…

Было такое впечатление, что покупатели из «Гастронома» напротив, закончив покупки, устремились на улицу. Толпа. И лица из толпы. Но каждый доставал удостоверение КГБ и показывал его вахтеру. Минут через пятнадцать по широкой лестнице, ведущей куда-то наверх, спустился невысокий упитанный мужчина в хорошем английском костюме и пошел ко мне.

– Я полковник Наумов, – сказал он любезно.

– Я Суслов из «Юности», – поклонился я.

– Я Наумов, – улыбнувшись, сказал он.

– Суслов я, – повторил я не очень уверенно.

– Я Наумов, – почему-то снова сказал он.

Я хлопнул себя по лбу и вынул редакционное удостоверение. Он внимательно его прочитал, метнул взгляд с фотографии на мое лицо, точно как вахтер при входе, и отдал мне удостоверение.

– Очень, очень приятно, – сказал он. – Ну что же, снова Аркадий Адамов хочет порадовать нас своим интересным произведением. Не вижу никаких причин для задержки. Адамов знает, что можно, а чего нельзя. Очень опытный писатель. Вам нравится?

– Читателям нравится. Молодым.

– Ну вот видите. Через пять дней милости просим, вернем вам Адамова с визой. Герои у него как живые. Прямые, знаете, без скептицизма, не рефлектируют... Правильный он писатель. Верно на вещи смотрит. И в этой вещи, надеюсь, верен себе. Кстати, продлите ваше удостоверение. Оно у вас просрочено.

Через пять дней он вернул завизированную рукопись. Без всяких поправок. Аркадий знал своего читателя с Лубянки. И не подводил. Вот почему он и не стал Конан-Дойлем.

 

Илья СУСЛОВ (1986)