ЗАС

– Какое у тебя образование? – спросил начальник отдела кадров завода им. Ленина.

– Высшее.

– Диплом есть?

– Да, пожалуйста.

– Для историков у меня работы нет.

– А я и не хочу историком.

– Зачем тогда пять лет учился?

– Из-за ромбика. Я значки коллекционирую.

– Пойдешь грузчиком в ОХО?

– Пойду.

– Тогда оформляйся.

***

– Что такое ОХО? – спросил я у тетки в синих нарукавниках.

– Отдел хозяйственного обеспечения, – ответила она.

– Что это значит?

– Заводская свалка.

•

– Вот, – сказал мастер, – это свалка. Сюда свозят мусор из цехов. Дерево, металл, пластмассу отдельно, из туалетов отдельно. Работа грязная. Я тебе советую переодеваться. На этих не смотри. Они уже двадцать лет тут работают.

– Бреус, – остановил он бомжа с лопатой на плече, – вам молодого даю, покажешь ему что делать.

– С бородой, – сказал, оглядев меня, Бреус.

– С бородой.

– Художник?

– Нет, просто с бородой.

– Когда пойдешь накопители в столярный цех чистить, там казеиновая пыль, склеится твоя борода.

– Вот, – представил меня Бреус двум типам, когда-то одетым разнообразно, а сейчас, за счет грязи и изношенности одежды, совершенно одинаково, – будет у нас работать.

– Работа у нас не тяжелая – мусор валять, – сказал один из двух. – Как насчет вступительных?

– Где и когда? – выразил готовность я.

– А хоть сейчас, – сказал Бреус.

– До обеда не выпустят, – зная режим военного завода, сказал я.

– Это этих в белых халатах не выпустят, а мы возьмем лопаты и пойдем территорию убирать.

«Убирать территорию» пошли мы вдвоем с Бреусом. В гастрономе «Столичный» купили три бутылки крепленого вина «Агдам».

– Как пронести вино через охрану? – спросил я.

– Одну выпьем сейчас, а эти я пронесу сам, – он показал мне специальное приспособление в штанах в виде двух глубоких внутренних карманов.

– Чем закусим?

– Да ты что, полбутылки будешь закусывать?

– Нет, так я не могу, давай хоть пирожков с мясом возьму.

Мы выпили бутылку «Агдама» во дворе «Столичного» гастронома, закусили пирожками. Бреус потеплел, похлопал меня по плечу и сказал:

– Хороший ты парень, Борода, будешь в нашей компании. Тебе понравится.

До обеда мы с Бреусом чистили накопители в столярном цеху. Древесные опилки и пыль в огромных цилиндрах высотой с трехэтажный дом лежали плотно, и я должен был пробивать слежавшуюся массу длинной трубой. Когда мне удалось проковырять нижний плотный слой, опилки хлынули из накопителя потоком и засыпали с головой. Бреус откопал меня лопатой и помог выбраться.

– Так со всеми бывает, – сказал он. – Поэтому чистить ходим всегда вдвоем. Пошли в компрессорную, обдуемся.

В компрессорной он заботливо, как банщик, почистил меня струей сжатого воздуха из шланга.

В обед все собрались в бытовке. Бреус выставил на стол две бутылки вина. Один из мусорщиков спросил разочарованно:

– Только две?

– У пацана финансы ограниченные, – сказал Бреус. – У меня еще стакан спирта есть. Выставляю по случаю знакомства. Это, – указал он на коллег, – Царюк, это – Заяц, он xоxол.

– Рабинович, – представился я.

– Ну, что там у нас на закусь? – спросил Царюк.

– Колбаса из нутрии, – сказал Заяц.

– Из крысы?

– Не хочешь – не ешь, – сказал Заяц.

– Ну, Заяц, – сказал Царюк, – если отравимся твоей крысой, я тебе глаз на жопу натяну.

– С вином не отравишься, – сказал Бреус. – Вино дезинфицирует.

– И лечит, – сказал Заяц.

Когда выпили все вино, Бреус достал спирт.

– Где ты спирт брал? – спросил Заяц.

– В девятнадцатом цеху.

– Ох, – сказал Заяц, – у них спирт херовый, технический.

– Не хочешь – не пей, – сказал Царюк.

Я от спирта отказался.

Когда все выпили, слегка захмелевший Царюк спросил у меня:

– Ты в технике что-нибудь петришь?

– Немного, – сказал я. – В детстве приемники собирал. До армии регулировщиком в девятнадцатом цеху работал. У меня операция была: ток анода, напряжение второго катода.

– Что это значит? – спросил Заяц

– Не знаю. За два года так и не понял. Меня почти каждый день током било.

– Слушай, – сказал Царюк, – я тут в двадцать первом такую штуку скоммуниздил. Ее больше всех охраняли, я поэтому и взял. В мусор скинул и вынес.

– Дай посмотреть, – сказал я.

Он достал из железного шкафчика кирзовый сапог, а из сапога вынул небольшой прибор с переключателями.

– Там еще коробка была, но я выкинул. Слишком много места занимала.

– «ЗАС», – прочитал я на крышке. – Засекречивающая аппаратура связи.

– Ты откуда знаешь? – спросил Бреус.

– Я в ПВО служил.

– А с кем связь? – спросил Заяц

– Да с кем хочешь, – cказал Бреус, – давай, включай.

Из всех ручек с пояснительной надписью была только одна: «вкл/выкл».

– Начнем с этой, – сказал я.

Устройство зашипело.

– Белый шум, – сказал я многозначительно.

Коллеги мусорщики посмотрели на меня с уважением.

При следующем переключении устройство заговорило по-английски.

– О чем говорит? – спросил Заяц.

– Цифры, – сказал я.

– Ясно, шпионские коды, – сказал Царюк.

На третьем диапазоне сидела радиостанция «Маяк». Когда я переключил ручку в четвертый раз, устройство сказало:

– Второй слушает.

– А где третий? – спросил в устройство Бреус.

– Третий в поиске, – ответило устройство.

– А первый где?

– Первый это вы, товарищ генерал.

– Молодец, – сказал Бреус, – объявляю благодарность.

– Служу Советскому Союзу

– Ну, что там? – спросил Бреус.

– За время моего дежурства происшествий не случилось…

– Отставить, – перебил Бреус Второго. – Есть задача. Нужно достать две бутылки водки. «Столичной».

– Есть две бутылки «Столичной» водки, – сказал второй.

– И колбасы, – шепотом подсказал Заяц.

– И колбасы, «Докторской» триста грамм, – сказал в устройство Бреус.

– И сыра «Российского», – подсказал Царюк, – триста грамм.

– Уточните координаты доставки, – сказало устройство ЗАС.

– Проходная завода Ленина со стороны ЦУМа. Все понял?

– Так точно, товарищ генерал.

– Повтори.

– Две бутылки «Столичной» водки, триста граммов «Докторской» колбасы, триста граммов «Российского» сыра к проходной завода Ленина со стороны ЦУМа.

– Выйдет мужик в телогрейке с лопатой. Пароль «Сокол», отзыв «Родина». Сколько тебе нужно времени?

– Двадцать минут.

– Выполняй.

Я схватился за голову.

– Не сцы, – сказал Бреус. – Гусь не сцыт, и ты не сцы.

Он оделся, забросил на плечо лопату и ушел. Через полчаса Бреус вернулся.

– Черт, – начал он с порога, – водка «Столичная» в экспортном варианте. А колбасa… Посмотри на эту колбасу, – он выложил содержимое секретных карманов на стол. – А говорят равенство. Какое же это на хер равенство, если для одних «Докторская» колбаса такая, а для этих совсем другая.

Две бутылки экспортной «Столичной» сделали свое дело.

– Ты думаешь, почему я в грязном все время хожу? – обняв меня за шею, говорил Бреус. – Потому что у меня нет чистой одежды? У меня целый гардероб чистой одежды. У меня есть пальто и костюм. Это ж охренительно быть грязным, когда все такие чистые вокруг. Знаешь, что я больше всего люблю? Ездить после работы в общественном транспорте. Трешься и толкаешься среди них, наступаешь им на ноги, воняешь. Если место есть свободное, садишься, хрен кто рядом с тобой сядет. Возле молодой телки приятно постоять. Она бьется, крутится от отвращения, а толпа ее ко мне прижимает. Если водитель тормозит, я не держусь, падаю на всех. Знаешь как смешно? Кричишь, падаешь – и весь троллейбус вместе с тобой.

– Все! – воскликнул Царюк. – Я не могу здесь больше находиться! У них колючая проволока на заборе и сигнализация. Меня это угнетает. Пошли на хер с этого завода.

Мы шли по Ленинскому проспекту, по проезжей части с лопатами на плечах. Впереди я с Бреусом, а позади, пытаясь попасть в ногу, Царюк и Заяц. У Ботанического сада возле нас остановилась машина милиции.

– О, – сказал Царюк, – раковая шейка приехала.

– Давай копать, – запаниковал Заяц, – сейчас заберут.

– На хер ты никому не нужен, – сказал Бреус. – Тебя менты брезгуют. Вот его заберут, – Бреус указал на меня. – Он чисто одет.

– Не отдадим, – сказал Царюк. – Пусть забирают всех.

•

– Не имеете права! Я член партии с 1898-го! У меня двухкомнатная квартира в Домике 1-го съезда РСДРП! – кричал ментам Бреус.

Мы наблюдали сцену сквозь толстое пуленепробиваемое стекло камеры предварительного заключения.

– Чего он с ними залупается, зачем ментов дразнит, сейчас они его под молотки пустят, – сказал Заяц.

– Он, если напивается, всегда такой, – ответил Царюк.

Нервы у одного из дежурных ментов не выдержали, он ударил Бреуса дубинкой по лицу, схватил за шиворот и втолкнул в нашу камеру.

– Больно? – спросил я у Бреуса сочувственно.

– Нет, – сказал он, потрогав опухшую щеку, – меня грязь защищает. Я им специально мозга лечил, они меня даже не обыскали. Еще полбутылки есть и сыр. Кто хочет? – он полез в тайник. – О, и еще кое-что. Он достал устройство ЗАС. Ну, бля, сейчас мы им устроим.

– Второй слушает, – ответило устройство ЗАС.

– Ставлю задачу, – сказал Бреус. – Группу захвата к Первомайскому отделению милиции. Совершены противоправные действия в отношении наших сотрудников. Сотрудников освободить. Действовать жестко, оружие не применять. Оперативные клички сотрудников. Записывай.

– Я запомню, товарищ генерал.

– Бреус, Царюк, Заяц и Рабинович. И еще. Передашь нашим людям две бутылки водки «Столичной», триста грамм «Докторской» колбасы.

– И сыра, – подсказал Царюк.

– И триста грамм «Российского» сыра.

 

Владимир РАБИНОВИЧ