Следующая глава жизни

Автор-исполнитель и продюсер Ран Нир родился в Иерусалиме. Он был одним из основателей израильской группы Asaf Avidan & The Mojos, в которой играл на бас-гитаре. Она была очень популярна не только в Израиле, но также во Франции и в Швейцарии. В 2012 г. Нир основал в Тель-Авиве собственную группу LFNT, которая часто наведывалась в Германию. Спустя два года Нир перебрался в Берлин, к которому привязался во время спорадических визитов. Здесь он вместе с Эндрю Кэмпбеллом даже основал компанию I Am You Music Group / IMU Records, которая занимается менеджментом и изданием записей талантливых исполнителей, пытающихся найти оригинальные творческие пути. Причем многие из этих музыкантов имеют израильские корни. Осенью 2019 г. Нир выпустил сольный диск «Obsession», который записал и спродюсировал в своей домашней студии вместе со своим другом Эрезом Франком. Планы достойного концертного представления этого диска обрушили волны пандемии Covid-19. В берлинском клубе PANDA Platforma при поддержке посольства Израиля в Германии проходит концертный цикл «Israel Music Night», в рамках которого 21 января должен был состояться полновесный концерт Нира. Но пришлось обойтись трансляцией выступления без публики в YouTube и Facebook. Нир в дуэте с Эрезом Франком исполнил упрощенные версии своих песен. Правда, это не умалило их достоинство. Они обрели новые краски, что приятно удивило даже самого автора. Сразу после этого концерта я пообщался с Раном Ниром.

 

– У ваших песен довольно универсальный характер. В них нет, скажем, ярко выраженных этнических элементов. Они могли бы быть сочинены в Европе, Америке и любом другом уголке планеты. Важно ли для вас быть столь универсальным?

– Это не осознанное решение, продиктованное примерно такой мыслью: «А как же мне сделать так, чтобы достучаться до меломанов и Британии, и США, и Франции, и Германии?» У меня просто такой стиль сочинения музыки. Я пишу тексты на английском, поскольку начал говорить на нем с трехлетнего возраста. Полагаю, что этот язык лучше всего подходит для определенных музыкальных жанров – таких, например, как фолк, кантри, рок. Я рос, впитывая в себя музыку американских и британских групп. Думаю, что у многих из нас похожая история музыкального воспитания, потому что основы рок-н-ролла были заложены и развиты именно в США и Британии. Считаю себя в какой-то степени счастливчиком, поскольку могу свободно писать тексты песен на языке, который понимают в разных странах.

– Кто был вашим музыкальным героем?

– Мне не нравится говорить о музыкантах как о героях, словно они делают что-то героическое.

– Тогда лучше говорить о братьях по духу.

– Мне нравится поэзия Боба Дилана и Леонарда Коэна. Я рано ими увлекся, как и The Beatles. Меня всегда восхищала эта группа своей манерой писать песни. Но сегодня я все больше слушаю современных исполнителей – например, Билли Айлиш, Андерсона Паака, Кевина Морби, Олдес Хардинг. Это не мои музыкальные герои, просто я очень ценю работы этих музыкантов.

– Слышали ли вы американского автора-исполнителя Билла Каллахана? Мне кажется, что у вас есть много общего в подходе к сочинению текстов и музыки.

– Спасибо за это сравнение. Мне действительно близок по духу Билл Каллахан, как и Бонни Принс Билли, Леонард Коэн. Думаю, для всех фолк-певцов и авторов-исполнителей характерно, что у них нет выдающихся голосов, их музыкальные средства минималистичны. Такие исполнители увлекают смыслом песен, искренностью. Но моя свежая музыка, а я как раз сейчас работаю над новым альбомом, может немного удивить публику, потому что я стараюсь объединить различные музыкальные направления, которые мне нравятся, придать своим песням современное звучаниe. Меня вдохновляет и хип-хоп, но это не значит, что у меня появятся хип-хоповые песни и что я начну читать рэп. Просто я хочу сказать, что источники моих замыслов коренятся в самых разных жанрах.

– Какова была основная причина переезда из Израиля в Берлин?

– Перед тем как обосноваться здесь, я был уже хорошо знаком с городом. Я часто здесь выступал с группой LFNT. И ее база была в Берлине, поскольку наш лейбл находится здесь. Я впервые побывал в этом городе 12 лет назад. С тех пор и началась моя история любви к Берлину. И вот наступил 2014 г., который для меня, жившего в Израиле, был очень сложным. Я не только перестал ощущать себя счастливым, но даже находился в депрессии. Тогда я подумал: «Хорошо, вот мой шанс». Я собрал все деньги, купил билет в Берлин и постарался не оглядываться. Это был главный поворотный пункт в моей жизни. И вот я здесь, где живут моя невеста и мои друзья. И я готов к следующей главе в моей жизни.

– Теперь-то вы счастливы на фоне того, как развивается ваша музыкальная карьера в Берлине?

– Да, Берлин – это оживленный город, но только не в период пандемии. (Смеется.) Это один из лучших городов в мире по многим аспектам – и в культурном плане, и в плане организации ночной жизни. Правда, для вечеринок у меня уже немного не тот возраст. Я уже не так часто, как раньше, трачу на них ночное время. Но я рад, что могу наслаждаться в Берлине прекрасными концертами, любыми культурными событиями. Это великолепно, когда есть такие большие возможности. Я думаю, что люди ощущают это сейчас больше, чем раньше.

– Да, некоторое явление начинаешь по-настоящему ценить, только когда внезапно его теряешь. Например, сейчас вы в полной мере ощутили, какова была бы жизнь музыкантов без публики.

– Мы уже почти год живем в такой обстановке. Это тяжело, очень тяжело. Мне посчастливилось сыграть несколько концертов в присутствии небольшого количества зрителей между двумя волнами пандемии. Нам, музыкантам, конечно же, недостает публики, мы скучаем по ней. Мы говорим об этом всякий раз, когда видимся. Вот и сегодня мы забирали с Эрезом усилитель из студии, грузили его в машину, чтобы привезти сюда, в клуб, и тут же стали вспоминать прошлое: «Боже мой, у нас была налаженная жизнь, и все внезапно изменилось!» Мы просто счастливы, что местная команда помогла нам устроить трансляцию концерта в Интернете и хотя бы виртуально пообщаться с публикой, которая шлет нам благодарность.

– Израиль – страна, собравшая евреев, которые раньше жили не только на Ближнем Востоке, но, скажем, и в Северной Африке, и в Восточной Европе. Можем ли мы говорить, что такая смесь подпитывает развитие музыки страны?

– Безусловно, в музыке проявляется культурное прошлое людей, которые живут и занимаются творчеством в Израиле. Страна тесно заселена – это «сбор изгнанников под одной крышей». И от взаимовлияний не уйти. Я рос, слушая американскую рок- и поп-музыку. Но я также слушал греческую и арабскую музыку, много разной музыки. Очень важно, чтó исполнитель наследует в музыкальном плане. И думаю, что соседство разнообразий и явилось причиной того, что Израиль стал родиной многих значительных музыкантов. Нечто похожее наблюдается и в Соединенных Штатах. Там тоже срабатывает соседство выходцев из разных стран.

– Подобная ситуация и в Берлине, где тоже большой мультикультурный котел.

– На 100 процентов согласен. Я называю Берлин главным вокзалом. В этот город съезжаются многие талантливые музыканты, некоторые даже остаются здесь на какое-то время, когда Берлин становится для них творческой лабораторией. Таким он был, например, для Дэвида Боуи или U2. Берлин привлекает не только музыкантов, но и других творческих людей – художников, писателей, поэтов, в том числе и мою невесту (шведскую поэтессу, драматурга, сценаристку, художницу и издательницу Мю Амели Роман Фагерлинд. – С. Г.). Благодаря ей я все больше узнаю о поэзии, ее восхитительных тонкостях. В Берлин то и дело прибывают интересные люди, и я счастлив, что у меня есть возможность жить здесь.

– Я слышу в вашей музыке присутствие многих стилей. Вероятно, это отражает широту ваших музыкальных интересов. В ваших песнях, помимо яркой позиции автора-исполнителя, есть элементы рока, фолка, джаза. Быть может, такое разнообразие продиктовано тем, что вы не любите разделения музыки на четкие категории?

– Я совсем не люблю этого. Честно говоря, самое время избавиться от всяких ярлыков. Все больше появляется таких музыкантов, которые не стараются следовать только одному жанру. На фоне этого жанры выглядят совершенно нелепо. И если вы обратите внимание, скажем, на Билли Айлиш, то она и автор-исполнитель, и исполнительница хип-хопа, а также поп-, рок-, соул- и ар-н-би-певица. В ее музыке спокойно уживаются многие стили. И мне кажется, что было бы неверно останавливать эту тенденцию. Или вот примеры из рок-музыки: Нил Янг – это рок, Blink-182 – это тоже рок. Но они так не похожи друг на друга. Мы можем помочь слушателям ориентироваться, сортируя музыку по настроениям или по типам коротких историй, которые содержатся в песнях. Мы живем в век компьютерных технологий, которые позволяют нам легко категоризировать не только все это, но и визуальные компоненты. Мы утратили культуру художественного оформления музыкальных альбомов. Это раньше можно было раскрыть виниловый альбом или буклет компакт-диска и замереть от восторга. Теперь осталась только маленькая обложка, но это скучно. Думаю, стоит вернуться к тому, что художник работает не только над специальной обложкой, но и над дополнительными визуальными элементами музыкального альбома. Если он содержит разные настроения, то это разнообразие должно быть отражено и при помощи изобразительного искусства. И если ты зашел на Spotify, то неплохо былo бы узнать, чтó художник думает об этой музыке, чтó для него имеет важное значение. Именно таким в прошлом было искусство оформления альбомов. Мы утратили эту особенность, я тоскую по такому отношению. Думаю, этим и следует заниматься вместо разделения музыки по жанрам. Это позволит точнее выразить художественные предпочтения автора музыки, подчеркнуть ее главные смысловые аспекты.

 

Беседовал Сергей ГАВРИЛОВ