Человек из Дома света

Не стало Романа Виктюка – оригинальнейшего театрального режиссера, художественного руководителя театра в Москве, который носил имя своего проводника в мир, где есть место свободе духа и творчества, но где не сыщешь днем с огнем рутину и банальность. Виктюк был замешан на львовской мультикультурной закваске и однажды сказал: «В Израиль я приезжаю прямо как домой. Все мои друзья из моего двора – все они здесь. Здесь и в Америке. Они все евреи. Я с детства лопотал на идише! Знаю этот прекрасный язык».

Роман Григорьевич скончался 17 ноября на 85-м году жизни от осложнений коронавирусной инфекции. После перевозки из одной больницы в другую у него оторвался тромб. Прощание с Мастером началось в Москве в его театре, директор которого Валерий Райков сказал во время церемонии: «Виктюк был гениальным режиссером и очень тонким человеком. Все его спектакли делались через любовь. Все артисты его любили, потому что он их любил». Похоронили Романа Григорьевича во Львове на Лычаковском кладбище. Он завещал быть похороненным рядом с родителями в семейном склепе. Восемь лет назад Виктюк сказал: «Я знаю, что жизнь после смерти есть. Поэтому нужно готовиться к встрече с самыми близкими людьми, прежде всего – с родителями». Во Львове с Виктюком прощались там, где начиналась его карьера – в местном Театре юного зрителя. Из театрального здания гроб выносили под песню группы Queen «The Show Must Go On» («Представление должно продолжаться»).

 

Всегда на сцене

Нескончаемым представлением был сам Виктюк. Однажды он поведал о своем самом страшном сне: «Идет спектакль, и помощник режиссера кричит: „Виктюк, на сцену!“ Я бегу по коридорам, лестницам… Прибегаю и говорю: „Я всегда на сцене“». Может, и впрямь есть театры, которые начинаются с вешалки, но любой театр Виктюка начинался со своего режиссера. Ему было свойственно провоцировать публику на освобождение от оков предубеждений и клише. Спектакли Романа Григорьевича тормошили зрителя: «Очнись! Не прячь свою индивидуальность под ворохом надуманных страхов и комплексов! Освободи свою душу от привязи и будь в полной мере Человеком!».

Я впервые увидел Виктюка, совершенно не ожидая того. Завершался спектакль московского театра «Современник» «Квартира Коломбины», в котором всех главных героинь нескольких новелл играла Лия Ахеджакова. Это была одна из ярчайших постановок Виктюка, и не только по меркам Советского Союза образца 1986 г., когда из культурных учреждений, как из старых ковров, только-только начинали выбивать удушливую пыль запретов, которой запорошили искусство упертые партийные идеологи. Тексты Людмилы Петрушевской, пластика и грим актеров, решения театральных художников – всё это Виктюк направил в русло, позволявшее спектаклю открыть перед зрителем целую вселенную чувств. Финал постановки хитро украшался челентановской «Сюзанной» – песней, которая была дополнительным катализатором и без того бурных аплодисментов, но она их организовывала ритмически. И тут в боковой двери зала тихонько появился «непредусмотренный» Виктюк в объемном горчичном свитере крупной вязки, который дополнял длиннющий шарф из той же шерсти – цветастые пиджаки Роман Григорьевич стал регулярно носить позднее. Он явно наслаждался видом зрительской эйфории. Актеры заприметили режиссера и решительными жестами призвали его на сцену. Элегантная пробежка Виктюка по залу, его вспархивание на сцену, нежная благодарность актерам, полные счастья и триумфа глаза, устремленные в зал, – все это было существенным бонусом к «Квартире Коломбины» и было «театром одного Виктюка».

 

Режиссер-революционер

Позднее мне посчастливилось оказаться от Виктюка «на расстоянии» телефонного звонка. По ходу обсуждений его новых спектаклей Роман Григорьевич почувствовал мою далеко не праздную заинтересованность деталями постановок, что позволило установится доверительному общению. Виктюк рассказал мне о том, как формировал свою обширную музыкальную коллекцию, тратя немало денег во время первых зарубежных поездок на пластинки и компакт-диски. И многие экземпляры из этого собрания помогали ему выстраивать музыкальное сопровождение очередного спектакля.

Естественно, что и во время этих телефонных бесед «театр одного Виктюка» давал незабываемые представления. Однажды вместо традиционного русского приветствия я услышал от режиссера: «Гутен таг!» – «Гутен таг!» – «Яволь!» – «У вас очень хорошо получается, Роман Григорьевич. Вы, наверное, тщательно готовитесь к поездке в Германию». – «А как же. Марширен, марширен, унтерофицирен!» В другой раз я заметил, что мой кассетный диктофон «зажевал» пленку и, извиняясь за проделки техники, попросил Виктюка повторить только что сказанное. Он по-отечески шутливо проворчал: «Чтоб ты усрался!» И спокойно выдал новую вариацию на тему сказанного выше, завершив ее фразой: «Я вас обожаю – по-моему, я сейчас еще лучше рассказал».

Виктюк поставил несколько спектаклей, которые не просто обозначали слом эпох, но и способствовали выходу на театральные подмостки постсоветского пространства тем, о которых раньше стыдливо умалчивали. Самый прославленный спектакль режиссера «Служанки» по пьесе Жана Жене, в котором все женские роли играли мужчины, один западный критик в запальчивости даже сравнил с революцией, устроенной Лениным в 1917 г.

В репертуар Театра Романа Виктюка вошла и постановка «Давай займемся сексом!» по пьесе драматурга Валентина Красногорова (драматург – всего лишь одна из ипостасей этого человека, настоящее имя которого Валентин Файнберг; кроме всего прочего, он еще и доктор химических наук, а также занимал пост вице-мэра израильского города Хайфа). По поводу этого спектакля Виктюк сказал мне: «Между СССР и США был телемост, в котором одна такая здоровая, полногрудая дама выкрикивала на всю Америку: „У нас секса нет и никогда не будет“. Она говорила: „Эта гадость в нашей стране недоступна людям“. Я все думаю: если она сексом не занималась, то откуда она знает, что это гадость? Я эту женщину ищу с 1990 г. Мне дали наводку, что она обитает в Новосибирске. Я на трех новосибирских телеканалах призывал ее со мной встретиться. Но эта дама так до сегодняшнего дня нигде не объявилась. Может быть, она уехала из страны, в которой не было секса, и окунулась в него так, что, бедная, ушла в подполье. И весь этот спектакль – такой не без юмора ответ этой советской женщине».

 

«Свет ухватить нельзя»

Виктюк делился со мной и размышлениями о нынешнем положении дел в России: «Как режиссер я бы для себя определил: мы живем, я сейчас говорю о Москве, в тот период, когда оргия – это нормальное явление. Мы даже перестали замечать, что все время то тут, то там выскакивают люди в черных масках с пистолетами, с автоматами. В ход идут наркотики, убийства, подлоги. „Недвижимость“ сейчас – это самое святое слово. А жизнь человека с каждым днем теряет в цене. Она падает, падает под звуки оргии, этой черной мессы, этого бесовства, под аккомпанемент воя машин „скорой помощи“, телевизионных сводок об убийствах, сериалов об убийствах и т. д., и т. д. Самое большое, что меня потрясло, – это когда Белый дом брали штурмом. Горит, значит, Белый дом, повсюду танки, крики, а на противоположной стороне от него дети играли в войну. Они созерцали гибель людей без эмоционального восприятия. Им было важнее целить в товарища, „попасть“ в него, чтобы он упал. Все это происходило одновременно на одном и том же пространстве. Дети играли и падали понарошку на одной стороне улицы, а на другой ее стороне всерьез умирали дети своей страны в великой ее игре».

В 1996 г. Театр Романа Виктюка получил статус государственного и собственное здание. Это бывший Дом культуры им. Русакова – шедевр советского конструктивизма. Здание было построено в 1920-х гг. по проекту одного из самых гениальных архитекторов того времени Константина Мельникова. Он сам назвал это сооружение на улице Стромынке «оружейным залпом с прицелом в будущее». Виктюк говорил мне: «Понимаете, вот это здание, гениальное здание Мельникова, которое называют Домом света, мы согреваем своим энергетическим теплом, аурой, своим „безумием“. И даже когда текла крыша, лил дождь, когда было и тепло, и холодно, мы репетировали непрестанно. Мы своим теплом согревали эти стены, потому что стены гибнут, если нет человеческого фактора».

В июле 2007 г. прямо у порога своей квартиры в доме на Тверской улице Виктюк получил удары по голове от людей в масках. Я оказался одним из первых, кому Роман Григорьевич подробно рассказал о нападении на него. Виктюка тогда доставили в ОАО «Медицина» с диагнозом «закрытая черепно-мозговая травма». При тщательном обследовании у него обнаружили трещину в верхней челюсти. Роману Григорьевичу пришлось несколько дней отлеживаться в больнице. Нападение не было обычным ограблением: у звезды театральной сцены ничего существенного не взяли и в квартиру не вошли, хотя ключи оставались в двери. Виктюк тогда отметил: «Все это связано, естественно, со зданием нашего театра в Сокольниках, которое мы получили от правительства Москвы. Вокруг него колоссальная территория, где можно строить еще и еще. А мы сами хотим там строить малую сцену, дом, где будут наши офисные структуры, и подземный гараж. И вот когда есть такое здание в центре Москвы, отданное культуре, театру, то, конечно, темные силы понимают, что могут овладеть этим помещением. Ведь там еще можно столько всего пристроить дополнительно, деньги будут сыпаться, успех в центре Москвы гарантирован. Это я понимаю».

Длительная реконструкция Дома света завершилась в 2016 г. В том же году, 28 октября, в день 80-летия Виктюка на сцене его театра состоялась премьера спектакля «И вдруг минувшим летом» по пьесе Теннесси Уильямса.

Как говорил Роман Григорьевич: «Свет ухватить нельзя. Его можно ненавидеть, в него можно целиться, его можно пытаться поджечь, но это невозможно сделать. Свет – он продолжает светить, озарять и победоносно кричать: „Я прав! Вы – низость, вы – тьма, преходящий элемент жизни страны, жизни нормальных людей“».

 

Сергей ГАВРИЛОВ