И это пройдет…

За два месяца заточения народ мой слегонца ополоумел, приходится признать. Карантин потихоньку сняли, люди вышли на улицы. Злые, нервные, очумевшие. А «наружа» организована так, чтобы уж совсем добить наши бедные нервы. Всё бесит, бесит, бесит.

Общественного транспорта почти нет, пробки ужасные. Очереди а-ля 1990-е. Кафе открылись, да. Но радости от них пока мало. Утренняя очередь возле крошечного кафе, где я привыкла покупать кофе перед работой, выглядит как манифестация хирургов-недоучек. Скорбные лики невыспавшихся работников хайтека и мелкой бюрократии спрятаны под голубыми медицинскими масками. На руках у большинства перчатки. Стоим, как положено, на расстоянии друг от друга. Мостовая возле кафе украшена наклейками, указывающими, где кому стоять. Такие вот извращенные пятнашки для взрослых. Стоим, ждем. Внутри кафе бариста неопределенного пола, двойник Джигурды с розовыми волосами, медленно и томно готовит кофе. Бариста этот – местная достопримечательность. Но теперь его ненавидят именно за медлительность и склонность поболтать с клиентом, за которую, собственно, любили раньше. Клиенты орут, бариста тоже. Пока, пожалуй, откажусь от кофе на вынос, попью на кухне.

Магазин обуви, как известно, совмещает в себе функции СПА, посещения психолога и даже в некоторых случаях может немного заменить секс. Открылся, родной. Прибегаю. На витрине плакат «Не больше четырех покупателей одновременно». Почему четырех? В соседней «Оптике» такого же размера можно только два. А в автобусе, который меньше, – 20. Потому что гладиолус, не надо пытаться понять, почему. Ну да ладно, стоим. Барышни в очереди все в масочках, красивеньких. Одна я в казенной, как сирота. Но все – с густо насурмленными глазами. Стиль «турецкая невеста» очень актуален в этом сезоне. На входе девица в лиловой маске и перчатках (где брала?) меряет входящим температуру. Девайс у нее – земляк коронавируса, работает через раз, бессимптомно. Но туфли хочется, ждем.

На первом этаже новая коллекция – по цене ракеты земля–воздух. У стенда с замшевыми лодочками ручной работы шепотом молится по-французски дама, повязанная вместо маски шелковым шарфом. Ткань трепещет от прерывающегося дыхания. Я полюбовалась и перешла в другой зал, где обувь по цене незатейливого фугаса, потому что это весенняя коллекция, почти прошлый век. Там одна из покупательниц, защищенная, как ликвидатор с Фукусимы, полный фарш, истерически орет на другую покупательницу, приблизившись к ней на опасные 1,75 м вместо двух. Та орет в ответ. Я, проникшись психозом, купила вместо одной пары – три. Когда еще решусь выстоять очередь, чтобы слушать эту музыку? Ну ее на фиг.

Народ орет друг на друга в соцсетях, на стоянках, в присутственных местах, в бесконечных очередях. Все мы орем. Орем, потому что нас никто не слушает и не слышит. И маски эти… Теперь не видно улыбок. А вот мат – слышно повсеместно.

Кроме починки экономики, сдается мне, нужно как минимум починить нервы нам, законопослушному большинству. Потому что мы и так на пределе. «Корона» пройдет, а мы останемся. Злые и разучившиеся улыбаться. Кому это надо?

Шула ПРИМАК