«Постарайтесь получить то, что любите»

Ежегодный летний фестиваль Leo­polis Jazz (с 2011 по 2017 г. он назывался Alfa Jazz) с годами заполняет все больше пространств Львова, насыщая их атмосферой джазовой спонтанности. Очередной фестиваль состоялся в конце июня. На основной площадке (сцене им. Эдди Рознера в парке им. Богдана Хмельницкого) наиболее неординарными были концерты американских джазменов – новой группы Чика Кориа The Spanish Heart Band (именно во Львове началось ее всемирное турне, приуроченное к выходу альбома «Antidote»), квинтета Кенни Баррона, группы Snarky Puppy, Бобби Макферрина (он управлял «живым оргáном» – хором из более чем 80 украинских вокалистов, среди которых были ManSound, Джамала, Лаура и Кристина Марти, Ольга Чернышева).

На площади Рынок самыми волнующими оказались концерты двух трио – французского контрабасиста Рено Гарсиа-Фонса и швейцарского пианиста Флориана Фавра, квартета израильского саксофониста Амита Фридмана, литовцев из Be 4 Quartet. Изобретательной была смесь джаза и хип-хопа в украинской программе «Jazzy DeLuxe» – это проект групп ТНМК и «Схід-Side», а также биг-бэнда Денниса Аду. На сцене у дворца Потоцких особо воодушевили украинское Pokaz Trio и Nils Wogram Nostalgia Trio из Германии.

Накануне открытия фестиваля я пообщался с арт-директором фестиваля Алексеем Коганом, с которым меня связывает давняя дружба и множество совместно пережитых моментов джазового счастья.

 

– Когда в начале 1990-х мы вместе работали на радио «Промiнь» (второй канал Украинского радио. – С. Г.), обменивались джазовыми впечатлениями и даже сиживали в одной радиорубке, то можно ли было себе представить, что заочные встречи с грандами джаза превратятся в очные?

– Нет, я не мог никогда представить, что так будет. Если ты помнишь, мы были такими счастливыми после концерта Томаша Станько. У меня есть фотография, где мы стоим с ним все вместе. Это действительно был значительный прорыв после локальных, пунктирных посещений Украины джазменами из других стран. Ты знаешь, что я часто ездил в Варшаву на фестивали. Это было ближе всего, у меня там были друзья, была приличная аккредитация, меня там воспринимали как человека, который работает на радио и который хорошо знает польский джаз. Там это понимали лучше, чем в родной стране, – так бывает, но я в данном случае не плачусь. И вот в 2007 г. мы стартанули с фестивалем Jazz in Kiev. В тот год у нас выступал секстет Дэйва Холланда. И когда на этом концерте я увидел полный зал, похожий на Sala Kongresowa в Варшаве, я сел на ступенечках и просто чуть не заплакал. Я понял, что мне уже никуда не нужно ехать, что все происходит дома. К сожалению, этот фестиваль закрылся с началом войны на востоке Украины. Партнером этого фестиваля был Женя Уткин – мой старый друг. Он стал помогать армии и сказал: «Закончится все – перезапустим фестиваль, хотя это тяжело». Но мне уже никому и ничего не надо было доказывать. Мы сделали в Киеве восемь приличных фестивалей, нам есть чем гордиться. У нашего агентства Art & Music Service уже была неплохая репутация, и мы всецело переключились на львовский фестиваль. Мы занимаемся им уже девять лет, но даже если бы 10 лет назад кто-нибудь сказал мне, что такое может быть, то я посоветовал бы ему обратиться к психиатру. Но время меняется.

– За эти годы на фестивале во Львове было много значительных событий, а в прошлом году вы даже решились поменять название.

– Я сразу предлагал это сделать. Ну, опять же тебе не надо ничего доказывать, ты сам знаешь – это лучший джазовый фестиваль в Украине. Да, безусловно, он – альфа, и банк с таким же названием тут ни при чем, это просто выигрышное слово. С третьего фестиваля его концертами интересуется французский телеканал Mezzo, и если открыть любой значительный джазовый журнал – Down Beat, JazzTimes, Jazziz, – где есть путеводители по летним европейским фестивалям, то мы там присутствуем и ничего за это не платим. Газета The Guardian назвала нас в десятке лучших европейских джазовых фестивалей. Состав исполнителей говорит сам за себя. Сначала фестиваль длился три дня, потом четыре, теперь пять дней. Для меня как для арт-директора самое важное сохранить правильный баланс на всех трех сценах. Нас часто упрекают: «Вот нет этого музыканта, нет того», но я не уверен, что во Львове на большую сцену можно поставить, например, пианиста Брэда Мелдау. Мне кажется, что все-таки его трио – это для закрытых помещений.

– Фестиваль давно стал настолько престижным, что политики высокого ранга, бизнесмены, звезды шоу-бизнеса приезжают на него как на светский раут – показаться, пообщаться у сцены им. Эдди Рознера.

– Это правда, но мне не в кайф, когда, например, Херби Хэнкок играет интро или Пэт Метини – сольную пьесу, а люди еще ходят по залу. Есть такой грех. Я в восторге от всего, что делает компания Serious и Джон Камминг на Лондонском джазовом фестивале. Мы у них активно перенимаем такой опыт: человек опоздал на концерт – он не имеет права пройти на свое место до аплодисментов по окончании пьесы. А если тебя нет в течение трех композиций, то люди, у которых плохой билет, могут сесть на твое место. Мы это внедряем. И я просто запомнил: на сцену выходят Херби Хэнкок, Уэйн Шортер или Эсперанса Сполдинг, а часть публики, про которую ты говоришь и которая приехала выгулять платье или показать новые туфли, встает и уходит – тут же на их места садятся так называемые «безлошадные», у которых билеты на стоячие места. И все уравновешивается. Но что меня волнует – это приход на концерты не вовремя. Есть разные артисты. Кто-то будет ждать, а кто-то скажет: «Чувак, у меня выход на сцену в такое-то время, но я не выйду до тех пор, пока будут ходить». Тут наша публика показывает себя не с лучшей стороны. Меня спрашивают, почему мы не привозим Кийта Джарретта, хотя в принципе это можно сделать…

– Но он же ни за что не станет играть в обстановке суеты в зале!

– Ты же знаешь, кто-то кашлянет или поднимет камеру – и до свидания, концерт окончен, и ничего ты с Джарреттом не сделаешь. А люди не понимают. Я могу пять раз повторять: «Не снимайте на камеру», но все снимают. Мы стоим за кулисами, менеджер артиста вроде улыбается, а потом отводит нас в сторонку и начинает выражать претензии. Вот это меня беспокоит. А остальные проблемы нам помогают решать партнеры.

– Именно благодаря им на площади Рынок проходят подчас феноменальные и при этом бесплатные концерты. Там бывает настолько сильный состав исполнителей, что находиться у этой сцены – просто подарок. Например, трио Рено Гарсия-Фонса вполне могло бы произвести фурор на сцене им. Эдди Рознера.

– Ты это очень правильно заметил. Я сам свидетель, когда люди продавали билеты за полцены на очень приличный концерт Эл Ди Меолы, который выступал на главной сцене, чтобы пойти на площадь Рынок и послушать Бугге Вессельтофта и Нильса Ландгрена.

– Ну и постепенно подтягивается по уровню сцена у дворца Потоцких, где вы тоже безвозмездно даете насладиться лихой импровизацией.

– Эта сцена – отдельная реальность, как когда-то правильно сказала президент фестиваля Koktebel Jazz. Там сцена такая – для себя любимого. Там играют камерные составы, там немножко другая музыка и другая атмосфера. Извини меня, тут надо спеть дифирамбы Вите Овчинникову и мне – мы научили публику ходить туда. В прошлом году там произошел какой-то страшный прорыв, потому что люди стояли под дождем и слушали музыку, хотя там нет навеса. А погода львовская – как в Чикаго: если вам не нравится погода во Львове, подождите 10 минут, и она изменится. Мне синоптики рассказали, что этот город называют мочевым пузырем Европы.

– Уже не один год на фестивале выступают очень сильные израильские джазмены.

– Это благодаря посольству Израиля в Украине. Они наши многолетние партнеры и помогают нам. Причем тут нет такой ситуации: «Ребята, мы вам дадим тех, кто подешевле, кого нам удобно привезти». Давай будем честными, такое тоже бывает. Нам с израильтянами пока что везло. В прошлом году трио Shalosh публика принимала с неописуемым восторгом. Израильтяне приятно поражают. Когда я им говорю: «Вот, у нас война и все такое прочее», они отвечают: «Ну что же, у нас тоже война. Учитесь так жить. Вы находитесь в таком месте. Но и мы живем так. Ничего, надо делать фестиваль, и все». И это не танец на костях. Как сказал Черчилль: «Сокращать расходы на культуру во время войны, когда наши солдаты гибнут? Нет, такого не будет». И не стоит бояться критики, потому что когда ты нравишься всем, ты уже умер.

– Очень важный аспект фестиваля – это единая команда, в которой работают не по принуждению или из желания сорвать куш. Есть ощущение, что у всех примерно одинаковый уровень любви к джазовому делу. От того и получаются казалось бы неосуществимые задумки.

– Да, это так. Я очень часто сейчас говорю фразу, которую вычитал у Бернарда Шоу и которую повторял мой любимый Курт Воннегут: «Все, что вы делаете, делайте с любовью или не делайте вовсе… Постарайтесь получить то, что любите, иначе придется полюбить то, что получили». Это важно. Была такая история. Закончился фестиваль 2012 г., на котором Джон Маклафлин получил награду Alfa Jazz Music. Мы проходили мимо его вагончика – Володя Каминский, Витя Овчинников и я. Открывается дверь, и Маклафлин говорит нам: «Можно вас на минуту?» Мы думаем: «Что такое? Маэстро чем-то недоволен?» Заходим, он открывает, как мне сказали, дорогое шампанское, достает фужеры и говорит: «Я хочу с вами выпить». Я спрашиваю: «Джон, за что? За фестиваль? Вы здорово выступили». Он объяснил: «Я надел блайзер, темные очки и вместе со своим директором пошел к маленькой сцене, где мы слушали очень хороших молодых украинских музыкантов. И знаете, я не заметил разницы между тем, как готовили площадку к их выступлению, и тем, как готовили сцену к моему концерту. В Европе такое увидишь не часто… И вот за это я хочу выпить». Я считаю, что мы получили потрясающий комплемент.

Беседовал Сергей ГАВРИЛОВ