Язык в кисло-сладком соусе

Мне позвонила сестра. Она живет в Сибири и старше меня на десять лет. Представление обо мне, впрочем, как и обо всем, у нее довольно хаотичное. До тридцати лет я получал от сестрицы в день рождения исключительно носки. Потом что-то поменялось в программе, и еще лет пятнадцать она одаривала меня развивающими играми.

– Как у тебя с немецким? – последовал вопрос. – Мы сейчас выбираем для внучки язык в школе.

– И тебе доброе утро, – отозвался я.

С таким же успехом я мог бы поделиться с ней прогнозом погоды в Катманду. Категорически порекомендовав носить теплое белье и есть только белое мясо, она испарилась. План по мне был выполнен месяца на три.

А я задумался над поставленным вопросом. Когда я осилил B1¹, меня пригласил в гости приятель Митя Шерман. И после эйсик-флейш попросил поделиться учебными впечатлениями с его дядей Зямой. Который тоже приглядывался к курсу немецкого.

– Версию с матом или подцензурную?! – спросил я.

Они заверили, что удовлетворятся любой.

Я вздохнул и начал: согнали нас человек пятнадцать. Причем были кто здесь уже много лет. Но безвылазно в своей азиатской забегаловке. О немецком понятие имели такое же, как и кубинка Кончита, привезенная неделю назад по женской линии. И вот однажды пропускаю урок. И посредством этой Кончиты меня извещают, что к следующему разу предлагается сочинить рассказ на тему «Der Mann mit ein Hand kommt in Gaststätte»². Победителю обещали стимул. Типа бесплатного музея. Или портрета брата Гримм. Не важно. Но хорошо, что за полгода до того, перед отпуском, я начал учить испанский. Иначе вообще бы ничего не понял.

И я засел за текст. «Возьму, – решил, – пусть не грамматикой, так узлом фабулы». Написал.

«Заходит в закусочную смурной мужик, укомплектованный одной рукой. Присаживается.

По соседству студенты медицинские отмечают окончание практики и утешают товарища:

– Да не бери в голову! Ну ошибся. Делов-то. Закопали во дворе, и с концами.

А по другую сторону от мужика сидят два синяка невнятных. И один делится:

– Представляешь, не выпил бы, не споткнулся... А так, смотрю, майне гюте, пальцы из земли торчат! И блестит что-то. Нащупал через салфетку, тягнул по бырому и деру дал.

– И чего?! – спрашивает другой.

– Да чего-чего? Ну печатка. А кому двинешь-то?!

– Да любому! – выпаливает сосед и поворачивается к однорукому:

– Перстеньком интересуешься?! Недорого!»

Прихожу на урок, сдаю текст. И мне уже грезится, что я отправляю сценарий и свое творческое резюме в издательства и киностудии.

В конце объявляют: сейчас будет вручен приз зрительских симпатий. «Ага, – думаю, – приз зрительских симпатий, это вилла в Майами». Тут выясняется, что бонус схватил китаец из харчевни.

Подхожу после урока к преподавателю и оскорбляюсь:

– А с моим потоком сознания что?!

– Понимаете, – отвечает, – всё отлично. Только вы, майн фройнд, от темы несколько отклонились...

– Да, – говорю, – и насколько же?!

– Ну, видите ли, вообще-то просили написать про то, как «Der Mann mit einem Hund kommt in Gaststätte»³.

– С «собакой»?! А не с «одной рукой»?!

Хорошо, что кубинка эта уже умотала. Я б ее депортировал на месте. Бесплатно.

– Да-а, – мечтательно протянул Митя, собирая пустые тарелки, – кубинки, они... ух!

– Куба либре, – подтвердил дядя Зяма.

Тут бы и сказочке конец. Но точку, а точнее, многоточие поставила жизнь.

Спустя семнадцать лет я собрался получить гражданство. И, прочитав про обязательность сертификата B1, с гордостью предъявил его в полагающееся окошечко.

– Э-э нет! – сообщили оттуда. – Требуется документ не старше 2013 года.

После двадцати лет местного стажа мозгов у меня уже хватало на то, чтобы не предполагать их наличие у чиновника. И я просто отправился туда, где когда-то получил свой первый сертификат. Там выяснилось, что надо подождать чуток – желающих слишком много.

– Скажем, 3 октября, устроит? – вежливо осведомилась девушка.

Я взглянул в июньский полдень за окном:

– Это Шаббат. Типа праздник.

Взор ее стал лучезарнее:

– О-о... да-да. Я про это слышала.

Она пролистала календарь.

– 2 ноября?! Это вторник. Не праздник.

Я развел руками – 2 ноября в Бранденбурге мне вручают первую премию за победу в литературном конкурсе. Это пока не общегосударственный праздник. Но за пятьсот километров отсюда. Она вздохнула и предложила позвонить в декабре, когда составят расписание на следующий год.

«Прекрасная возможность отглянцевать немецкий», – сообразил я.

И, взяв свой призовой текст, принялся обогащать словарный запас. Между прочим, как выяснилось позже, церемония награждения предусматривала и авторское чтение. О, если б знать всё это заранее! Я бы стопудово ограничился B1. Но тут уже ничего нельзя было поделать. И, обложившись словарями, я принялся за дело. Вероятно, на всем пространстве от Шпицбергена до Огненной Земли я был единственным, изучавшим иностранный язык по собственным текстам.

Экзамен выпал на январь. Класс был полон. Я уселся за первую парту. После письменного испытания экзаменуемые должны были разбиться на пары и слепить нечто вроде диалога на вольную тему.

Экзаменатор, пыльный дядёк в серой рубашке и серых брюках с черными подтяжками, доставал из стопки письменные работы и оглашал фамилии спариваемых.

– Кончита-Хосе-Исабель Шнайдер-Тресков!

«Это уже не диалог, пожалуй, будет», – только и успел подумать я.

Расплывшийся в умильной улыбке дядёк, глядя вдаль, произнес еще что-то. Но я не расслышал. Потому что по проходу между партами плыла дива в черном платье. Пушечные ядра подрагивали в глубоком декольте. Боковые вырезы достигали пояса. И... да, это была она. Опустившись рядом со мной, Кончита милостиво улыбнулась.

– Der Mann… mit… ein Hand… – произнес я вполголоса, разделяя паузами слова, – kommt… in Gaststätte.

Кончита вздрогнула и замерла. В глазищах ее заворочалась тяжелая коровья тоска.

– Здорово, Конча, – сказал я, – не парься. Я не злопамятный.

И расписал ей наш конферанс по репликам:

– Начинаю всегда я. Ты говоришь только «да».

Она кивнула.

Понятное дело, нас вызвали первыми. Я запустил первую тираду, нафаршированную оборотами из призового текста. Когда фейерверк отсверкал, я слегка кашлянул.

– Si, – уверенно произнесла Конча. И обреченно взглянула на меня. Дальнейшее разнообразием не отличалось. Наконец номер был отработан.

– Genial, Signora! – объявил дядёк и размашисто черкнул в ее бумаге.

– А к вам, уважаемый, имеются претензии. Ваша собеседница сделала всего лишь одну ошибку. И то не смысловую. Вы же... Во-первых, вы путали падежные окончания. Во-вторых, несколько артиклей были некорректны. И наконец, у меня сложилось впечатление, что вы не совсем осознавали то, что произносили. Тем не менее я поставлю вам зачет. За усердие. Но впредь постарайтесь брать материал, более доступный вашему пониманию.

И капнув автографом в мою бумажку, он уткнулся пылающим взором в удаляющийся зад Кончиты.

Вернувшись к своему столу, я взял сумку и вышел. По коридору текли два людских потока. Один – на экзамен. Другой – уже непосредственно к немецкому гражданству. Они были практически одинаковы. Та же пестрота лиц, рас, возрастов. Но всё-таки… Всё-таки, что-то неуловимое отличало их. Я долго вглядывался. И наконец понял. Направлявшиеся к выходу шли в ногу.

 

Борис УШЕРЕНКО

 

¹ – сертификат о знании немецкого языка

² – «Однорукий мужчина заходит в ресторан».

³ – «Мужчина с собакой заходит в ресторан»