Старость дома не застанет

Его участники требуют от командования ЦАХАЛа снять запрет на службу в боевых частях резервистов старше 50 лет. Движение было создано братьями Вайс – Матанией, Амитаем и Асафом – в память об их брате Илоне, павшем смертью храбрых в секторе Газа в возрасте 49 лет и оставившем после себя вдову, семерых детей и внука.

– Повестка, обязывающая Илона явиться в находящийся в Газе его родной 129-й батальон 8-го танкового полка, пришла за три дня до свадьбы его дочери, – вспоминает Матания Вайс. – Не знаю, чему он больше радовался, этой повестке или предстоящей свадьбе. «Наконец-то! – сказал он. – И я смогу внести свою лепту в победу в этой вой­не!» До того он провел три месяца на базе на севере страны, но ему этого было мало, он всегда хотел быть на самом переднем крае. На следующий день после свадьбы он уже был в батальоне, а 11 июня, накануне праздника Шавуот, прислал в нашу семейную группу в WhatsApp свою фотографию на берегу моря в Газе, к которой приписал: «Посмотрите, какие вокруг красивые места. Верю всем сердцем, что мы еще сюда вернемся в полном смысле этого слова». Вечером 15 июня он провел на базе встречу субботы – так, как умел это делать только Илон, зажигая своим весельем всех вокруг. А утром он погиб. В субботу, как и полагается праведникам. И вышло, что на свадьбе его дочери мы виделись в последний раз...

После гибели Илона в его доме еще долго не закрывались двери. Приходили соседи, его ученики разных лет и коллеги по школе, люди съехались на его похороны, а затем на шиву со всей Самарии. Конечно, приходили его однополчане, рассказывавшие о том, что Илон был душой полка, и, хотя многие бойцы и командиры годились ему в сыновья, никто не чувствовал разницы в возрасте. Лишь однажды Илон позволил себе напомнить о ней – когда понадобился срочный ремонт гусеницы танка. «Так, пацаны, сидите и отдыхайте, скоро в бой! – сказал он. – А гусеницу я починю сам, у меня опыта побольше вашего». И это была правда: танк Илон знал как свои пять пальцев.

– Илон – третий сын в семье, а всего нас у родителей семеро – четверо парней и три девчонки, – продолжает Матания. – И когда шива закончилась, мы наконец собрались всей семьей и стали думать, как увековечить память о нем. Долго думать о том, что для него было самым важным в жизни, не пришлось. Он беззаветно любил Эрец-Исраэль и старался передать эту любовь к родине, к своему народу и его истории своим ученикам. И, конечно, для него была крайне важна служба в армии – именно поэтому, когда ему исполнилось 40 лет, он заявил о желании продолжить участие в резервистских сборах. В боевых частях такой добровольный призыв можно продолжить только до 50 лет. То есть Илону оставался максимум год службы в резерве... Мы сидели, разговаривали и задались вопросом: «А почему, собственно?» Все мы служили в боевых частях, и, хотя двое из нас старше 50, мы своего возраста не чувствуем. Оба вполне еще в силе, опыта нам не занимать, и если придется сойтись с террористом в рукопашной, мы свернем ему голову. Так возникла идея создать движение «Хозрим ле-мадим», которое будет помогать резервистам старше 50 снова встать в строй.

Братья Вайс обратились с этой идеей в Управление кадров ЦАХАЛаи получили от ворот поворот. Тогда они стали созваниваться с командирами полков и батальонов и встретили совсем иное отношение. Те прямо говорили, что армии сейчас не хватает опытных бойцов и они будут рады пополнению. А возраст? В наши дни 50 – совсем не старость, и если человек еще в форме, то почему бы ему не послужить?

Тогда Вайсы занялись двумя делами: начали собирать сведения о потребностях в кадрах боевых частей в Газе, а заодно бросили в Интернете клич к бывшим военнослужащим старше 50, готовм снова надеть форму. Спустя два дня таких набралось 500 человек. Затем 1000. Потом 2000. Сейчас число подписавших воззвание «стариков» приближается к 3000, и армия, по мнению братьев Вайс, просто не сможет игнорировать их движение. Особенно с учетом того, что, помимо ветеранов, нашлись и другие категории граждан, требующие призвать их на резервистские сборы.

– Например, позвонила молодая женщина и рассказала, что ее муж пребывает в депрессии из-за того, что армия отказалась его призывать только потому, что пару лет назад он совершил какую-то провинность, – говорит Амитай Вайс. – Выяснилось, что списанных из боевых частей за какую-то ерунду парней много. Кроме того, звонят мужики, которые никогда не служили, а сейчас просят помочь призваться. Это, конечно, отдельная проблема. Но главное, что мы поняли: у нас замечательный народ, значительная часть которого понимает, что сейчас творится новая глава еврейской истории, и хочет быть к ней причастной. И надо дать людям такую возможность!

История семьи Вайс по-своему интересна, поскольку, как в зеркале, отражает историю Израиля. Родились и выросли братья в кибуце Алумим на границе с Газой. Когда родители и вслед за ними дети «вернулись к ответу», Вайсы перебрались в Иерусалим. Пожив там несколько лет, отправились в Самарию, став одними из основателей поселения Бейт-Эль. А затем тогда совсем еще юный Илон стал одним из первых жителей поселения Псагот.

На вопрос, чего они больше всего хотят, Матания Вайс отвечает: «Хотим, чтобы в следующий раз представители армии постучали в дом наших родителей не для того, чтобы сообщить горькую весть, а чтобы выразить благодарность за тысячи новых резервистов, которые пополнили армию благодаря их сыновьям».

В первые месяцы вой­ны в Газе мы уже писали о движениях добровольцев, собирающих вещи, готовящих пищу для солдат или помогающих фермерам в сборе урожая. Со временем интерес к этой теме поубавился, но добровольческое движение никуда не делось. Ежедневно сотни пожилых людей приезжают на границу с Ливаном, чтобы помочь тамошним фермерам собрать урожай и хоть как-то уменьшить понесенные ими потери. Журналисту газеты «Маарив» Дуди Петимеру удалось побеседовать с некоторыми из этих героев, хотя сами они себя таковыми не считают.

Первым его собеседником стал 72-летний житель Иерусалима Андриан Левингер. Активист добровольческого общества «Лекет Исраэль» по нескольку раз в неделю набирает группу из 10–15 пенсионеров, садится за руль минибуса и везет их на «крайний север», в поселки, которые подвергаются ракетным обстрелам. Зачастую они задерживаются в одном поселке на два-три дня, ночуя на Голанах – там до недавнего времени считалось безопаснее.

– В первые месяцы вой­ны армия объявила северные приграничные районы закрытой военной зоной, так мы ездили помогать жителям кибуцев и мошавов на границе с сектором Газы, – рассказывает Левингер. – Но как только разрешили поездки на север, мы стали ездить туда. По той причине, что фермеры этого района оказались в плачевном положении и считают, что их бросили на произвол судьбы. Убытки, которые они понесли, не поддаются подсчету. А ведь север все эти годы был главным поставщиком многих фруктов. Вы думаете, почему цены на них так взлетели?! Урожай гибнет, не хватает рук, чтобы его собрать, не всегда разрешается добраться до фруктовых деревьев. Над нашими головами несколько раз пролетали беспилотники «Хезболлы» и взрывались совсем неподалеку.

На вопрос, не боится ли он погибнуть при очередном обстреле, Левингер улыбается: «Вы прямо, как моя жена: „Это опасно! Зачем тебе это надо?!“ Понятно, что опасно. Понятно, что люди боятся, – помочь хотят многие, но мало кто решается поехать в эти места. И те, кто входит в нашу группу, тоже боятся. Но едут, потому что хотят хоть чем-то помочь людям и стране. Мы видим, как фермерам нужна наша помощь. И потом, если честно, я получаю от сбора фруктов удовольствие, да еще и есть можно сколько душе угодно. Знали бы вы, какие в этом году возле Метулы поспели груши! Я забираю часть собранного урожая, продаю его и привожу фермерам деньги. Хоть что-то. А жене я сказал: „Молчи, женщина! Сама видишь – меня отказались брать в резервисты. Так вот, считай, что это моя служба!“».

70-летняя Николь Голдстоун прибыла в страну 11 октября из Канады, чтобы хоть чем-то быть полезной Израилю. Работала волонтером в больнице Иерусалима, затем готовила еду для солдат, а сейчас регулярно выезжает на cевер. По ее словам, сидеть дома у телевизора и слушать новости куда страшнее – лучше уж здесь делать что-то полезное.

75-летняя жительница Иерусалима Ора Барда признается, что именно эти места Израиля всегда любила больше всего. «Вы просто не представляете, какая здесь красота в любое время года! – говорит она. – А сейчас я смотрю на сожженные леса, разрушенные дома, курятники и коровники, на гниющие на земле яблоки, и сердце кровью обливается. Мы все люди немолодые, но стараемся работать сколько хватает сил. И если бы вы знали, какое тепло и благодарность мы получаем от фермеров, как они стараются приготовить для нас завтраки и обеды повкуснее! Это и есть Израиль, который я люблю и от которого ни за что не откажусь. Лишь бы он жил, лишь бы у этих людей всё наладилось и вой­на ушла в прошлое. Вот они – настоящие герои, которые сохраняют для нас эту землю».

По словам 60-летнего жителя Нетании Филиппа Амара, для него добровольческая деятельность началась с того, что в октябре прошлого года он увидел по телевизору фермера с юга страны, взывавшего о помощи. В попытках его разыскать он обратился в движение, защищающее фермеров Негева от грабежей со стороны бедуинов. Там ему предложили поработать добровольцем на границе с Газой. Однажды туда в качестве добровольцев прибыла группа из 30 евреев из Франции. Всем между 60 и 70, и все были готовы работать там, куда пошлют. Но была одна проблема: никто в группе не владел ивритом. Вот Филиппа и приставили к ним в качестве переводчика. С этой группой он некоторое время работал на юге, а сейчас они переместились на север. Некоторые уже немного заговорили на иврите. Всё же родной язык...

 

Лев ПИНСКЕР