О великом мастере пути Вовике и любви повышенной кошерности

Жил-был Вовик, которого нелегкая судьба тренера и физиотерапевта зашвырнула в государство Израиль. Где он мирно практиковал любимые занятия в кибуце, не претендуя ни на что большее. Пока среди интересующихся гимнастикой тай-цзи-цюань и цигуном не завелась набожная девушка, не снимавшая парика даже во время тренировок и вообще физической активности. Развивать эту мысль нам мешает благочестие. Одежда ее, разумеется, была тщательно проверена на шаатнез и прочие вольности. В перерывах она давилась исключительно гречкой из принесенного лотка. И была она Ася-Муся-Песя дочь Шнеура-Дова Хакоэна. Если вкратце. И муж ее был такой же во всех смыслах. Он был верный хусид святого ребе Небеха, чудотворца в восьмом поколении. Достаточно сказать, что прабабушка его скончалась в раннем девичестве. Но потом мужу стало надо кормить семью, и он освоил ремесло увлажнителя улиц и глянцевателя полов.

И вот однажды после тренинга Вовик беспечно складывал веера и палки. И девушка подошла к нему и стояла молча. Некоторое время. После чего только и смогла вымолвить: «О, Вовик-цигун!»

Вероятно, ее огромные голубые глаза были полны слез, а худенькие плечики содрогались. Но достоверно об этом судить трудно из-за очков минус девять и бесформенности одеяния. Наконец она призналась, что только и постоянно о нем, тренере Вовике-цигуне, и помышляет. Во всех смыслах. Выронив инвентарь, Вовик спросил ее насчет святости и нерушимости брачных уз.

«А между нами с мужем нет запретных тем, – спокойно сообщили ему, – он сказал: раз у тебя такие чувства к тренеру Вовику-цигуну, значит, так тому и быть». И пригласила задружиться с мужем.

«Что ж, – подумал Вовик, – есть шанс понять, кто здесь тронулся». И согласился.

При встрече муж объяснил, что ни разу не против такого развития событий. Но есть несколько «но». «Во-первых, что у вас с тарьяг мицвойс?» «Терияки только с суши, – признался честный Вовик, – а мисо отдельно». Супруг погрузился в размышления. «А обрезаны ли вы?!» «Ну какой же я обрезанный, – удивился тренер, – я самый что ни на есть обыкновенный русский человек». «Ага! – уяснил муж, – тогда все проще. Дело в том, что вступать в преступную связь с евреем кошерная женщина не может. Но раз так, не вижу препятствий». С чем вконец растерянный Вовик и был отпущен восвояси.

Благочестивая же чета тем временем отправилась в каббалистический клуб по интересам. Где их с помощью ароматических травяных отваров и заклинаний отправили в экскурсию по прошлым воплощениям. И они встретились где-то между падением Капеттингов и катренами Нострадамуса, у фонтана Треви и решили быть вместе навеки. Как Анатолий Брусникин и Анна Борисова, Рикки и Повери, Бивис и Батхед. Но семьи их были издавна непримиримы. Типа, те, кто играл за Монтекки, могли есть рыбу с майонезом. А защищавшие цвета Капулетти, например, наоборот, предпочитали не отмечать наступление светлого месяца ияр особой мелодией. Как-то вроде. И ни те, ни другие ордера на любовь не давали.

Тогда юная пара снова сплелась у фонтана, обливаясь горючими, легковоспламеняющимися слезами. И отчаявшаяся девушка сиганула в бурные воды. А тут об эту самую пору возьми и случись рядом дальневосточный философ и мастер. Который, отважно прихватив Джульетту в области малого таза, продлил ей сансару. Когда же семья вернулась в сегодня, то снова призвала тренера Вовика в гости. И муж предъявил ему неизбывные пророческие слова. Что Вовик и есть кармо-проводчик того самого мастера и философа. В чем они неопровержимо убедились. А тренер Вовик пусть прокрадется под их мирную сень с последним воплем предсубботнего петуха. «И, – тут муж поднял перст, – ты, Вовик-цигун, должен возлечь с моей женой». «Возлечь! – строго повторил он, видя, что лицо собеседника поплыло куда-то вбок, – и сделать с ней то, что она пожелает».

Однако имелось необходимое условие. Он, супруг, должен все это время держать свою половину Асю-Мусю и пр. за руку. Мало ли какие еще образы прошлых жизней просочатся в процессе к его жене.

«Ну хорошо, – промолвил тренер Вовик-цигун, – допустим. Ты будешь держать ее за руку. Но кто?! – возопил он, – кто будет держать за руку меня?!? И как в такой обстановке я смогу сделать то, чего возжелает твоя жена?!»

С этими словами он исчез, и более его никто не наблюдал.

Хотя нашлись, которые утверждали, что он принял атеизм и поселился на Фарерских островах. Но это, наверно, другая история.

 

Борис УШЕРЕНКО