Привилегированный Рабинович

Рабиновичу сказали, что он, будучи мужчиной белой расы, есть личность привилегированная. В чем заключаются его привилегии, Рабиновичу не объяснили. Тем не менее идея ему понравилась, и он начал гордиться своей привилегированностью. Сами подумайте: не каждому такая честь выпадает. Раньше когда-то, живя в Советском Союзе, где все равны, он был просто Рабинович. Ну, иногда – жидовская морда. А тут – нате вам, пожалуйста: привилегированный. Не фунт изюма.

Вот гордится Рабинович день, гордится второй, а на третий день вызывает его к себе начальник отдела. Закрыл дверь кабинета и говорит:

– Ты, – говорит, – Рабинович, человек привилегированный. Должен понимать ситуацию. Мы все боремся с расизмом и стараемся преодолеть тяжкое наследие рабовладения. И ты, как человек белой расы, должен испытывать жгучий стыд за долгие годы страданий наших угнетенных афроамериканских граждан на хлопковых плантациях. Понимаешь?

– Понимаю, – говорит Рабинович, хотя на самом деле не понимает, чем он себя запятнал на хлопковых плантациях. – Сознаю, – говорит. – Стыжусь. Готов отказаться от всех своих привилегий, кроме водительских прав.

– Молодец, – одобряет начальник. – Значит, тогда ты должен отнестись с полным сознанием.

– Отношусь, – говорит Рабинович. – Только скажите, к чему.

– К тому, что у нас проходит сокращение штатов по причине…

Тут Рабинович наконец уловил, к чему идет дело, и похолодел.

– …по причине неправильного подбора кадров, – продолжает разъяснять начальник. – Наши заказчики – федеральные и штатные агентства, а эти уважаемые агентства хотят, чтобы везде было это… сам знаешь… дивёрсити. А у нас в Корпорации сплошная привилегированность и никакой дивёрсити. А без дивёрсити мы их заказов даже во сне не увидим. Так что уж извини.

– Ничего, не огорчайтесь, – успокаивает своего начальника Рабинович побелевшими губами. – Я понимаю. Что ж поделаешь, раз привилегированный.

– Молодец, – одобряет начальник. – Будь здоров. Желаю удачи. Соблюдай безопасность на дорогах.

Вышел Рабинович из офиса и побрел по Главной улице. А кругом жизнь беснуется, машины гудят, рестораны благоухают, прохожего народу тьма-тьмущая. Идет Рабинович и удивляется: откуда столько народу? Оказывается, он эту улицу хоть и знает смолоду, а в дневное время никогда не видел. Всё дневное время на работе просидел. Только кипение жизни нисколько его не радует. Бредет Рабинович по Главной улице и тоскует.

Тут подходит к нему темнокожий мужик. Здоровый верзила, ботинки размера не меньше двенадцатого, по-русски сорок пятого, и каждый кулак величиной с кочан капусты.

– Эй, мистер, – говорит, – дай пять долларов.

В другое время Рабинович, может, и дал бы. Ну, может, не пять, а доллар или два дал бы. Но теперь не то настроение. Разозлился Рабинович.

– Пошел бы ты куда подальше, – говорит. – Тут и без тебя тошно, сволочь ты этакая. Мало того, что я работу потерял, так еще…

Но договорить не успел. Темнокожий мужик так ему врезал, что Рабинович даже хруста своей челюсти не услышал. Да еще, падая, головой об тротуар приложился. Лежит Рабинович, бедняга, слезами пополам с кровью обливается и ничего сказать не может. Да что скажешь в таком неважном положении?

Тут и полицейский подоспел. Прежде всего, достал из кармана мел и, на всякий юридический случай, очертил на асфальте фигуру лежачего Рабиновича. Потом поднял его на ноги и прислонил к стене. Заботливый полицейский попался, обходительный. Блокнотик достал, всё записал и говорит:

– Вот вам, пожалуйста, повестка в суд, гражданин Рабинович. Вы обвиняетесь в нанесении расового оскорбления гражданину афроамериканцу. А также в нарушении пешеходного движения путем падения своего тела поперек тротуара. Меру наказания определит судья. У нас судья справедливый, так что вы не беспокойтесь. Вам с вашими расовыми привилегиями мало не будет.

 

Александр МАТЛИН (Вестфилд, Нью-Джерси,

США)