Союз эллинов и иудеев

Как стратегический треугольник Израиль – Греция – Кипр меняет Ближний Восток

Во время одной из встреч президента Кипра Никоса 
Анастасиадиса, премьер-министра Греции Алексиса Ципраса и израильского премьера Биньямина Нетаньяху
© Sakik MITROLIDIS, AFP

Развитие отношений с Грецией и Кипром наряду с формированием других региональных альянсов – важнейший национальный интерес Израиля, укрепляющий его статус в сфере безопасности, в политическом и экономическом отношениях.

Схема трехсторонних встреч между лидерами ближневосточных стран сложилась в последние несколько лет по инициативе двух греческих лидеров: бывшего премьер-министра Греции Алексиса Ципраса и президента Кипра Никоса Анастасиадиса. Им удалось действовать сообща несмотря на очевидные различия в идеологических позициях: в то время как Анастасиадис – правоцентрист, Ципрас – представитель радикальных левых кругов.

Первые трехсторонние контакты греки начали осенью 2014 г. с президентом Египта Абдель-Фаттахом ас-Сиси, организовав с тех пор еще шесть подобных встреч. В том же формате с января 2016 г. стали проводиться встречи с премьер-министром Израиля, седьмая из них состоялась этой зимой при участии уже нынешнего премьер-министра Греции Кириакоса Мицотакиса и завершилась подписанием в Афинах соглашения о прокладке газопровода EastMed из Израиля в Европу.

Аналогично были налажены связи греческих лидеров с иорданским королем Абдаллой. Греки сообщили о готовности провести подобные встречи также с лидерами Ливана и Палестинской автономии. Однако на деле этого не произошло – то ли из-за несостоятельности руководства упомянутых регионов, то ли из-за отсутствия в этом практического смысла для греческих руководителей.

Трехсторонние встречи на высшем уровне традиционно завершаются совместными заявлениями, в которых подчеркивается потенциал ближневосточного сотрудничества, упоминается общее историческое наследие и намечаются возможные направления последующей деятельности. Одновременно там обсуждают угрозы и вызовы региональной стабильности, в том числе терроризм и нелегальную миграцию, усугубляемую событиями в арабском мире.

Характерно, что аспекты совместной деятельности в сфере безопасности в публичных заявлениях либо не упоминаются, либо затрагиваются косвенно. На практике же именно в этой сфере в последние годы были сформированы новые и важные модели сотрудничества, в том числе ряд совместных военных учений Израиля, Греции и Кипра. Примечательным стало также заявление министра обороны Греции о намерении инициировать в будущем совместные военно-воздушные учения с участием коллег из Израиля и Египта.

При этом одними встречами на высшем уровне дело не ограничивается. Конкретные темы, поднятые в рамках совместных заявлений, преобразуются в активную трехстороннюю деятельность: обсуждения на уровне министров, а также регулярные встречи профессиональных и парламентских рабочих групп. Масштабные и частые мероприятия не только развивают партнерские отношения между странами, но и придают им в долгосрочной перспективе стратегическую глубину.

Мотивы и результаты

Обстоятельства, при которых сложился формат этого ближневосточного стратегического сотрудничества, связаны с сочетанием трех определяющих геополитических факторов.

Прежде всего, решающую роль сыграл приход к власти в Турции в 2002 г. Реджепа Тайипа Эрдогана, а также постепенные, но существенные изменения в концептуальной и стратегической ориентации этой страны. В Афинах и Никосии Турцию и раньше воспринимали как враждебное государство, однако на фоне того, что было расценено как стремление к региональному лидерству в откровенно исламском духе, прежние опасения возросли еще больше. Политическая стратегия Эрдогана стала едва ли не самой серьезной угрозой для стабильности египетского и иорданского режимов, равно как и для жизненно важных интересов Израиля. Повлияла она и на усугубление конфликтов на территории Сирии.

К этому следует добавить экономические трудности, с которыми столкнулись сначала Греция, а затем и Кипр, оказавшиеся вовлеченными в финансовый кризис. Суровая реальность, продемонстрировавшая обеим странам глубокую зависимость от нового европейского политэкономического порядка (и прежде всего от Германии), подтолкнула их к поиску независимой стратегической позиции, в частности опирающейся на не связанное с ЕС партнерство в Восточном Средиземноморье.

Наконец, важное, хотя и косвенное влияние оказал продолжающийся кризис в арабском мире, который на фоне ужасов, происходящих в Сирии и других арабских регионах, вряд ли заслуживает своего первоначального названия «арабская весна». Одним из его последствий для Восточного Средиземноморья стал вал нелегальной миграции, другим – продолжающаяся борьба за власть в Египте, крупнейшем и важнейшем из арабских государств. К этому следует добавить сокращение стратегического присутствия США в регионе на фоне активного стремления Китая, России и Ирана заполнить возникающий вакуум, что, в частности, повлекло за собой возникновение российских и иранских военно-политических позиций на сирийском побережье Средиземного моря.

В свою очередь, Израиль по собственным соображениям стал расширять дипломатическую деятельность на высшем уровне, осознав исключительную историческую возможность для прорыва в отношениях с ключевыми игроками на международной и региональной арене, включая Грецию, Кипр и ряд арабских стран, разделяющих израильские опасения по поводу важнейших региональных угроз.

Непосредственным же толчком к формированию стратегического партнерства между Иерусалимом, Афинами и Никосией стала цепь событий, случившихся летом 2013 г., в ходе которых президент Египта, представитель «Братьев-мусульман» Мухаммед Мурси был смещен, а его место занял генерал Абдель-Фаттах ас-Сиси. Стоит напомнить, что выступление армии против Мурси произошло на фоне масштабного народного движения протеста, которое вывело на улицы миллионы людей, несогласных с продолжением власти «Братьев-мусульман». Тем не менее вмешательство военных вызвало резко негативную реакцию ЕС и администрации Обамы. Последний и вовсе одобрял приход «Братьев-мусульман» к власти в Египте (и политическую позицию Эрдогана, представляющего по сути турецкий вариант того же движения), видя в них этакую «исламскую демократию», способную якобы стать ответом «Аль-Кайеде» и прочим радикальным исламским группировкам.

Напротив, в Греции, причем даже среди левых, ставших в свое время жертвами преследований со стороны военной хунты, а уж тем более на Кипре и в Израиле позиция Вашингтона и Брюсселя по отношению к ситуации в Египте была воспринята как легкомысленная и опасная поддержка политических сил, действующих в том же русле, что и Эрдоган. В Никосии и Афинах всерьез обеспокоились из-за того, что эти силы попытаются окончательно разрушить остатки существующего политического порядка в восточной части Средиземноморья. Разделяемое тремя странами несогласие с позицией ЕС и администрации Обамы стало важным катализатором их дальнейшего сближения.

Ну и, разумеется, дополнительным аспектом, способствовавшим укреплению отношений между странами в последние годы, стала возможность совместной эксплуатации газовых ресурсов в Восточном Средиземноморье, включая создание газопровода, соединяющего месторождения Израиля и Кипра с Грецией, а затем идущего в Италию. Или же позволяющего вырабатывать электроэнергию на Кипре, передавая ее затем по подводному кабелю в Европу. Наряду с соглашениями об экспорте израильского газа в Иорданию и Египет, поставки которого уже начались в декабре 2019 г., этот проект стал основой для масштабной перспективы энергетической интеграции по схеме «три плюс три» (Израиль, Греция, Кипр, Египет, Иордания, Италия) с возможным в будущем подключением стран Адриатического бассейна (Албании, Черногории, Хорватии). И кто знает, может, со временем даже Турции. Прямым стратегическим результатом описанного сближения стало то, что Израиль экономически закрепил и упрочил мирные договоры с наиболее важными соседями – Египтом и Иорданией, расширив набор инструментов, позволяющих поддерживать стабильность в обеих этих арабских странах.

Ясно, что подобная энергетическая интеграция способна помочь восстановлению экономики Греции и Кипра, она укрепляет и весь региональный лагерь, разделяющий озабоченность по поводу экспансионистской политики Турции и Ирана.

Но вдобавок ключевая роль Израиля как главного регионального энергетического поставщика успешно нейтрализует враждебные усилия со стороны лидеров палестинских арабов и некоторых других сил, направленные на международную изоляцию еврейского государства, избавляя израильское общество от страхов, способных привести к фундаментально ошибочным политическим решениям. Фактически не уступая и не отступая, Израиль добивается на этом пути признания в качестве страны, способствующей региональной стабильности.

Более того, Израиль на этом пути приобретает союзников (пусть и неформальных) внутри ЕС. Стоит напомнить, что в ЕС внешнеполитические решения принимаются единогласно, у каждого из входящих в ЕС государств есть по сути право вето по вопросам внешней политики. Таким образом, сближение с государствами из ЕС позволяет заблаговременно торпедировать антиизраильские заявления и шаги, регулярно продвигаемые во внутренних дискуссиях некоторыми странами ЕС.

И, наконец, еще одним важным аспектом подобной интеграции является углубление средиземноморской принадлежности еврейского государства в контексте исторического определения региона и самоопределения Израиля как национального государства, воссозданного на древней родине еврейского народа. Перевод этой связи на геополитический язык, признание Израиля с его национальной идентичностью неотъемлемой «частью ландшафта», а не чужеродным элементом, является национальным интересом Израиля.

Достижение же этой цели может быть осуществлено как в рамках инициированного в 2008 г. масштабного проекта «Союз во имя Средиземноморья», ставшего продолжением так называемого «Барселонского процесса» 1995 г., так и через последовательное расширение нынешнего тройственного израильско-эллинского союза.

 

Еще одна сторона треугольника?

Обсуждение перспектив газового экспорта подтолкнуло Израиль и его партнеров к диалогу с правительством Италии (к слову, и разработкой месторождения «Зохр» на египетском шельфе примерно в эти же годы занялась как раз итальянская энергетическая компания ENI). Так, Италия подключилась к изучению возможности транспортировки газа с Ближнего Востока на европейский рынок. Сотрудничество с одной из ведущих стран Европы облегчило Греции и Кипру продвижение проекта в кулуарах ЕС и укрепило позиции в противостоянии с Турцией. В свою очередь для Израиля углубление и развитие подобных связей с Италией, очевидно, является первостепенным интересом.

Хотя взаимоотношения между Израилем и Италией традиционно тесные и теплые, они не застрахованы от влияния набирающих в Европе силу антиизраильских настроений, лоббируемых главным образом левыми европейскими партиями. Вместе с тем пример успешного сотрудничества с греческим премьер-министром Ципрасом, представителем одной из наиболее радикальных левых партий, показал, насколько понимание общности политических и экономических интересов способно нивелировать идеологическую предвзятость.

В случае Италии, наряду со стратегической перспективой экономических и политических выгод, дополнительным фактором сближения стало осознание общих угроз, прежде всего возможного возобновления массовой миграции из Северной Африки. Наибольшую тревогу в Риме вызывает ситуация в Ливии, которая с 1911 г. до Второй мировой вой­ны была итальянской колонией. На протяжении долгих лет Италия была едва ли не лучшим другом Турции в Европе и, вероятно, главным лоббистом ее присоединения к ЕС. Однако поддержка Турцией «Братьев-мусульман» в вой­не за политический контроль над Ливией привела к разрыву прежних отношений, четко позиционировав Италию как часть регионального «лагеря стабильности».

Наряду с Грецией и Кипром, Италия также оказалась в числе тех, кто был готов приветствовать смену режима в Египте. Не случайно именно Рим стал первой западной столицей, которую посетил ас-Сиси в качестве президента в 2014 г. Еще большему сближению итало-египетских отношений (в котором, к слову, заинтересован и стремящийся к стабильности в регионе Израиль) способствовало открытие в начале 2016 г. месторождения «Зохр».

Отдельно следует отметить историю осложнения в отношениях между Римом и Каиром в 2016 г., вызванного обстоятельствами смерти итальянского студента Джулио Регени, занимавшегося социологическими исследованиями в Каире. Регени, судя по всему, был похищен и убит египетской полицией или службой безопасности. В начале 2016 г. его тело со следами пыток было найдено в пустыне. Многочисленные попытки итальянцев добиться внятных объяснений от египетского режима результатов не дали. Это серьезно подорвало отношения между двумя странами.

Но стратегические соображения, и в первую очередь необходимость сотрудничества в борьбе с террором и укрепления сил, выступающих против «Братьев-мусульман» в Ливии, а также интересы влиятельной компании ENI, привели со временем к определенному снижению напряженности. При этом египетский режим после продолжительных опровержений признал, что Регени находился под наблюдением Службы общей разведки, в том числе по абсурдному подозрению в том, что он шпионил на Израиль.

Ясно, что на стратегическом уровне обе стороны заинтересованы преодолеть последствия этой трагической истории. Вместе с тем в сложившихся обстоятельствах это вряд ли возможно, пока египетский режим практикует маниакальную подозрительность и замалчивание.

 

Преимущества многосторонних рамок

Иными словами, египетская политическая культура остро нуждается в коренных изменениях. В том числе в основательном пересмотре глубоко враждебного – даже через 40 лет после подписания Кэмп-Дэвидских соглашений – отношения к Израилю. Не исключено, что процесс такого рода может быть реализован лишь в более широких рамках, нежели двусторонние и порой весьма напряженные отношения между Израилем и Египтом. Может быть, хотя бы отчасти рассеять паранойю в Каире способна совместная принадлежность к структуре, продвигающей общие цели.

Более того, эффективный дискурс о важности искоренения фундаментальных недостатков египетской политической системы – от масштабных репрессий до проблематичного ведения вой­ны с террором на Синае – скорее возможен с позиции равных партнеров, верных общим интересам, а не в виде «диктата сверху», как пытались действовать ЕС и администрация Обамы. Такой диалог вполне может вестись в рамках многосторонних полуформальных встреч. А потому, наряду с прочими соображениями, вовлечение Египта в подобный процесс, имеющий первостепенное значение для безопасности и будущего Израиля, уже само по себе является весомой причиной для создания такого рода форума.

Не исключено, что в перспективе формат многостороннего диалога может повлиять и на улучшение отношений с другим израильским соседом – Иорданией – «почетным членом средиземноморского клуба», обладающим выходом к морю исключительно через израильский порт в Хайфе. При этом на фоне региональной иранской экспансии вовлечение Иордании в структуры ближневосточного «лагеря стабильности» приобретает особое значение.

К слову, подобная полуформальная система контактов в Западном Средиземноморье уже существует и ее удается поддерживать несмотря на острые и затяжные конфликты, вроде марокканско-алжирского конфликта в вопросе о Сахаре и даже продолжающейся гражданской вой­ны в Ливии. Иными словами, речь отнюдь не идет о клубе единомышленников. Официальное название этой структуры – Форум Западного Средиземноморья, однако в публикациях она больше известна как «Диалог 5+5».

Этот форум возник в Риме в 1990 г. как ответ пяти европейских стран (Испании, Франции, Италии, Мальты и Португалии) на создание годом раньше Союза арабов Магриба, объединившего Мавританию, Марокко, Алжир, Тунис и Ливию.

Встречи на высшем уровне лидеров «5+5» состоялись дважды, в 2003 (в Тунисе) и 2012 (в Валлетте) годах, однако регулярные контакты министров иностранных дел и рабочих групп продолжаются постоянно. В числе обсуждаемых вопросов: миграция, безопасность, транспорт, туризм, образование, экология, энергетика. Цель состоит в поиске процессов, способных привести к конкретным результатам. Осуществляются же намеченные форумом проекты регионального сотрудничества через оперативные возможности базирующегося в Барселоне секретариата «Союза во имя Средиземноморья».

Разумеется, создание схожей структуры в Восточном Средиземноморье несет в себе очевидные выгоды в сферах безопасности и экономики отнюдь не только в контексте узкой египетской проблемы. Фактически речь идет о естественном объединении всех тех трехсторонних процессов, которые были запущены Кипром и Грецией, с уже существующими двусторонними контактами между Израилем, Египтом и Иорданией, в том числе: газовым экспортом, поставками воды, использованием Хайфского порта Иорданией и другими менее афишируемыми шагами, направленными на сохранение региональной стабильности.

Ясно, что во многих случаях подключение к проектам дополнительных участников способно создать своего рода синергетический эффект, усиливающий их. В первую очередь это касается совместного продвижения проектов, прежде всего в сфере развития экономических и энергетических инфраструктур, через «Союз во имя Средиземноморья», оказывающий финансовую поддержку лишь в рамках тех тем, которые объединяют страны по обе стороны моря. Однако формирование подобной структуры открывает возможность также и для обращения в институты ЕС, способные инвестировать в транснациональные средиземноморские проекты.

Шансы такого развития событий увеличатся еще больше, если в рамки формируемой структуры удастся интегрировать Италию, а позже и государства Адриатического побережья, часть которых (например, Албания или Черногория), действуя в одиночку, сегодня вынуждены слишком долго «ожидать в приемных» брюссельских учреждений.

Вновь следует подчеркнуть, что речь идет о процессах региональной интеграции Израиля, не обусловленной опасными геополитическими уступками, к которым еврейское государство пытались вынудить еще совсем недавно, убеждая, что, мол, без них оно неизбежно будет изолировано. Реальность оказалась обратной: именно создание прочной долгосрочной основы для регионального сотрудничества на Ближнем Востоке способно обеспечить большие шансы на достижение компромисса, который наряду с взаимными уступками принесет выгоду всем сторонам.

Стоит также отметить, что форум «три плюс три» вовсе не обязан стремиться к политической и экономической изоляции Турции. По крайней мере до тех пор, пока тенденция нарастающей радикализации Анкары, все больше угрожающая стабильности региона, не вынудит к столь драматическим действиям.

Разумеется, предлагаемая структура будет иметь куда более четкий аспект партнерства (в отличие от «5+5», включавшего и Ливию в эпоху Каддафи), но это не значит, что дорога в него для Турции будет закрыта. Конечно, нынешняя политика Анкары не позволяет ей обрести свое место в подобных рамках, более того, надо полагать, сегодня это вполне соответствует и позиции самой Турции. Вместе с тем возможность ее интеграции должна оставаться открытой, пока существует надежда на политические перемены. Однако прежде Турции придется отказаться от нынешней активной поддержки исламских радикалов и показать, что она предпочитает интеграцию языку угроз и подрывной деятельности, используемых сегодня против Греции, Кипра, Израиля, египетского режима и даже Иордании.

 

Рекомендации

Интерес Израиля состоит в активном развитии трехстороннего союза с Грецией и Кипром во всех возможных направлениях, в том числе в сфере безопасности. Одновременно стоит углублять компоненты партнерства с Египтом и с Иорданией, как экономические, так и в сфере безопасности.

Ответственным за политическую стратегию Израиля в координации с коллегами из Греции и Кипра следует инициировать расширение нынешнего форума, основанное на осознании общих интересов – как с ближневосточными странами, так и с европейскими государствами.

Список общих интересов достаточно разнообразен: от стратегического противостояния угрозам, вызванным нынешней политикой Эрдогана, до взаимовыгодной эксплуатации средиземноморских углеводородных ресурсов. Все это придает огромное стратегическое значение установлению тесных связей, по возможности, закрепленных в регулярных, пусть и неформальных рамках.

Общие цели стоит определять не по принципу «против кого» (Анкары) создается эта структура, а с точки зрения открывающихся возможностей, создавая круг, в перспективе открытый и для Турции.

Подобный форум способен также до некоторой степени повлиять и на сдерживание усиливающегося российского влияния в регионе. При этом не исключено, что в Москве создание структуры, укрепляющей ее традиционных друзей-греков и помогающей Египту противостоять «Братьям-мусульманам» (признанным в России террористической организацией) может быть встречено даже с определенным пониманием. Вместе с тем следует учитывать, что экспорт газа в Европу вряд ли вызывает в России энтузиазм. В любом случае, по ходу развития форума важно поддерживать тесный контакт и с Москвой.

Важно поощрять правительство и Конгресс США к позитивной реакции и поддержке формирования средиземноморских рамок сотрудничества. Развивающаяся структура должна показать политическим и профессиональным эшелонам в Вашингтоне, что Средиземное море – это отнюдь не только морской маршрут для международного сообщения.

В целом для Израиля – как по политическим и стратегическим причинам, так и в свете концептуальных и культурных вопросов собственной идентичности и места в регионе – крайне важно как можно шире проявлять свою средиземноморскую принадлежность, укрепляя связи с соседями и формируя общую средиземноморскую идентичность в противовес панарабизму, радикальному исламу и антисемитским тенденциям, приобретающим в западном мире все больший размах.

 

Эран ЛЕРМАН

Перевод Александра Непомнящего

Автор – полковник запаса, вице-президент Иерусалимского института по изучению вопросов стратегии и безопасности

Уважаемые читатели!

Старый сайт нашей газеты с покупками и подписками, которые Вы сделали на нем, Вы можете найти здесь:

старый сайт газеты.


А здесь Вы можете:

подписаться на газету,
приобрести актуальный номер или предыдущие выпуски,
а также заказать ознакомительный экземпляр газеты

в печатном или электронном виде

Поддержите своим добровольным взносом единственную независимую русскоязычную еврейскую газету Европы!

Реклама


Кто определяет американскую политику?

Кто определяет американскую политику?

Беспредельная беззащитность

Беспредельная беззащитность

Европейцы загнали себя в тупик: их вооруженные силы остаются голыми, а те, кто не защищает свою идентичность, не могут защитить свою страну

Разгул антисемитизма в университетах США

Разгул антисемитизма в университетах США

Более 80% еврейских студентов сталкивались с ним за последние полтора года

Ненависть как бизнес-модель

Ненависть как бизнес-модель

Как зарабатывают на антисемитизме

Независимый журналист – это безработный журналист

Независимый журналист – это безработный журналист

Только ленивый еще не оплакал «Голос Америки» и Радио «Свобода»

Катар высшего образования в США

Катар высшего образования в США

 Дискуссия об иностранном влиянии должна перейти от пассивного беспокойства к активному сопротивлению

«…Служит уникальной моделью сотрудничества…»

«…Служит уникальной моделью сотрудничества…»

Отношения Израиля и Азербайджана могут выйти на новый уровень

Короткий период полураспада правды

Короткий период полураспада правды

От обещания до забвения за 14 дней

Водитель, не жми на тормоза!

Водитель, не жми на тормоза!

Как Германия всё прочнее попадает в долговую ловушку

Меняю «долговой тормоз» на 1,5 млн чиновников

Меняю «долговой тормоз» на 1,5 млн чиновников

Нам нужно, чтобы росла экономика, а не государство

Головой о стену

Головой о стену

Как из-за собственной глупости блок ХДС/ХСС проиграл выигранные выборы

Империя наносит ответный удар

Империя наносит ответный удар

Невинные овечки из команды агитпропа НПО

Все статьи
Наша веб-страница использует файлы cookie для работы определенных функций и персонализации сервиса. Оставаясь на нашей странице, Вы соглашаетесь на использование файлов cookie. Более подробную информацию Вы найдете на странице Datenschutz.
Понятно!