Первая Аксинья советского кино

Судьба этой удивительной женщины – как творческая, так и человеческая – отразила в себе все сложности и перипетии «века-волкодава». Когда политики вмешиваются в жизнь и творчество звезд, это чаще всего кончается плачевно: ведь каждый актер – это целая эпоха в театре или кино. Она может быть долгой или короткой, но всегда – неповторимой. Именно таким было актерское творчество яркой звезды театра и кино Эммы Цесарской. Политические события и советская реальность оставили в ее жизни глубокий след. Вернее – глубокие шрамы, исковеркав ее артистическую душу.

Звезда советского кино 1920–1940-х гг. Эмма Владимировна Цесарская имела феноменальный успех у миллионов кинозрителей, от которых до конца жизни получала тысячи писем с восторженными оценками ее творчества и признаниями в любви. По-настоящему самобытный талант актрисы был основан, прежде всего, на тонкой интуиции, природном темпераменте и искренности. Ее популярности способствовали броская, неповторимая внешность, ставшая на какой-то период эталоном женской красоты, а также выразительный гипнотический взгляд, столь необходимый в немом кино. Сам «вождь народов», как вспоминал начальник Главного управления кинопромышленности (ГУКа) Борис (Бер) Захарович Шумяцкий, изрек после просмотра фильма с ее участием: «Какая Цесарская красивая!»

С первых ролей определилось ее амплуа – в кино и на сцене актриса играла простых русских женщин, чаще крестьянок, оказавшихся в сложных и драматических жизненных обстоятельствах. Она полюбила и облагородила своих героинь, наделила их характерами, в которых соединились недюжинная сила и душевная доброта. Лион Фейхтвангер называл ее в шутку «баба рязанская», а Соломон Михоэлс, встретив в театре, спросил: «Эмма, как тебе удается так выразительно играть простых деревенских русских женщин?»

•

Эмма Цесарская родилась в Екатеринославе (ныне – Днепр, в советское время – Днепропетровск) в июне 1909 г. в интеллигентной еврейской семье, где детям рассказывали о традициях и сложной истории еврейского народа, о пережитых погромах.

С детства мечтала стать пианисткой, выступать на эстраде. В 15 лет встретила на улице родного города 22-летнего артиста-гастролера Мишу Яншина, который сказал ей полушутя-полусерьезно: «Вы знаете, Эмма, из вас со временем получится прекрасная актриса». Через несколько месяцев она приехала в Москву, и в 1925-м ее приняли в киношколу Б. Б. Чайковского. Через два года она с другими студентами попала на киностудию «Совкино» для участия в массовках. Увидев фотопробы девушки, режиссеры О. Преображенская и И. Правов, восхищенные ее красотой, пригласили дебютантку на главную роль Василисы в фильме «Бабы рязанские». В 17 лет Цесарская талантливо вписалась в острую мелодраму, создала сильный и обаятельный образ русской крестьянки с нелегкой судьбой – женщины, нашедшей свой путь в жизни.

Еще больший успех выпал на ее долю после выхода фильма А. Штрижака и Д. Познанского «Ее путь» (1929). Актриса сумела раскрыть драму подневольного замужества крестьянки, красоту любви героини к пленному австрийцу, рождение в ее душе человеческого достоинства. Работая без дублерши, она в картине Е. Иванова-Баркова «Иуда» (1930) в роли партизанки Насти мчится на лошади, переправляется через ущелье, в картине «Вражьи тропы» Преображенской и Правова (1935) в роли молодой крестьянки Феклы управляет трактором. Известный немецкий режиссер Эрвин Пискатор, создатель пролетарского политического театра в Германии 1920-х гг., пригласил Эмму Цесарскую на небольшую роль в фильме «Восстание рыбаков», снятом в СССР в 1934 г.

Но вершиной творчества актрисы стала роль Аксиньи в картине Ольги Преображенской и Ивана Правова «Тихий Дон» (1931). В создании фильма принимала участие германская кинофирма «Дерусса», которая потребовала, чтобы Аксинью играла только Цесарская. На эту роль актриса была утверждена без проб за девять месяцев до начала съемок.

У миллионов зрителей не было сомнений, что Эмма Цесарская – настоящая донская казачка, пришедшая на экран из самой жизни. Все в Аксинье было живым, непридуманным: и яркая белозубая улыбка, и сердито сдвинутые в минуты гнева брови, и тот интерес, который она проявляет к молодому Григорию Мелехову, и отчаянные попытки загладить свою вину перед любимым человеком, вернувшимся с фронта. О том, насколько в сознании современников образ героини «Тихого Дона» слился с Цесарской, говорит тот факт, что именно с ее лика писал свою Аксинью художник Георгий Верейский, иллюстрировавший роман «Тихий Дон».

«Однажды, – вспоминала актриса, – Михаил Шолохов возбужденно заявил мне и Абрикосову, исполнявшему роль Григория: „Вы, черти, ходите у меня перед глазами!“» Писатель мечтал работать дальше с той же съемочной группой, читал актерам в гостинице новые главы и фрагменты романа. «Я заплакала, – рассказывает Эмма Владимировна, – узнав, что моя Аксинья утонула, когда шла по тонкому льду, и просила писателя придумать ей смерть полегче».

Картину постигла нелегкая судьба: она подверглась жесточайшей критике, а Преображенскую и Правова исключили из Ассоциации работников революционной кинематографии с формулировкой «за обслуживание вкусов мелкобуржуазного зрителя». Больше года фильм пролежал «на полке», и только вмешательство Шолохова, вернувшегося из заграничной командировки, спасло картину. Продолжение фильма предполагалось снять совместно с фирмой «Дерусса», но после того, как в Германии пришел к власти Гитлер, реализация замысла оказалась невозможной.

•

В первой половине 1930-х Эмма Цесарская снялась еще в ряде фильмов: в психологической драме Ивана Правова и Ольги Преображенской «Одна радость» (Евгения Яковлевна), в драме Эрвина Пискатора и Михаила Доллера «Восстание рыбаков» (жена Неера), в социальной драме Альберта Гендельштейна «Любовь и ненависть» (вдова шахтера Василиса, ставшая предводительницей «бабьего бунта»), в драме Ивана Правова и Ольги Преображенской «Вражьи тропы» (батрачка Фешка Сурова) и других.

Советские и зарубежные журналы тех лет демонстрируют Цесарскую в русском сарафане на сельском сходе, Цесарскую за плугом, Цесарскую смеющуюся, Цесарскую плачущую… Представитель фирмы «Дерусса» посылает ей письма с предложениями сделать из нее западную звезду, германские и американские газеты, говоря о ней, использовали такие выражения, как «очень красивый русский тип», «изумительная фигура русской крестьянки», «самая красивая актриса».

К тому времени Цесарская сложилась как драматическая актриса, тяготеющая к полнокровному реалистическому образу и острым жизненным конфликтам. Ею интересовались многие талантливые режиссеры. В семейном архиве сохранилось письмо режиссера Л. Трауберга от 17 ноября 1929 г. Обращаясь к актрисе, он пишет из Ленинграда: «…У меня чрезвычайно мало интереса к большинству людей, работающих в советской кинематографии, в частности, ужасно плохо отношусь к актрисам, почему так – не стоит писать. По непонятной причине с чрезвычайным интересом думаю о вашей работе».

В 1933 г. Михаил Ромм пригласил ее на роль мопассановской Пышки. «Он ждал меня три месяца и очень сожалел, что „Межрабпомфильм“ не отпустил меня на съемки, я тогда была занята в другом фильме…» – рассказывала актриса.

К середине 1930-х Эмма Цесарская была невероятно популярна. Ее с полным правом можно назвать первой звездой советского кинематографа. Имя актрисы было известно и далеко за рубежом. В 1934 г. кинопродюсеры трех стран – Германии, Франции и Англии – официально пригласили Эмму Цесарскую на роль Грушеньки в совместной постановке «Братьев Карамазовых». По их мнению, Цесарская была единственной актрисой, способной в полной мере воплотить этот образ на экране. Гонорар за работу обещали огромный, но актрисе пришлось отказаться из-за запрета, последовавшего «сверху».

«Один из руководящих киноработников, К. М. Шведчиков, – вспоминала актриса, – сказал мне, ознакомившись с этим предложением: „Ну что ж, если зарубежные фирмы привлекут и наших кинематографистов, то я согласен“. Я начала активно изучать английский язык, артист Б. Инкижинов писал из Парижа, что меня там очень ждут. Через год все изменилось: представитель „Инторгкино“ запретил мне встречаться с французским репортером, который имел поручение выяснить, согласна ли я сниматься в фильме».

•

Цесарскую окружало множество верных друзей и поклонников. Это и влюбленный в нее Михаил Шолохов, обращавшийся к ней в письмах: «Эммушка!», «Песня моя!», «Лихо ты мое…»; и известный французский общественный деятель Поль Вайян-Кутюрье, или, как она ласково говорила, Вайяшка, который научил ее делать яичницу по-пиренейски. К поклонникам ее таланта принадлежали маршал М. Тухачевский, командармы Р. Эйдеман и А. Корк, партийно-государственный деятель Г. Пятаков, видные чекисты – почти все они были позже репрессированы.

Как-то в 1932 г. на Петровке актрису остановил плотный мужчина. «Вы Эми… Цесарская», – обратился он к ней, с трудом выговаривая русские слова. Это был американский бизнесмен, инженер-строитель Зара Уиткин. Человек ультралевых взглядов, он приехал в СССР как иностранный специалист, задумав организовать здесь крупноблочное строительство. В Москву его привела и любовь к «темноволосой богине» Эмме Цесарской, которая называла американца «тяжелой индустрией». Мистер Уиткин сообщил ей, что купил все фильмы с ее участием и много раз их смотрел. Он с жаром убеждал актрису пойти с ним в «зэкс» и уехать в Америку, где она будет работать на киностудии «ХХ век Фокс», обещал построить для нее роскошную виллу. «О вашем решении, – сказал он, – я бы хотел сообщить нашим корреспондентам, ведь я приехал в Европу, чтобы познакомиться с Роменом Ролланом и Эммой Цесарской».

Но Зара Уиткин уехал в Америку ни с чем: крупноблочное строительство ему организовать не удалось, хотя он обращался за содействием в Кремль и на Лубянку, а Цесарская вышла замуж за советского подданного – чекиста высокого ранга Макса Станиславского, польского еврея, приехавшего в Россию накануне октября 1917 г. Он служил в ВЧК, занимал ответственные посты в ОГПУ и НКВД, часто выезжал за границу. Именно с ним она явилась 11 января 1935 г. в Большой театр на торжественное заседание в честь 15-летия советской кинематографии. Когда секретарь президиума ЦИК А. Енукидзе, поздравляя первых деятелей советского киноискусства с присуждением им наград и почетных званий, произнес фамилию Цесарской, ставшей заслуженной артисткой РСФСР, в зале раздались аплодисменты. Актриса взглянула в сторону левой ложи бенуара: там медленно, с некоторой ленцой, аплодировал Сталин.

Еще один раз Цесарская видела вождя на достаточно близком расстоянии. Она вспоминала: «В 1936 г. мне довелось побывать на авиационном празднике в Тушино, и нас с мужем пригласили на правительственную трибуну. Буквально в двух-трех шагах от меня, впереди, стоял Сталин во френче и знаменитой кепке с квадратным козырьком. Он показался мне глубоким стариком с помятым желтоватым лицом, пробуравленным оспинками и покрытым сеткой морщин, с прищуренными беспокойными глазами. Уже не помню, кто еще был из Политбюро, но почему-то больше других запомнился Ворошилов, преданно ловивший каждый взгляд Сталина. Большой группой стояли военные с ромбами в петлицах. И члены Политбюро, и военные, и гости были несколько скованны, переговаривались очень тихо, словно находясь под усиленным контролем. Я остро почувствовала, что между Сталиным и людьми, собравшимися на трибуне, существует какая-то незримая дистанция…»

В жизни артистки все резко изменилось 23 марта 1937 г. Ее муж, спешно переведенный Ежовым на должность заместителя начальника Главного управления пожарной охраны НКВД, с работы не вернулся. Во время обыска в четырехкомнатной квартире в Фурманном переулке, продолжавшегося всю ночь, у Цесарской забрали все документы, фотографии и письма мужа. Лишь чудом, в складках белья, удалось сохранить несколько писем.

Квартиру пришлось освободить, имущество конфисковали, а Эмму Владимировну с годовалым сыном поселили в бараке на окраине города, набитом женами репрессированных ответственных работников. У несчастных отняли паспорта, их выслали в Астрахань, а потом арестовали. Но Цесарской комендант барака паспорт вернул: видимо, было указание пока ее не трогать. Вскоре мать забрала ее с сыном к себе. Из кино она была фактически изгнана, ей даже не позволили завершить работу в фильме «Дочь Родины» – на роль пригласили другую актрису. А на улице к ней подходили люди, спрашивали, почему она так долго не снималась…

•

Весной 1938 г. Эмма Цесарская случайно попала на заседание кинематографистов, которое вел Сергей Юткевич. Неожиданно она получила записку из президиума: «Из зала требуют, чтобы вы, жена врага народа, сейчас же покинули наше заседание». Прочла записку и актриса Елена Кузьмина, сидевшая рядом. Тихо ахнув, она попыталась удержать Цесарскую, но та встала и со скомканной бумажкой в руке пошла к выходу сквозь строй испуганных, сочувствующих и равнодушно-неприязненных взглядов. Как рассказывают родные Эммы Владимировны, она пришла в Демидовский переулок, на квартиру отца, и тут дала волю слезам. Потом долго искала его именной револьвер, но, к счастью, не нашла…

Страх на долгие годы поселился в душе актрисы. Опасаясь ареста, она несколько раз уничтожала документы и письма, полученные из-за границы.

По совету Шолохова, который не оставил ее в трудное для нее время, Цесарская написала письмо Молотову. В августе 1938 г. ей пришло извещение из Главного управления кинематографии с предложением «срочно зайти в секретариат комитета». Ее принял новый руководитель ГУКа, бывший чекист Дукельский, человек с гладко побритой головой и холодным взглядом. Держа руку за бортом темно-синего френча, он любезно кивнул и показал актрисе на стул. Эмма Владимировна, продолжив этот немой диалог, положила на стол газету «Вечерняя Москва» с рекламой «Тихого Дона». Вместо фамилии исполнительницы роли Аксиньи стояли черные крестики. Хозяин кабинета посмотрел, покачал головой и произнес: «Что они с вами сделали…»

Лишь осенью 1938 г. она получила приглашение сниматься в кинокомедии «Девушка с характером», а затем и в других фильмах. Цесарской вернули грамоту заслуженной артистки РСФСР, изъятую при обыске. Но все происшедшее не могло не оказать воздействие на творчество актрисы. Она снялась в ряде весьма средних картин с убогой драматургией без прежнего вдохновения. В «Девушке с характером» играла решительно-прямолинейную жену командира, которая с наигранным оптимизмом призывает советских женщин ехать на Дальний Восток. Ее рыбачка Ольга в картине В. Баталова «Бабы» (1940) не лишена обаяния, но этому образу недостает психологической убедительности. В «Богдане Хмельницком» режиссера И. Савченко (1941) она увлеченно сыграла роль веселой, красивой и разбитной шинкарки.

С 1945 по 1965 г. актриса работала в Театре-студии киноактера, но в спектаклях была занята довольно редко. В 1946 г. на съемках картины «Освобожденная земля», где она играла председателя колхоза Надежду Притуляк, она подружилась с известным актером Василием Ваниным. Он с лукавым юмором говорил ей, что надо «очеловечивать и плохую драматургию». Однажды в конце 1940-х Ванин позвонил актрисе и доверительно, как член наградной комиссии, сообщил ей, что она представлена к ордену Трудового Красного Знамени. Но… среди огромного числа награжденных Цесарской не оказалось. После вой­ны она захотела поехать в советский армейский театр на территории ГДР, но и в этом ей было отказано. И еще много лет, вплоть до 1958 г., тянулся за ней «шлейф» жены врага народа.

В те годы с большим успехом шел фильм И. Пырьева «Кубанские казаки». И Цесарская, и кинопресса часто получали письма от зрителей с вопросом, почему Аксинья из «Тихого Дона» не снималась в этой картине. Артист Лукьянов, игравший в «Кубанских казаках», предложил ей сделать концертный номер по мотивам популярного фильма. Актриса довольно резко ответила: «Вы хотите, чтобы на меня упал еще один кирпич?»

В 1959 г. Эмма Цесарская получила документы о реабилитации мужа, восстановлении его в партии и узнала, что он был расстрелян еще в июне 1937-го.

До 1964 г. актриса снялась в фильмах «Майская ночь», «Високосный год», «На диком бреге Иртыша», «Нахаленок», «Когда казаки плачут» и т. д. Но ей доставались в основном небольшие роли. В 1965 г. она ушла на пенсию и больше никогда не снималась. Ей хотелось поправить пошатнувшееся здоровье, больше времени отдавать семье, друзьям, чтению.

28 февраля 1990 г. Э. В. Цесарская умерла. Она похоронена на 1-м участке Донского кладбища Москвы…

Известный киноактер, народный артист Михаил Глузский как-то сказал: «Эмма Владимировна Цесарская давно покорила мое сердце как замечательная актриса и очаровательная женщина. Она и после своей смерти остается для нас, актеров, и для многих зрителей живой и бесценной реликвией советского киноискусства 1920–1940-х гг.».

 

Михаил РИНСКИЙ