Привыкаем к чудовищному: граждане без защиты

То, как изменилась Германия, можно было недавно наглядно увидеть на рождественских базарах, снабженных защитными сооружениями, которые неизбежны в обществе, где насилие стало частью повседневности. Вот уже семь лет рождественские рынки – это укрепленные объекты: желающие отведать глинтвейна должны сперва преодолеть бетонные барьеры и проскользнуть через узкие входы. «Тумбы Меркель» стали необходимы вследствие проводимой с 2015 г. политики неограниченной иммиграции. Вооруженная полиция патрулирует охраняемые зоны, и это правильно: в Оберхаузене, например, на рождественском базаре произошло два случая поножовщины.

За пределами внутригородских защитных зон полиции практически нет, граждане должны сами заботиться о своей защите. Но как? В XIX в. ни один респектабельный горожанин не ходил ночью по улицам без трости. Не потому, что хромал, а потому, что в трости было скрыто длинное лезвие. «Фехтование на палках» было частью воспитания молодых мужчин. Сегодня это оружие запрещено. Население больше не защищено государством, но и самому ему не позволено защищаться.

После теракта на берлинской Брайтшайдплац мы достоверно знаем о растущей угрозе. Нападения с ножом стали ежедневными. Полицейские носят защиту от них. Это правильно, но о чем это говорит? Разумеется, в стране, где статистика составляется по каждому дурацкому поводу, федеральных данныx об убийствах с применением ножей нет. Ведь эта статистика может привести к дискуссии о причинах «отдельных случаев» убийств, которые вовсе не являются отдельными случаями. Все новые, такие как убийство 14-летней девочки Эче в Иллеркирхберге, они выстраиваются в кровавый ряд. А политики говорят: «Привыкайте, это новая нормальность».

У Германии больше нет контролируемых границ, любой может приехать сюда и остаться здесь за счет местного населения. В будущем, согласно новому Chancen-Aufenthalts-Gesetz, они будут даже без собственных заслуг быстро получать гражданство. А вместе с ним – пожизненное право на проживание, содержание, воссоединение семьи и пенсию. Шансы распределяются однобоко: все они на стороне иммигрантов. Риски же несут те, кто живет здесь давно. Это звучит гуманно, созвучно глобализму и призывам к разнообразию, но за это приходится платить. Потому что эта иммиграция – вовсе не та, которая требуется.

Иммиграция должна быть в первую очередь в интересах страны, а не иммигрантов. Так происходит во всем мире, но не в ФРГ. Попробуйте въехать в США без соответствующей визы – вас задержат и, не исключено, обойдутся с вами грубо. Китай, Индия? Не может быть и речи. Не может быть и речи о том, чтобы нелегальные иммигранты в США или любой другой стране получали пожизненное содержание не только для себя, но и для членов семьи. Это возможно только в Европе, но даже во многих ee странах это становится все менее возможным: Италия сворачивает свою программу «гражданских денег», в то время как ФРГ расширяет ее. Швеция, Дания, даже Франция изменили свою политику, а Великобритания вышла из ЕС, в том числе потому, что увидела угрозу своей безопасности из-за иммиграции.

Известно, что с 2015 г. половина получателей пособий Hartz IV являются иммигрантами. Если к тому же критично взглянуть на уже давно применяемую систему двойного гражданства, то можно приблизиться к пониманию того, что государство всеобщего благосостояния в значительной степени финансирует новых иммигрантов.

Здесь важен термин «новые иммигранты». Германия веками принимала иммигрантов. В годы, предшествовавшие Первой мировой войне, это была страна с наибольшим количеством эмигрантов: они ехали в США, Канаду и Южную Америку. «Страна отталкивает своих детей», – писал выдающийся отечественный экономист Вернер Зомбарт. Однако в то же время Германия была после США крупнейшей страной иммиграции: иммиграция происходила из Восточной Европы и заполняла пробелы, оставленные эмигрантами. После Второй мировой войны последовали беженцы немецкого происхождения. Многие венгры приехали после того, как СССР подавил восстание 1956 г. За ними последовали чехи, словаки и жители бывшей Югославии. Только из Хорватии, Словении и Боснии прибыло 450 тыс. беженцев.

В 1956 г. началась трудовая миграция, сначала из Италии, Испании и, наконец, Турции. Германия никогда не была изолирована, как утверждают сегодня некоторые «зеленые», не знающие истории. Она была открытой и космополитичной. Но хотела знать, кто приезжает. И это ее право. Гастарбайтеры, так сказать, привезли с собой свои рабочие места. Многие из них хорошо интегрировались, а третье поколение даже дало блестящих ученых и предпринимателей. Конечно, не без проблем, но в целом баланс позитивный.

Ситуация резко изменилась после открытия границ Ангелой Меркель в 2015 г. Иммиграция рабочих или политических и военных беженцев превратилась в иммиграцию обеспечения. Ценные люди к нам приезжают и сегодня: способные часто мигрируют, о чем Зомбарт писал еще 120 лет назад. Но есть и группы, которые не нужны ни одной стране: политические активисты насильственного ислама. Люди, которые не хотят и не могут интегрироваться. В том числе и потому, что некоторые из них, как мы видим, больны: в последние годы многие убийства были совершены преступниками, которые затем оказались не в суде, а в психиатрическом отделении.

И это не просто оправдание трусливой судебной системы и руководства полиции, которые подчинились воле политиков, а не закону. Фактом является то, что из-за низкого уровня образования в таких странах, как Ирак, Пакистан, Сирия, Сомали, Нигерия, Марокко или Мали, в ФРГ приезжают люди, не способные выдержать стресс и требования страны чужой культуры. Все это может легко привести к неконтролируемым вспышкам насилия.

«Все исследователи, изучавшие заболеваемость шизофренией среди беженцев или иммигрантов в Западной Европе или Канаде, делают вывод о двух-пятикратном увеличении риска шизофрении в различных популяциях иммигрантов. У выходцев из стран Африки к югу от Сахары обычно самые высокие показатели заболеваемости, причем у иммигрантов первого поколения они выше, чем у второго», – пишет исследователь в области образования Вольфганг Майнс в работе, которую он нигде не смог опубликовать.

Кроме того, теперь мы знаем, что почти все известные случаи убийств имели криминальную подоплеку, но преступники не были депортированы, а были оставлены в Германии с целью «ресоциализации» в ожидании, когда они вновь нанесут смертельный удар. Можно также предположить, что решающую роль в этом играет длительное употребление наркотиков, являющееся частью повседневной жизни в некоторых странах исхода. Но эти вопросы невозможно обсуждать в германской общественной сфере без того, чтобы не быть обвиненным в расизме.

И здесь мы подходим к решающему моменту: не иммиграция как таковая создает нам проблемы (Германия прежде хорошо с ними справлялась), а беспечное открытие границ для всех и каждого. Именно сокрытие причин мешает нам снова сделать Германию безопасной и убрать «тумбы Меркель».

Во Франции президент Макрон встретился с родителями 12-летней девочки, убитой нелегальным иммигрантом в Париже, и заявил, что связь между нелегальной иммиграцией и преступностью больше отрицать нельзя. Олаф Шольц же даже в Twitter не выразил соболезнования после преступления в Иллеркирхберге. В ФРГ мы постоянно сталкиваемся с ритуальными действиями политиков, которые пресекают любые попытки расследовать причины, пожимают плечами и продолжают заниматься привычным делом. При этом жертвами являются не только немцы, но и иммигранты.

К этому добавляются и другие причины. Женщин могут пырнуть ножом, потому что они ведут себя не так, как того требует ислам. Сегодня это называется «фемицид», то есть насилие против женщин со стороны мужчин. Это чушь! Чаще всего это убийство на религиозной почве. Кроме того, есть исламисты, совершающие насилие, наемники и жертвы непрекращающегося насилия из Сирии и других зон военных действий. В случае многих из них неясно, в какой момент жертвы, травмированные насилием, сами стали преступниками. Но для тех, кого убили в Германии, это не имеет значения.

Граждане имеют право на защиту и на то, чтобы им не лгали о причинах. В будущем Германия должна вновь контролировать иммиграцию и не допускать беспрепятственного проникновения в страну потенциальных насильников и их дальнейшего обеспечения за счет населения. Население имеет право на защиту. Это касается как женщин, так и мужчин, как немцев, так и иммигрантов.

Продолжающаяся же политика «обеления» опасна для жизни. Начиная с правительства Меркель, германские политики стремятся спасти мир, защитить планету, но им нет делa до собственного народа. Даже это слово было исключено из политического обихода (см. стр. 13–14).

Это правительство потеряло всякое представление о том, кто его назначил и чьи интересы оно должно представлять – интересы всех, имеющих право здесь жить. Именно в этом заключается их работа. А не в том, чтобы издеваться над собственным народом, оставляя его беззащитным на милость странной смеси неверно понятой толерантности, боготворимого разнообразия, романтизированной любви к пестроте и слепоты к последствиям нерегулируемой иммиграционной политики, которая бесчеловечна по отношению к собственному населению.

Не должно быть так, чтобы единственным мерилом политики был совет: «Привыкайте, это новая нормальность!». Катрин Гёринг-Эккардт, эта сомнительная личность на посту вице-президента Бундестага, рада такому развитию событий, за которое всё больше людей платят своей жизнью или отсутствием свободы за бетонными блоками и незащищенностью на улицах страны, которую распоясавшийся политический класс использует в качестве утилизационной массы для своих бездумных планов. Политики хотят, чтобы мы привыкли к чудовищному. Мы этого не хотим!

 

Роланд ТИХЫ

Перевод с нем. Оригинал опубликован на сайте Tichys Einblick online (www.tichyseinblick.de).