«Итальянцы выкинули нас, как собак»

Пьеро Чивидалли – израильский художник, который всю жизнь рисует Италию

Пьеро Чивидалли и автор

Мало кто может проследить свое генеалогическое древо на 250 лет назад. Еврейские семьи вообще редко задерживались на одном месте дольше, чем на несколько десятков лет, и их изученная биография обычно насчитывает два-три поколения. Пьеро Чивидалли, которому сейчас 96 лет, родился в семье итальянских аристократов и прожил первые годы жизни как настоящий синьор. Но потом, при власти Муссолини, судьба его резко переменилась. Мне удалось познакомиться с Пьеро и записать удивительную историю израильского художника, который всю жизнь рисует Италию.

 

– Моя жизнь действительно в некотором роде уникальна, – рассказывает Пьеро Чивидалли. – Я родился в Италии, во Флоренции, в 1926 г. в очень известной и богатой семье. Предки мои с обеих сторон были людьми состоятельными и уважаемыми. Мой отец происходил из семейства Контини, из области Феррара. Достаточно влиятельная семья. Но предки моей матери занимали гораздо более высокое и более влиятельное положение в обществе. Да и в финансовом плане они преуспевали намного больше. Мама родилась в семействе Данкона. Это были люди, которые занимали серьезные государственные должности. Мой прадед, например, был главным редактором крупнейшей в XIX в. итальянской газеты. В то время Флоренция была столицей Италии, и газета называлась «Нация». Он был настоящим патриотом страны и многое сделал для ее процветания. Спустя несколько лет ему предложили стать профессором в Университете Пизы, самом престижном университете Италии, и он согласился. Этот университет основал еще Наполеон, там учились и до сих пор учатся только самые выдающиеся студенты. Позже прадед стал ректором этого университета, потом мэром Пизы, а закончил карьеру в Сенате. То есть можете себе представить, насколько это была влиятельная семья, какими средствами и связями она обладала. В Пизе до сих пор есть площадь имени моего прадеда.

 

Отношение местных властей к еврейскому населению отличалось от провинции к провинции. Например, Пезаро принадлежал в то время Ватикану, который был (и остается) отдельным государством внутри государства. Естественно, церковь евреев не любила и пыталась насильно наставить на путь истинный. Например, прапрабабку Пьеро, мать того самого будущего мэра Пизы и сенатора, в 14 лет выдали замуж, с тем чтобы представители Ватикана не смогли забрать ее и обратить в христианство. В то же время начались гонения на евреев, и, несмотря на богатство и влиятельность, их загоняли в гетто и лишали многих прав.

В итоге семья покинула Пезаро и разделилась: кто-то отправился в Пизу, а кто-то во Флоренцию. Там, где правила австро-венгерская династия, понимали, что евреи несут с собой развитие экономики и множество других преимуществ. Так, в Ливорно была богатая и процветающая еврейская община, которая, кстати, существует и по сей день. У евреев имелись не только гражданские права, но и юридические, даже собственное судопроизводство. Во Флоренции, столице Тосканы, дела обстояли сложнее. Право на поселение в городе нужно было покупать, и только самые богатые могли позволить себе эту роскошь. Предки Пьеро могли.

 

Пьеро Чивидалли. Дом дедушки и бабушки


– Так они поселились во Флоренции. Купили огромные территории, построили замки, дворцы, поместья. В итоге спустя поколение тысячи гектаров плодородной тосканской земли достались моему деду, и они с бабушкой жили в громадном доме с великолепным пейзажем за окном. Я рос, как принц. В доме было 15 слуг, которые круглосуточно занимались устройством нашего быта. Я был ребенком и не понимал, что так живут далеко не все. Для меня это было естественно. Родители нами совершенно не занимались. Для маленьких детей нанимали нянек, а когда мы подрастали, у нас были гувернантки и горничные. Кухарки, конюшие, водитель, столяр, прочие слуги работали в доме постоянно. Я до сих пор помню имена десяти человек.

 

Фамилия Чивидалли происходит от названия итальянского городка Чивидале-дель-Фриули. Евреи появились в Италии, скорее всего, после испанского изгнания в конце XV в. В целом они чувствовали себя свободно, были полностью ассимилированы, малорелигиозны и нередко вступали в браки с неевреями.

Пьеро провел целое исследование и смог восстановить свою родословную вплоть до середины XVIII в., то есть углубиться на 250 лет назад! Пьеро живет историей семьи. В его небольшой квартире в Рамат-Гане все дышит стариной и подчеркнутым аристократизмом, немного чрезмерным и старомодным даже для современной Италии. Здесь мебель, которая передавалась в семье от отца к сыну, она стояла в доме у родителей Чивидалли еще в позапрошлом веке. Люстры и светильники, стулья и комоды, столы и этажерки – остатки былой роскоши, как напоминание о мире, которого больше нет. Он подает мне воду в старинном высоком бокале, а на полированный стол ставит серебряную подставку. В маленьком изящном блюдце лежат крохотные бисквиты, а кофе он наливает в фарфоровую чашку.

 

– Мне очень сложно сейчас представить себя тем ребенком, который жил в царских условиях. Я ни разу не открыл caм окна в своей комнате. Утром приходила горничная, раздвигала шторы, и солнечный свет проникал через окно и будил меня. Нет, не подумайте, что я был избалованным. Наоборот. У нас был очень жесткий режим. Все было очень четко распланировано: время подъема, время подачи еды, время занятий, время отдыха. Даже в уборную разрешалось ходить в строго определенный час. Все действия происходили по звонку. Мы знали, что, когда звенит первый звонок, мы должны зайти в столовую. Когда зазвонит второй, нужно встать около стола и ждать, пока зайдут дедушка с бабушкой. Без их присутствия садиться за стол не разрешалось. Это была хорошая жизнь, но подчиненная строгому распорядку. Достаточно скучному.

 

В Италии, в отличие от других стран Европы, было не так много евреев, от 30 до 40 тыс. И большинство из них чувствовали себя итальянцами, преуспевали и богатели. Как часто бывает в галуте, итальянские евреи любили свою родину, были преданными сынами этой страны. Они искренне работали на ее благо и считали, что Италия – их настоящий дом. После Первой мировой войны умер брат бабушки Пьеро, и та получила огромное наследство. В качестве подарка она преподнесла Флоренции целое здание, которое превратили в ортопедический госпиталь для бывших военных. До конца своих дней бабушка была почетным председателем этого госпиталя и принимала участие в его работе.

Семья Чивидалли на прогулке


 

– У меня были две сестры: одна старшая, другая младшая. Мы росли вместе, играли вместе, были неразлучны. Девочек учили шить, вышивать, танцевать. И меня этому учили вместе с ними. Поэтому я умею делать то, чего многие мужчины делать не умеют. А потом здание школы отобрали для военных нужд, и меня отправили в другую спецшколу, для глухонемых. Я был абсолютно здоровым ребенком, но мне приходилось учиться вместе с детьми с нарушениями.

 

Так продолжалось до 1938 г. После превращения Италии в фашистское государство жизнь евреев, да и не только их, резко изменилась (подробнее о приходе к власти в Италии режима Муссолини и положении итальянских евреев при этом режиме см. «ЕП», 2022, № 11). Отца Пьеро, архитектора и инженера, лишили работы. Пьеро и его сестер выгнали из школы. Было очевидно, что оставаться в Италии нельзя. Отца могли арестовать в любой момент – за то, что был евреем и убежденным антифашистом. Поэтому он принял решение увезти семью в Палестину. В те времена это было непросто: англичане неохотно пускали туда евреев, нужно было получить специальное разрешение на жительство. Пока отeц Пьеро занимался оформлением документов, жена с пятью детьми находились в Швейцарии.

 

– В Швейцарии мои родители совершили полную глупость: меня отправили вместе с сестрами в школу для девочек. Мне там было очень некомфортно. К тому же это было время страшного антисемитизма. Он докатился даже до Швейцарии. Я помню, мы сидели с сестрой на уроке рисования. И вдруг учительница спросила сестру, когда мы едем в Палестину. Тогда девочка, которая сидела рядом, спросила с удивлением: «Вы что, евреи?» Встала и пересела на другое место. Это было очень унизительно и обидно.

 

Пьеро рассказывает, что приезд в Палестину лишь усугубил ситуацию. Ему было трудно привыкнуть к новому образу жизни, он не понимал иврита, чувствовал себя чужим и тосковал по Италии. Он сменил несколько школ, пока, наконец, ему не исполнилось 18 лет и его не призвали в армию. В итоге, сокрушается Пьеро, так и не удалось получить хоть какое-то школьное образование.

Пьеро Чивидалли в еврейской бригаде


 

– Но мы уже знали, что происходит с евреями в Европе, и я чувствовал потребность воевать с фашистами.

– Вы были готовы пожертвовать собой?

– Да. Я чувствовал, что должен это сделать. Меня с детства учили выполнять свой долг, и здесь я знал, что мой долг – бороться с нацистами и попытаться спасти тех, кого еще можно спасти.

 

Пьеро отправили на подготовку в Египет, но к этому времени война уже закончилась. Однако в составе еврейской бригады он успел побывать в Италии, где увидел, во что превратили война и фашистский режим прекрасную страну.

 

– Италия была в руинах. Это было ужасно. Разруха, нищета, голод, страшная коррупция. Я видел детей, которые искали еду среди отбросов. Женщин, которые продавали себя за кусок хлеба, пустые магазины. Я продавал сигареты, которые выдавали в армии, и получал взамен мыло, сахар, соль. Дедушка с бабушкой выжили во время войны. Бабушка скрывалась в монастыре, а дедушку укрыли местные жители. Их прекрасная вилла во Флоренции была уничтожена. Но у них оставались еще земли, и позже, продав их, они отстроили себе новый дом. Когда я приехал к ним, я впервые почувствовал, что могу помочь им. Приносил им сахар и мыло – то, что невозможно было достать даже за деньги. Я помню, как они были счастливы. Они сыпали крупинки сахара на ладонь и слизывали, как дети. А у меня стояли слезы.

 

А вернувшись в Израиль, Пьеро все-таки попал на настоящую войну – сразу после провозглашения государства началась Война за независимость. Пьеро отправили на юг, в кибуц Негба, который получил известность после жестоких боев с египетской армией. Бомбежки продолжались и днем и ночью, и казалось, что выйти живым из этого сражения невозможно. Однажды египетские танки подошли близко к укреплению, начался минометный огонь, и Пьеро получил ранение в плечо и лицо. Под непрекращающимися обстрелами он пополз к госпиталю. Девушка-солдатка, служившая в той же бригаде, оказала ему первую помощь и перевязала раны. Потом она заняла его место в укреплении.

 

– Меня до сих пор мучает эта мысль. Та девушка, которая помогла мне, когда я был ранен, была убита в тот же вечер. Я должен был стоять на ее месте, но меня там не было, и она встала вместо меня. И погибла. Эта мысль преследует меня всю жизнь. Я чудом остался жив, а она получила пулю, которая предназначалась мне. Ее звали Гила, я до сих пор помню.

 

После Войны за независимость Пьеро ненадолго уехал в Италию, где изучал историю искусств и живопись, а затем вернулся в Израиль, стал учителем рисования и преподавал до выхода на пенсию.

 

– Вы никогда не думали о том, чтобы вернуться жить в Италию?

– Думал, но не серьезно. Мы получили такую пощечину от итальянцев, которые просто выкинули нас, как собак, лишили имущества, унизили, что это я не могу ни простить, ни забыть. Я часто езжу в Италию, я хорошо помню Флоренцию, я люблю этот город. Хотя той Флоренции, которую я любил, уже давно нет. Той жизни нет, да и Италии той уже тоже нет. Мир изменился. В том доме, где я когда-то проводил детство, сейчас гостиница. А моя комната, где я жил, сдается за тысячу евро за ночь. У меня нет таких денег. Да если бы и были, я все равно не пошел бы туда. Зачем? Того маленького мальчика Пьеро уже давно нет.

 

– Где ваша родина?

– Сложно сказать. Италия для меня родная с точки зрения языка, культуры, традиций. Но в Израиле я прожил больше 80 лет.

– А какой язык для вас родной?

– Тоже сложный вопрос. Я думаю по-итальянски, говорю на иврите, а читаю по-английски. Но главный мой язык – это живопись. Через рисунок я разговариваю с собой, со своей еврейской душой. Ведь чем евреи отличаются от других народов?

– Чем?

– Мечтой. У них всегда была мессианская мечта о другом мире, о лучшем мире, о том мире, который нужно построить, чтобы изменить мир нынешний. Наша внутренняя сила заключается в надежде на то, что мир можно улучшить. Все великие евреи, даже те, кто отвергли свое еврейство, мечтали о лучшем мире. От Моше и Иисуса до Маркса и Фрейда. Все они мечтали о прекрасном мире.

– А как вы объясняете ненависть к евреям?

– С одной стороны, это зависть. А с другой, евреи – это легкая мишень для ненависти. Их легко обвинить во всех бедах. Но прежде всего – зависть и страх. Евреи умеют выживать в любых обстоятельствах, и это пугает.

 

Пьеро Чивидалли рисует уже 80 лет. За эти годы у него накопилось множество карандашных и акварельных рисунков, полотна, выполненные маслом, тысячи набросков и эскизов. Это и итальянские пейзажи, и портреты, и абстрактные картины. У художника было множество выставок в Израиле и в других странах, включая США и Италию. Но, как он сам говорит, он рисует не для публики и, конечно, не для заработка. Он рисует потому, что искусство для него – это связь поколений. То, что соединяет его с прошлым. Поэтому, наверное, на многих его работах, по-детски наивных и трогательных, изображен маленький мальчик – черноволосый, кудрявый, с широко распахнутыми глазами, полными слез. Мальчик как символ ушедшего мира, который никогда больше не повторится.

 

– Женщина рожает ребенка, который не похож на всех остальных. У нее есть такая возможность. А у мужчин есть способность создавать что-то новое через искусство, через творчество. Я чувствую, что если я перестану рисовать, то моя жизнь закончится. Мое искусство – то, что держит меня в этом мире.

 

Беседовала Майя ГЕЛЬФАНД

Уважаемые читатели!

Старый сайт нашей газеты с покупками и подписками, которые Вы сделали на нем, Вы можете найти здесь:

старый сайт газеты.


А здесь Вы можете:

подписаться на газету,
приобрести актуальный номер или предыдущие выпуски,
а также заказать ознакомительный экземпляр газеты

в печатном или электронном виде

Поддержите своим добровольным взносом единственную независимую русскоязычную еврейскую газету Европы!

Реклама


Фаворит Ельцина

Фаворит Ельцина

К 65-летию со дня рождения Бориса Немцова

Хана Брэйди и ее чемодан

Хана Брэйди и ее чемодан

80 лет назад погибла девочка, только начавшая жизнь

Самый модный Лифшиц

Самый модный Лифшиц

К 85-летию со дня рождения Ральфа Лорена

«Умного система убивает, сумасшедшему всё сойдет с рук»

«Умного система убивает, сумасшедшему всё сойдет с рук»

К 90-летию со дня рождения Савелия Крамарова

Вечно светит лишь сердце поэта

Вечно светит лишь сердце поэта

25 лет назад не стало Генриха Сапгира

Спасший детство

Спасший детство

110 лет назад родился Джонас Солк

«Палестинское национальное движение нацелено на уничтожение еврейского государства»

«Палестинское национальное движение нацелено на уничтожение еврейского государства»

Беседа с политологом Даном Шифтаном

Октябрь: фигуры, события, судьбы

Октябрь: фигуры, события, судьбы

«Как обманчива наша картина мира»

«Как обманчива наша картина мира»

К 135-летию со дня рождения Уолтера Липпмана

Сын еврейского отца, отец еврейского сына

Сын еврейского отца, отец еврейского сына

Майклу Кирку Дугласу исполняется 80 лет

Абсолютная сила таланта

Абсолютная сила таланта

Великая София Лорен отмечает 90-летие

Между Биосом и Танатосом

Между Биосом и Танатосом

85 лет назад умер Зигмунд Фрейд

Все статьи
Наша веб-страница использует файлы cookie для работы определенных функций и персонализации сервиса. Оставаясь на нашей странице, Вы соглашаетесь на использование файлов cookie. Более подробную информацию Вы найдете на странице Datenschutz.
Понятно!