«Это мое: помогать людям... А мир мне не излечить»

Сетевые энциклопедии представляют его как журналиста и политического аналитика. Сам он предпочитает представляться психологом и психоаналитиком. Живет наш собеседник в Финляндии, но некогда он был заметной фигурой в политической жизни северной столицы России – депутатом Ленсовета и одним из инициаторов возвращения городу его исторического названия. Он лично знал Владимира Путина во время работы в Петербурге, неоднократно встречался с ним, но в 2011 г. после личной просьбы президента «не мутить воду в стране» вынужден был эмигрировать. В прошлом году британское издательство PVL Consulting Ltd выпустило его книгу «Путинбург», в которой автор рассказал о событиях своей жизни, связанных со множеством известных петербургских персонажей 1990-х и 2000-х гг., с теми, кто сейчас управляют страной во главе с Владимиром Путиным. И, разумеется, у обозревателя еврейской газеты есть о чем спросить автора книги о человеке, чье небезразличное отношение к евреям давно замечено всеми, кого это касается.

 

– Дмитрий, у вас есть какие-нибудь еврейские предки?

– Моя прабабушка была немецкой еврейкой, но вышла замуж за англичанина и вроде бы не крестилась, она была яркая ашкенази. Но бабушка никогда не считала себя еврейкой, она считала себя англичанкой и была ярой англиканкой. А папа был наполовину финн, а на половину – сын комиссара Цейтлина, но его отчим был тоже финн.

– Так, значит, ваш переезд в Финляндию – это репатриация на историческую родину, похожая на алию, совершаемую евреями в Израиль. Но получается, вы все-таки еврей по Галахе? Помните определение Сартра: еврей – тот, кто на это согласен. Вы согласны?

– Согласен.

– То есть вы ощущаете себя евреем? И что для вас еврейская идентичность?

– Любая идентичность – оковы на ногах. Я легко чувствую себя евреем в Иерусалиме, шведом – в Финляндии, изгоем – в России. У меня жена – украинка, и я совершенно спокойно и естественно чувствую себя украинцем в кругу своей полтавской родни. Я не соблюдаю строго Шаббат, хотя никогда не работаю по субботам. И не ем свинину. Единственное, что меня сковывает, это русский язык, на котором я думаю. Мои мысли и чувства на других языках получаются не совсем мои, а какие-то кастрированные. Завидую Набокову, который смог писать на английском – я не могу. Я всего 10 лет назад уехал навсегда из России, где меня всегда считали евреем. Я относился к этому с иронией, но и с пониманием – ведь во мне нет ни капли русской крови.

– Давайте сойдемся на том, что существуют евреи – некая социальная общность, играющая свою роль в истории, политике, культуре и т. д., и всё, что с ними и вокруг них происходит, интересно вообще и в частности нашим читателям. Скажите, а Путин считал вас евреем?

– Ну вот, вы и меня систематизировали заодно со всеми. Вы полагаете, всё, что происходит с евреями, – общий закономерный процесс? Я не согласен. Еврей Березовский, демонстративно при­нявший православие, привел к власти Путина, а еврей Дмитрий Медведев обеспечил ему третий и последующие сроки в Кремле. Если говорить о самом Путине, то он, конечно, считал меня евреем. Но в его аппарате было немало евреев на ключевых местах, связанных с имущественными вопросами, с правоохранительными органами. То есть, по сути, на коррупционноемких. И он абсолютно доверял им.

– А что, Медведев все-таки еврей? Мендель, как утверждают антисемиты? Я вас спрашиваю как человека, имеющего информацию «из первых рук».

– Ну, Мендель ли он, я никаких данных не имею, но в аппарате Путина, где среднее количество евреев было явно выше, чем в других подразделениях мэрии Санкт-Петербурга, Медведева считали евреем. Я с ним в баню не ходил, но что так считалось – подтверждаю.

– А может быть, Медведева называли евреем потому, что его не любили? Помните, у Высоцкого: «Не любили мы Серегу Фомина, за то, что был всегда сосредоточен»?

– Знаете, там не было никакой любви-нелюбви. Медведев был единственным, кто разбирался в экспорте ресурсов, и он был незаменим. И он ведь не работал в мэрии, а только консультировал Путина и его замов. Кстати, команда, готовившая приход Путина к власти по заданию Березовского, почти полностью была сформирована именно из евреев: Белковский, Павловский, Невзоров…

– Я как-то пытался взять интервью у Павловского, но он отказался, подчеркнув, что он не еврей, хоть и из Одессы. По его словам, его дочь мечтает жить в Израиле, но не имеет на то оснований. Он лукавил?

– Скорее всего, лукавил. А у его дочки недвижимость и вид на жительство в Австрии. Не знаю, зачем ей Израиль. Ладно, вычеркивайте Павловского...

– А Невзоров? Он разве не индеец?

– Чистокровный галахический апачи! Я знал его маму. Галина Невзорова была завсегдатаем еврейских тусовок в Ленинграде, бывала в синагоге и похоронена на еврейском кладбище. Чумовая тетка была. Я с ней работал. Она была редактором, корректором, журналистом. Пожалуй, единственный, кто никак не просчитывается по еврейской линии в мозговом штабе Березовского, – это Доренко. Надо добавить, что и в «противоположной» команде Примакова–Лужкова тоже на первых ролях были евреи. Однако национальность была тут совершенно не важна. Антисемит Зюганов как-то поведал мне за распитием третьей поллитровки: «Сталин не проводил репрессий, он чистил аппарат от таких шустрых, как ты и тебе подобные. В 1927 г. вы занимали 77% аппарата партии и советских органов, а к началу войны вас осталось только 28%!» И настойчиво предлагал мне перейти на работу в аппарат КПРФ. На мой вопрос, зачем же ему евреи в кадрах, он отвечал прямо: потому и проиграл СССР, что Сталин переусердствовал, нужно было оставить хотя бы процентов сорок.

– Нынешняя российская власть все более последовательно возрождает в себе черты ушедшей советской, но за исключением, пожалуй, одной – государственного антисемитизма. Есть мнение, что это связано с личным теплым отношением Путина к евреям. В какой мере это так?

– Путин прежде всего реалист, а не безумец: он делает ставку на тех, кто понимает правила системы; на тех, кто в сущности бесчестен, безнравственен, жаден и осторожен в своей игре. Неважно, еврей или кто другой. Если человек прошел «квест» и смог дойти до определенного уровня в высших эшелонах власти, он тем самым доказал свою способность играть по путинским правилам. А насчет антисемитизма в структурах власти СССР, так, когда речь шла о значимых и чувствительных вещах, на «пятую графу» не смотрели: вся верхушка советской космической и оборонной науки была укомплектована евреями. Антисемитизм низового звена власти тоже был очень специфичен: большевики улавливали настроения масс. Антисемитизм свойственен не государству, а «глубинному народу».

– Но есть много признаков личного филосемитизма Путина. Все эти истории о том, как он не забыл соседей, учительницу немецкого и тренера по дзюдо, его регулярные встречи с раввинами, с премьером Нетаньяху, наконец... А вы лично ощущали на себе что-то такое при общении с ним?

– Когда Путин ведет свою игру на еврейском поле, он рационально действует в направлении выгоды. Его встречи с раввинами обусловлены их влиянием на внутриполитическую жизнь в России. Так же, как и встречи с патриархом или верховным муфтием. Что касается Нетаньяху, то давно ходят упорные слухи о его связях с российским криминалом. Не знаю, правда это или ширма, но еще в 1997 г. на моих глазах тамбовские бандиты целенаправленно взимали с предпринимателей-евреев дань «на Биби». И Путин, конечно, знал об этом: его правой рукой по разруливанию криминальных тем был Роман Цепов (Бейлинсон). Но какой-то особой привязанности Путина к евреям я не вижу. К денежным потокам – да. К ключевым фигурам, контролирующим эти потоки, – да. Вне зависимости от имен, фамилий, вероисповедания или происхождения. Я был в хороших отношениях с Цеповым-Бейлинсоном, мы даже дружили одно время, он мне много рассказывал о своих взаимоотношениях с Путиным и Виктором Золотовым, с Людмилой Путиной и четой Собчаков, но тема еврейства никогда не поднималась.

– Я бы не сказал, что раввины сильно влияют на внутриполитическую жизнь. Скорее, это доступ к президенту вознес Берла Лазара и Александра Бороду на политический уровень. Может быть, тут замешана вера российского лидера в сакральные силы людей, имеющих особые отношения с трансцендентным миром?

– Думаю, что иррациональность Путина нужно искать, скорее, в его паломничествах на Афон или в тувинскую тайгу. Лазар или Борода – это «ворота» в кабинет президента для лоббистов, которые, по мнению Путина и его окружения, должны быть открыты именно из-за весомости еврейской линии в российской и международной экономике.

– В окружении Путина есть антисемиты?

– Думаю, что есть. Люди типа Сергея Глазьева. Определенная часть генералитета спецслужб. Но не те, кто реально решают политические и экономические вопросы: эти слишком циничны и практичны, чтобы задумываться об этом. Деньги и голоса на выборах не пахнут.

– А Сечин антисемит?

– Не знаю. Мизантроп – вот это точно. Он верная овчарка Путина – сгоняет отару поближе к чабану, такая у него функция. Много раз с ним сталкивался. Он, кстати, возглавлял путинский аппарат в Смольном, где именно евреи стояли на ключевых постах. Так что не думаю, что он зоологический антисемит.

– А в той вашей жизни вы сталкивались с антисемитами?

– Неоднократно. Но я никогда не воспринимал их всерьез: мало ли что у несчастных и наивных людей в головах. Был смешной случай, когда меня узнали в кафе на Невском два сильно пьяных полковника и настаивали, чтобы я с ними выпил водки. Они говорили: «Дима, ты – единственный журналист в стране, который не продался жидам. Ты один только защищаешь нас, русских!» Я заехал в кафе перед прямым эфиром на несколько минут, чтобы взять у своего конфиденциального контакта важные документы о коррупции во власти. Полковники были пьяные и шумные, могли привлечь внимание персонала, те вызвали бы милицию, да и вообще мне было важнее всего дать возможность своему конфиденту незаметно уйти. Пришлось выпить, и они стали обниматься со мной. У меня под лацканом плаща висел бейдж, который я забыл снять после мероприятия: «Российский еврейский конгресс, почетный гость». Их глаза, полные неподдельных слез разбитой веры, я запомнил на всю жизнь. Когда-то, в конце 1980-х, меня не взяли на Ленинградское государственное ТВ ведущим: «Ты слишком „специально“ выговариваешь букву „р“ и фамилия у тебя сомнительная. Был бы Иванов, проблем бы не было». Я не расстроился. В 1990-е гг. мою телепрограмму на частном канале смотрели миллионы зрителей, а государственное ТВ тихо агонизировало.

– Раньше считалось, что люди патриархально-консервативных взглядов обычно склонны к антисемитизму. Считалось, что в США за демократов голосуют евреи, а за республиканцев – наоборот. Сегодня мы наблюдаем явную «смену вех». Европейские правые радикалы выступают в поддержку Израиля, туда же и Трамп, которого выбрал американский «глубинный народ», и Путин, при всем его кагэбэшном опыте и ностальгии по «совку», где всегда клеймили «израильскую военщину, известную всему свету».

– Поддержка Израиля – это, возможно, не столько симпатия к евреям, сколько антипатия к арабам и исламу. В XXI в. евреи куда менее заметны, чем мусульмане. В США после 9/11 угроза стала ночным кошмаром, поэтому поддержка Трампом Израиля – это усилия по обузданию террористов в головах реднеков (белых фермеров, жителей сельской глубинки США. – Ред.). А насчет воспитания в школах КГБ, то вы глубоко ошибаетесь: там про «израильскую военщину» не говорилось, это исключительно для «ширнармасс» было. В КГБ прекрасно понимали, что евреи в СССР были важнейшим культурным и научным ресурсом. И там ведь не дураки служили, а тем более преподавали. Примаков, вообще-то, и сам был евреем. Я вот сейчас почти каждый день трачу по два-три часа на изучение открытых архивов Латвийского и Украинского управлений КГБ. Особенно интересны сборники материалов с 1980 по 1990 г. Там удивительная картина – никакой идеологии. Никаких «сионизмов» и «военщин», только «главный противник» – США. Вот в этой парадигме Путин и мыслит. Евреи – скорее союзники.

– Но раньше «международный сионизм» в советской пропаганде был четко аффилирован с империализмом. Помните анекдот того времени: сидит еврей на лавочке и бубнит: «Бу-бу-бу-бу-бу-бу...» Его спрашивают: «Что с вами?» – «Заглушаю „Голос Америки“». Так когда и почему в советских политических мозгах произошло это отслоение сионизма от империализма?

– В «политических мозгах» картина сменилась после Кэмп-Дэвида, когда стало ясно: советский арабский проект провалился с треском. После этого антиизраильская пропаганда стала не нужна: какой смысл? Гораздо проще наводнить Израиль своей агентурой, использовать его реально, чем создавать непонятный образ врага.

– То есть вы хотите сказать, что те же структуры, которым прежде было поручено «держать и не пущать» евреев, стали способствовать их отъезду на «историческую родину»?

– Да. Не секрет, что общество «Память» создавалось КГБ. И многочисленные профашистские группы в регионах СССР тоже координировались с Лубянки. В КГБ этими процессами заведовал Филипп Бобков, начальник 5-го управления, курировавший «еврейскую линию» к тому времени уже много лет. Он готовился к грядущим переменам и, создавая тревожность у евреев, способствуя эмиграционным настроениям, убивал сразу двух зайцев. Во-первых, в потоке уезжавших были агенты КГБ: более массовой засылки агентуры в Израиль, США и Германию никогда не было. Второй плюс – выдавливались нелояльные, которые ни при каких обстоятельствах не вписались бы в конфигурацию грядущей «перестройки», так как не считали Советский Союз своей страной. И убирались конкуренты для агентуры внутри СССР: у КГБ был свой готовый пул будущих доверенных актeров, которым помогли стать олигархами.

– А потом Филипп Бобков работал у Гусинского и помогал ему организовать Российский еврейский конгресс?

– Ну, в моей оптике это Гусинский работал у Бобкова и помогал ему создавать Российский еврейский конгресс.

– Скажите, а не было ли мотивом для подстегивания еврейской эмиграции в конце 1980-х желание избавиться от потенциальных конкурентов ввиду предстоявшей приватизации?

– Я думаю, что да. Зачем толкаться у прилавка, когда можно часть очереди отправить в другой магазин.

– А как по-вашему повлиял на облик и характер Израиля наплыв советских евреев?

– Как и задумывалось: наплыв «понизил» уровень нации, разбавил ее маргиналами, добавил в общий плавильный котел критическую массу израильтян с тоталитарным патерналистским мышлением без навыков демократического самоуправления. Конечно, советские волны принесли и многие тысячи талантливых, сильных и ярких людей. Но вот только сегодняшний Израиль во многом похож на Баку или Ставрополь времен позднего СССР. Людям, живущим в Европе, это больно бросается в глаза. Но я бы не рискнул утверждать, что во всех проблемах страны виноваты именно советские евреи, это было бы слишком примитивно. Израиль – «развивающаяся» страна. Дорогая, трудная для жителей, рискованная, но несущая на своем пути знак «сталинской коллективизации и индустриализации»: приняли пустыню, а теперь – цветущая земля.

– Нет ли в таком вашем видении некоего еврейского национального нигилизма? Вы верите в еврейское «светлое будущее»?

– Я верю не в будущее. Для меня есть настоящее, и я не хочу, как герои платоновского «Котлована», копать ради «грядущих времен». Возможно, поэтому я и не живу в Израиле. И это не нигилизм. Просто нежелание существовать в большевистской парадигме «через четыре года здесь будет город-сад!». Вот когда будет, тогда и посмотрим. А пока я лучше пешком постою, как говорил герой фильма «Мимино». Мне много приходится взаимодействовать с «русскими» израильтянами по литературным делам. И я сталкиваюсь с таким непрофессионализмом, дилетантством и простотой душевной на уровне рядовых исполнителей, что руки опускаются. С этим чисто совковым навыком обмануть по мелочи – хоть на копейку, но обязательно. И еще поинтриговать, обесценить, оклеветать, очернить. В Европе этого нет, в США практически тоже: уж если ты в бизнесе, то опасаешься за репутацию, можешь торговаться до хрипоты, но, пожав руку, выполняй. В «русском» Израиле наоборот: не обмануть партнера – потерять себя.

– «От шаббата до шаббата…», как формулировал Губерман...

– Вот-вот. Хотя, возможно, это просто глубоко законспирированная агентура генерала Бобкова. Израиль не сварил нацию в единый сплав, не создал единый закон чести. Вавилонский талмуд ведь все расписал с точки зрения микроэкономики. Еврейство едино, и в то же время совершенно разнится в зависимости от страны исхода. «Русский» Израиль тяжело болен атрофией критического мышления. Политики играют на этом, причем успешно. Если мои слова – нигилизм, то пусть так. Я говорю только то, что думаю и вижу.

– Что с книгой «Путинбург»? Где ее можно купить или скачать?

– Вопрос, увы, не ко мне. Ее выпустили огромным тиражом – 50 тыс. экземпляров. Немного продавали в Финляндии, перевели на английский, устроили презентацию в Литве и Черногории, но сейчас в продаже ее нет. Задавайте вопросы издательству, возможно, там какие-то внутренние проблемы, возможно, кто-то с кем-то торгуется, самоутверждается. Жаль двухлетней тяжелой работы, принесшей проблемы, угрозы, неприятности. В Интернете успешно продается мой новый сборник рассказов «Кремлевская кухня». Правда, с ней борются ее герои: то и дело очередной маркетплейс заваливают тысячами жалоб «читатели» из России. «Амазон» продавать отказался, «Ридеро» запросил у меня письменное разрешение от Путина упоминать его имя в тексте, другие площадки тоже боятся «кремлевских поваров». Российские издатели категорически не хотят ее печатать, но на сайте lulu.com можно купить и в бумажном виде.

– Почему вы, достаточно известный журналист и писатель, позиционируете себя как психоаналитик?

– Мне в свое время повезло: я окончил философский факультет Университета им. Герцена, успев поучиться до этого в мединституте и на биофаке. На философском увлекся метапсихологией Фрейда. Чтобы решить свои психологические проблемы, я пошел на личный психоанализ. Собственно, это и решило мою судьбу: в Государственную еврейскую академию им. Маймонида на медицинский факультет я поступил параллельно. Потом пошел на третье высшее в Институт глубинной психологии и сексологии, параллельно окончил аспирантуру и защитился с монографией про политическое лидерство. Уже 20 лет прошло, а на нее ссылаются в докторских диссертациях как на актуальный источник. В какой-то момент одновременно был доцентом своего философского факультета университета, профессором в Академии госслужбы и студентом-второкурсником. Потом получил лицензию и открыл свою клинику в Петербурге. Мои пациенты узнавали в своем докторе тележурналиста: «Как же это возможно? Вы там и здесь?» Да очень просто: здесь – помощь вам, там, на экране телевизора, – моя гражданская позиция. Когда я уехал из России, встал вопрос: кто я, чем могу зарабатывать на жизнь? Я какое-то время метался, пока мой американский супервизор не сказал четко: ты уникальный специалист с огромным клиническим и жизненным опытом, у тебя классическая школа и способности к психотерапии. Работай! И я определился, тем более что теперь для этого не нужен кабинет с кушеткой: «Скайп» вполне функционален и удобен и для психоаналитика, и для пациента. И это мое: помогать людям находить свое счастье. А мир мне не излечить, да он и не ищет психоаналитика. У меня как у практикующего психотерапевта есть немало пациентов из США. И в том числе раввины модернистских течений. Мне приходится много обсуждать нюансы еврейской самоидентификации. Психоанализ создан евреями. Не секрет, что и сейчас минимум половина серьезных глубинных психологов – евреи. Но не израильские! Не знаю, почему – меня этот вопрос самого очень интересует, – но у меня нет и пациентов со Святой земли.

 

Беседовал Виктор ШАПИРО