«Фира, я в магазине…»

– Фира! Фира, ты меня слышишь? Фира, я звоню тебе из магазина, Фира! Да, я дошел. Да, я умирал утром, но я все же дошел. Фира, что ты хочешь в магазине? Фира, ты торопилась выйти за меня замуж, теперь ты торопишься сказать. Я уже здесь, Фира, не делай гевалт. Какие помидоры?! Фира, что значит «хорошие»? Я их буду кушать, а не любить.

Нет, Фира, я без перчаток. Ты поздно волнуешься, я уже трогал помидоры. Фира, здесь есть люди, но я не буду с ними советоваться. Да, Фира, они в перчатках, а я шлимазл. Я 40 лет шлимазл, и вирус – не повод меняться, я старый человек, Фира. И я первые семь раз слышал, что огурцов не надо.

Что? Перевернуть коробочки с клубникой? Что, они от этого станут дешевле? А, на виду спелые, а снизу гнилые?.. Почему я сейчас думаю про свою семейную жизнь, Фира?.. Не надо кричать, я помню, что ты отдала мне лучшие годы, но сейчас я в магазине, и я ищу чеснок и вспоминаю твоего брата Нюму… Почему? Потому что чеснока нет, как и Нюмы, когда он нужен.

Сметану? Развесную? Да, я попрошу, чтобы продавщица не трогала ее руками. Фира, я не буду звать директора, чтобы он тоже попросил. Фира, продавщица сказала, что в гробу видела нашу сметану, она поклялась могилой матери, что не будет трогать ее руками, и даже за деньги. Я ей верю, Фира, жаль, что ты не видишь ее глаза. Эти глаза не будут врать даже такому шлимазлу, как я.

Хлеб есть. Да, и яйца есть. Фира, я в магазине. Здесь есть хлеб и яйца. И люди, которые слышат, как ты мне не веришь после 40 лет семейной жизни. Я принесу домой хлеб и яйца, и тебе будет стыдно, Фира, в первый раз за эти вырванные годы.

Знаешь, Фира, я все думаю про Моисея и его путешествие по пустыне. 40 лет скитаний, и кругом евреи с их женами. Ни одному гою такое не вынести. Но Моисею хотя бы не приходилось клясться, что он видит яйца…

Ша, Фира, так купить 12 или 30 несуществующих яиц? 60?! А, то есть если их нет, то купить на всякий случай, чтобы все знали, что у нас есть яйца? Я понимаю, Фира, наконец-то твоя мама увидит яйца в нашем доме…

Фира, я не буду покупать туалетную бумагу. Те 10 упаковок, которые уже лежат в кладовке, нам положат в гроб, Фира, потому что человек не может извести столько бумаги, даже если у него несчастье с желудком. Из этих упаковок, Фира, дети нам построят памятник, и наши внуки будут поливать их слезами, потому что это будет единственное, что мы сможем им завещать.

Фира, пока я еще в магазине, ты хочешь еще что-нибудь? Покоя? Фира, если бы можно было купить немного покоя, ты думаешь, я бы стоял в очереди с тележкой еды, которой хватило бы Моисею и его евреям на 10 лет?..

Фира, я иду домой, Фира… Хорошо, я приду и сразу помою руки. И помидоры. И яйца. Фира, я помою все 60 яиц и даже те два, которых у меня нет уже 40 лет. Что же ты плачешь, золотце?.. Да, я умирал утром, но все прошло, Фира, я уже иду к тебе, с яйцами и сметаной. Клянусь глазами продавщицы, Фира, я приду. Как Моисей и его евреи…

 

Анна РУБИНШТЕЙН