Портфель Жванецкого

Во второй половине 1970-х, покинув в результате развернувшейся тогда борьбы с «сионистами» Ленинградский кораблестроительный институт и закосив от армии, я познавал жизнь рабочим сцены и осветителем в Ленконцерте. В связи с чем имел неоднократное удовольствие работать на концертах, в которых принимал участие Жванецкий, – такие представления, в которых были заняты разные артисты и коллективы, именовались на нашем жаргоне «сборной солянкой».

На сольном концерте Михаила Михайловича я был в те годы только один раз.

В ту пору «хозяин» Ленинграда, недоброй памяти первый секретарь обкома тов. Романов ввел негласный запрет на выступления Жванецкого в Северной столице. Запрет был красиво обойден (до сих пор интересно, кто за этим стоял): выступление было оформлено как «творческая встреча с рабочими Кировского завода». Это предприятие имело немалый вес в Питере, так что «встречу с рабочими» не запретили. Разумеется, выступление проходило в заводском ДК им. И.И. Газа. Афиш не было, и билеты не продавались, а «распределялись». Среди своих.

Я, конечно, был недостаточно «блатным», чтобы получить билет в зал, но профессиональная солидарность техперсонала сработала и на этот раз: меня провели через служебный ход на сцену, и я мог слушать весь концерт, стоя за кулисами – среди полутора десятка других «блатных» моего уровня.

Зал был переполнен, во всех проходах стояли дополнительные стулья. Публика была соответствующая; пролетарским духом там и не пахло. В звукооператорской, само собой, сидел чекист, записывавший всё выступление на магнитофон, подключенный непосредственно к микрофону Жванецкого, чтобы не упустить ни слова, ни намека, ни глумливой антисоветской интонации.

О самом выступлении Михаила Михайловича, о том, как реагировала публика на каждую его фразу и обо всем остальном – рассказывать не буду. И невозможно, и просто незачем. Ибо общеизвестно. Добавлю только, что был в руках у Жванецкого его знаменитый потертый портфель с рукописями, откуда выуживал он листы с гениальными своими текстами.

На бис его вызывали несчетное количество раз. И перед тем, как выйти на последний поклон, Жванецкий положил свой портфель на концертный рояль, стоявший за кулисами – как раз там, где стоял я и другие закулисные счастливцы. Совсем рядом с нами. Положил – и пошел на сцену, прощаться окончательно.

И моя рука непроизвольно дернулась – схватить драгоценный портфель и бежать с ним куда угодно – ибо представить даже невозможно было, какие жемчужины хранились там, в его глубинах. И точно так же дернулись все, стоявшие вокруг – схватить и бежать.

А дернувшись и осознав, переглянулись мы и заржали понимающе, поскольку мысль у всех нас была одна и та же, и дернулись мы совершенно явно и синхронно. И ухмыльнулся, глянув на нас, вернувшийся со сцены Жванецкий – уж он-то наверняка понимал, о чем думали мы, глядя на его портфель.

Гений.

 

Юрий ФРИДМАН-САРИД