О наглости молодых

Три события произошли одновременно в 1990 г.: в СССР ускорялась перестройка, я был лишен советского гражданства, и у нашего курса наступали госэкзамены, после которых мы получали дипломы, особо одаренные – красный, я же – темно-синего дерматина.

Но это потом. А сначала надо было проэкзаменоваться. Добавлю, что в тот год граждане иностранных государств, обучавшиеся с нами за счет своих компартий, то есть, в конечном счете, за наш счет, но, чтоб они нам были здоровы, были освобождены от экзамена по научному коммунизму. Коммунисты – освобождены! Мне же, безродному к моменту экзаменовки отщепенцу, наш молодой препод сказал не выё…, ну, вы понимаете, что он мне сказал. Вся эта заваруха не прибавила мне ни грана желания готовиться к этому предмету, на счастье, за пару недель до акта сдачи переименованному в «Политические и философские течения XX века» (более памятливые могут меня поправить). Я решил, что и так отбрешусь, а «неуд» мне не поставят.

Первым вопросом шел моральный кодекс строителя коммунизма. Я потер руки. Будь хорошим мальчиком, помогай бабушкам переходить дорогу на зеленый свет, давай отпор империалистической банде Мишки Квакина. Но тут более интересная мысль зародилась в моей буйной головушке.

Я поднял руку и сообщил уважаемой комиссии, что готов отвечать без подготовки. Воодушевленные таким сподвижничеством, однокурсники ниже пригнули головы к партам и яростно что-то застрочили на своих листках.

Экзамен сдавался сидя, но я ощущал себя буквально Пушкиным перед сходящими в город тремя державиными. Отвел руку и заголосил.

По моей только что рожденной версии, мораль есть вещь вне времени, и, конечно же, кодекс строителя и проч. уходит своими корнями в Нагорную проповедь Христа. Усугубляя, я сообщил разинувшим рты преподавателям, много лет несшим огонь коммунистических идей для просвещения студенческих масс, что и Нагорная проповедь не есть первоисточник, вся правда написана была еще на скрижалях моисеева Завета. Излишне упоминать, что ни один из цитируемых первоисточников я и в глаза не видел. Но Остапа несло. Феерически дойдя до коренных отличий этих исторических документов от законов Хаммурапи, я счел свой доклад исчерпывающим и поправил челку, всё время лезшую в глаза. О лживые мои глаза! Они никогда не выдавали меня, прикрытые линзами антинародной фирмы «Карл Цейсс» окраса хамелеон.

Это был фурор! С оценкой «отлично» я через три дня уехал в Израиль.

 

Натан ТИМКИН