«Понятия государственности и оккупации у литовцев в крови»

Во время поездки в Литву рядом с флагами этой страны и ЕС я видел повсюду желто-голубые стяги Украины. Вой­на, развязанная Россией против Украины, оказалась вой­ной технологий, в которой украинский народ поддерживают многие страны, компании, люди, и в их числе – наш соплеменник из Литвы Пейсах Кочергинский, основатель и глава компании NTservice, которая в числе прочего поставляет в Израиль и в Украину разработанные ею средства радиоэлектронной борьбы с дронами.

 

– Пейсах, как вам живется с таким именем в нынешней Литве?

– Очень хорошо (улыбается). Я никогда не скрывал своего имени, а во многих случаях даже удостаивался благодаря ему особо уважительного отношения. Сегодняшнее поколение литовцев вполне толерантно относится к представителям любой национальности, оценивает человека в первую очередь по деловым и личностным качествам. Все мои предки – коренные литовские евреи, литваки. Мама родом из Плунге, папа из Вильнюса. В Плунге до вой­ны насчитывалось около 5000 жителей, половину их них составляли евреи. Практически все они были убиты в самом начале вой­ны, в живых осталось менее 200 человек.

– А как ваши родные пережили вой­ну?

– В начале вой­ны бабушка с мамой, которой было тогда всего два года, успели эвакуироваться в Ташкент, где, по рассказам бабушки, им жилось тяжко. От голодной смерти их спас дедушка: он воевал в 16-й Литовской дивизии и за подбитый танк был награжден орденом и краткосрочным отпуском. Дед привез родным свой паек и буквально откормил их. А дедушка со стороны отца погиб в боях под Алексеевкой, где зимой 1943 г. Литовская дивизия понесла тяжелые потери. На доске мемориального кладбища там можно увидеть две фамилии Кочергинских – Авраама и Пейсаха. В честь погибшего деда меня и назвали, а его брат Авраам на самом деле остался в живых и сейчас живет в Израиле. Отец мой тоже был эвакуирован в малолетнем возрасте с матерью, двумя сестрами и тремя братьями, но его эшелон попал по дороге под бомбежку, и всех спасшихся детей отправили отдельно от родителей в детский дом. Их нашла потом мать, моя вторая бабушка, и забрала в Вильнюс. А моя будущая мать вернулась после эвакуации в Плунге.

– Получается, ваша семья – одна из немногих, вернувшихся после вой­ны в Литву.

– Да, практически все мои родственники живут в Израиле. В 1989 г. мы с мамой и бабушкой впервые навещали их.

Наш род продолжается: у меня пятеро детей, старший сын работает в созданной мною компании, младшая дочь и внук ходят в еврейскую школу. В 1985 г. я окончил Каунасский политехнический институт по специальности «связь и электроника», пять лет отработал в каунасском «Телекоме» и в начале перестройки создал кооператив по ремонту телефонных аппаратов. Вскоре мы расширили свою деятельность: начали закупать новые телефоны, а потом и производить их. В 1995 г., после создания NTservice, я привлек в Литву израильскую компанию «Тадиран», с которой мы стали сотрудничать в области телекоммуникаций.

– Помогли еврейские корни?

– Думаю, что да. Мне с израильскими компаниями всегда было легче договориться, чем с другими, да и они мне доверяли больше. Компания «Тадиран» появилась в Литве раньше «Нокии» и «Эриксона» и оказалась единственной, сумевшей подключить старые советские системы коммуникации к современной технологии узловых станций: среди израильтян оказались русскоязычные специалисты, которые были хорошо знакомы с этими системами, и мы с их помощью оборудовали первую в Литве цифровую телефонную станцию, первую беспроводную радиосистему.

– Я обратил внимание на то, что Литва по-особому воспринимает вой­ну Украины с Россией. Не только на государственном, но и на народном уровне.

– Это связано с историей. Литва, бывшая на протяжении почти пяти веков независимым государством – Великим Литовским княжеством, последние два с лишним века находилась под властью то царской, то большевистской. Восстановленная после Первой мировой независимость просуществовала всего 21 год и была растоптана в 1939 г. сталинским режимом. Объявление независимости в 1991-м тоже не обошлось без литовской крови – она на руках российских спецслужб. Понятия государственности и оккупации у литовцев глубоко в крови, поэтому они хорошо осознают стремление украинцев к свободе от «российского миропорядка» и их решимость отстоять свою землю.

– Осенью 2021 г., находясь в Литве, я услышал от одного бизнесмена несколько ироничную, но не без скрытой тревоги фразу: «А что будет, если к нам придет Путин?». Такое впечатление, что Литва ожидала проявления истинного лица российского президента...

– Мы увидели это «лицо» уже в 2014 г., когда Россия захватила Крым. Литва с самого начала поддерживала сближение Украины с Западом, но тогдашний президент Янукович решил заморозить этот процесс. Кстати, победил он благодаря голосам русскоязычных восточных областей. Любопытно, что подобное развитие – образование «районов массового проживания русскоязычных» – еще в советские времена предвидел первый секретарь ЦК компартии Литвы Антанас Снечкус, когда размещал промышленные предприятия на периферии: он знал, что русские не поедут в райцентры, предпочитая жить в крупных городах, поэтому у нас нет регионов с преобладающим русскоязычным населением. Я бывал на украинских Майданах, видел, как в Киев из восточных областей привозят на автобусах русских для противостояния с «западенцами». Было понятно, кто за этим стоит. Но силовое присоединение Крыма показало, что этот «кто» не намерен ограничиваться накачиванием «пятой колонны», что для него международные договоры ничего не значат.

– Как началось ваше сотрудничество с Украиной?

– К этому времени наша компания уже имела в Украине прочные деловые связи, они установились еще в 2004 г., когда мы с местным оператором стали заниматься развитием телекоммуникаций. А с началом военных действий наши отношения вышли на новый уровень. К тому времени мы уже имели заказы от украинской армии. Произошло это почти случайно: однажды в Литву на лечение после ранения прибыл украинский военный, я познакомился с ним, и он рассказал о проблеме, которую создают российские беспилотники (БПЛА). А я рассказал ему об одной из разработок нашей компании, которая их сбивает. Он поначалу не поверил, но я знал, о чем говорил.

– И о чем именно?

– В 2014 г. NTservice получила первый крупный госзаказ на электронную защиту тюрем от дронов. Дело в том, что БПЛА нашли большое применение в разных областях, и этим не преминули воспользоваться преступники: с помощью дронов стали посылать своим подельникам в тюрьмы наркотики, алкоголь, мобильные телефоны, другие запрещенные вещи. Это превратилось чуть ли не в массовое явление. Технология БПЛА ныне развивается быстро, но повышение эффективности дронов означает также увеличение возможностей их неправомерного использования. Мы же разработали систему радиоэлектронной борьбы, позволяющую заблаговременно обнаруживать и нейтрализовать дроны.

– И что она собой представляет?

– Это комплекс решений, включающий в себя радары, системы визуального обнаружения, слежения и защиты от дронов, как стационарные, так и мобильные. Он глушит навигационную программу, управление и видеопередачу дрона, и тот падает, не долетев до цели. Благодаря инновационным высокомощным радиомодулям наша система имеет большой радиус действия – от 3 до 5 км. По сути, это ручная пушка, только вместо снарядов мы используем направленные радиоэлектронные сигналы. Насколько они эффективны, говорит тот факт, что Министерство обороны Литвы признало это средство борьбы оружием. Вслед за «тюремным» мы стали получать заказы от армии, пограничной службы, частей специального назначения. Вот об этом я и рассказал украинскому бойцу. И когда представилась возможность, мы повезли его на полигон, чтобы продемонстрировать изобретение в действии. Подняли в воздух дрон, направили на него пушку, и за 1,5 км до цели она «посадила» его. Гость был в восторге и заявил, что не уедет без этой «игрушки» домой. Мы подарили ему несколько экземпляров, они прекрасно показали себя на фронте, и вскоре ВСУ подписали с нами контракт на поставку. Как раз перед самым началом вой­ны они получили первую партию.

– Как вас встречают в Украине? Знают, что вы еврей?

– Как не знать, если я представляюсь своим именем? Я никогда не ощущал в связи с этим какого-либо негатива. Мне приходилось бывать на линиях противостояния в Мариуполе, Авдеевке, я встречался с солдатами в окопах, все знали, что я еврей, но никто никак специально на это не реагировал. А я обратил внимание на то, насколько украинцы мужественно держатся и не собираются сдаваться. Услышал там замечательную поговорку: «Когда украинцу нужно служить, он болен, а когда воевать – здоров». И ведь воюют не только украинцы! На Донбассе много этнических русских, они тоже защищают свою землю от России. Многие делились со мной: «Я русский, но не хочу жить в России».

– А с Израилем продолжаете поддерживать деловые связи?

– Конечно. Благодаря сотрудничеству с израильской компанией Ceragon мы оборудовали в Литве десятки станций радиорелейной связи, представляем на нашем рынке ряд компаний из Израиля, работающих в области телекоммуникаций и обороны. Одна фирма закупает у нас антидроновую пушку. Недавно мы получили из Израиля разрешение на закупку нескольких видов вооружения, которые, возможно, смогут использовать и ВСУ. Израильские производители хорошо меня знают, я часто бываю в стране и при этом получаю нарекания от родственников, потому что настолько загружен деловыми встречами, что не успеваю навестить их. Нынешняя вой­на показала особую актуальность борьбы с БПЛА, и сегодня наша компания совершенствует свои системы радиоэлектронной борьбы, чтобы уметь противостоять любым, даже самым совершенным моделям.

 

Беседовал Яков ЗУБАРЕВ