«Слово может порой сделать больше, чем оружие»

Им стал 43-летний Гилель Коэн, ранее добровольно помогавший еврейским солдатам. «Война и опасности заставляют многих солдат обратиться к вере», – говорит он. За время войны раввин уже делал обрезания военнослужащим и распределял тфилины, посланные из Израиля. В арсенале Коэна также камуфляжные кипы с вышитой надписью «Євреї захищають Україну». «Кипы пользуются большим спросом, – рассказывает он. – Даже солдаты-неевреи просят у нас кипы, чтобы их не обвиняли в нацизме». Имеется в виду российская пропаганда, изображающая украинских военных «нацистами».

Коэн поясняет: «Моя служба сильно отличается от функций главного раввина Армии обороны Израиля – тот отвечает, например, за кошерность кухни, а я среди прочего забочусь о средствах боевой защиты и моральной поддержке. Я не говорю людям, идти им в армию или нет. Я поддерживаю связь с военными раввинами в разных странах и думаю пригласить некоторых из них на специальную конференцию в Украину. Сейчас я вернулся с фронта. Обстановка там совсем не простая. Солдатам, как сказал мне один командир, даже лопаты иногда могут спасти жизнь. Во время артиллерийского обстрела недавно был случай: кто успел окопаться – выжил, а солдаты, не успевшие вырыть окоп, погибли под огнем».

Коэн рассказал журналистам о своем пути к пока еще не совсем официальной должности: «Помогая спасать еврейских беженцев в пределах Украины, я стал получать запросы от израильтян и украинцев о военной помощи. Например, ко мне обратился израильтянин, брата которого призвали в ВСУ. Я помог привезти ему каску и военную разгрузку. Потом, будучи в Израиле, купил и привез в своем чемодане 20 касок и бронежилетов для еврейских солдат, тренировавшихся в Киеве у еврейского командира Беньямина Тамара». Помогая решать вопросы такого рода, Коэн общался в том числе и со старшими офицерами ВСУ. Те, по-видимому, посчитали новyю должность целесообразной. «Задача раввина – поднимать боевой дух и помогать солдатам в трудных ситуациях, он сотрудничает с главным военным капелланом и вместе с тфилинами и талитами раздает воинам необходимое в бою снаряжение», – пояснил Коэн в интервью израильскому сайту Ynet.

«Я хорошо помню момент, когда мне вдруг стало очень страшно, – рассказал он израильскому изданию „Детали“ (см. ниже). – Это было в Молдавии, в пограничном пункте Паланка. Туда привозили беженцев из Украины. В одну из ночей у меня раздался звонок: сообщили, что должны приехать автобусы с пожилыми людьми, их около 300 человек, в возрасте от 70 до 95 лет. Семь автобусов. Они опоздали на 12 часов – сначала задержались в пути, потом стояли в жуткой очереди на пограничном переходе. Прибыли под утро. Я пять часов провел вместе со всеми этими стариками, выслушивая их рассказы, успокаивая, приводя в чувство. Каждый из них испытал такое, чего я врагу не пожелаю. Теперь они хотели только одного: поверить, что спаслись, что нет больше того ужаса, который преследовал их в последнее время. Для меня это была самая страшная ночь».

Израильтянин Гилель Коэн уже 23 года работает в Украине, в представительстве «Зака». Он возглавил организацию «Ацала Украина», которая оказывает срочную медицинскую помощь паломникам и действует по всей Украине. У раввина есть жена и девять детей. Семья уехала в Израиль за два дня до начала войны. Сейчас Коэн три недели проводит в Украине, потом на неделю уезжает к семье. Во время своего визита в Израиль он приобрел у компании «Тфилин Хеврон» специальные прочные сумки, которые сохраняют тфилины даже в самых тяжелых полевых условиях. «Мы пришили на них шевроны раввината украинской армии, – поясняет он. – В комплекте с тфилином военнослужащие получают талит, кипу и молитвенник».

Коэн общается и со служителями других религий. Так, он дружен с главным военным священником. Оказалось, что тот знает несколько слов на идише, поскольку родом из Могилева-Подольского, где почти все говорили на идише. Когда к священнику обращается с какой-то просьбой еврейский солдат, тот звонит Коэну: «Я нашел тебе еще одного клиента». Есть у раввина в планах и проект для военнослужащих ВСУ, который Коэн хочет реализовать совместно с муфтием.

Пока деятельность Коэна не является официальной и финансируется из частных источников. Вопреки публикациям в СМИ, формально он не является главным армейским раввином. Дело в том, что закон о капелланах еще не утвержден Радой, хотя и подан на рассмотрение. До этого руководствуются приказом Минобороны Украины № 685, согласно которому капелланом может быть человек, имеющий духовное образование, входящий в состав зарегистрированной в Украине религиозной организации, имеющий опыт богослужения не менее трех лет и владеющий государственным языком. Так с армией работают и мусульманские, и православные священнослужители.

 

– Для меня ничего неожиданного не произошло, я с самого начала войны как раввин работал с солдатами-евреями, мотался по всей Украине, – признается Коэн. – Как-то состоялась у меня встреча с армейскими священнослужителями, православным и мусульманским, и мы решили, что будем действовать сообща, реализовывать различные межконфессиональные проекты. После чего я стал налаживать контакты с армейским командованием, чтобы решать разного рода проблемы и иметь возможность контактировать напрямую с солдатами-евреями.

– По статистике, в украинской армии сегодня из 800 тыс. военнослужащих – не менее тысячи евреев, все в разных частях. Такая оценка верна?

– Мне точно известно о 400, я знаю почти всех их лично. Но постоянно появляются новые данные, оценка растет, и потому я думаю – да, верно, примерно тысяча наберется.

– Почему вас назвали «раввином-партизаном»?

– Скорее всего, потому, что я действовал нередко «партизанскими» методами, когда надо было вытаскивать отсюда израильтян, или срочно отправлять автобусы с беженцами к границе, или доставлять помощь пострадавшим.

– Как, по-вашему, будет развиваться ситуация?

– Я такими прогнозами не занимаюсь. Живу сейчас исключительно сегодняшним днем, моментом, пытаюсь помочь тем, кто нуждается в помощи сейчас, быть полезным сейчас. Что будет завтра – никто не знает. Предсказать это невозможно, поскольку, как мне кажется, российский президент просто сошел с ума. Это не просто слова, мне больно и печально видеть, особенно как еврею, который знает, чем такие «игры» заканчиваются или чем могут закончиться – и не только для России и Украины, но и для всего человечества.

– Как живется религиозному еврею в Украине?

– Я 23 года здесь. Хожу в кипе, два года жил на Оболони и оттуда ходил пешком по субботам молиться в синагогу на Подол. Распускал пейсы, надевал сюртук и шел – и ни разу косого взгляда в мою сторону не заметил, ни одного антисемитского выкрика не слышал. Каждую субботу два часа туда и два часа обратно. Мы раздаем кипы с надписью «Евреи защищают Украину», они очень популярны, их просят даже украинские солдаты-неевреи, надевают их.

Или вот: на днях мне звонит один из моих подопечных-солдат и сообщает: «Знаете, я нашел тут одного бойца по фамилии Коган. Может быть, он ваш родственник?» Отправляет мне снимки документов этого парня, и выясняется, что он не только Коган, но его бабушка – жена знаменитого цадика. Вот какие евреи служат в украинской армии! Дело, впрочем, в другом: я теперь понимаю, что, раз мы не знали таких людей, значит, недостаточно работали раньше. Можно себе только представить, сколько нас ждет открытий.

– Вы в постоянных разъездах?

– Да, с самого начала войны чуть ли не каждый день. В пятницу был во Львове, встречался там с капелланом-мусульманином, затем отправился в Польшу, в лагерь беженцев, а с вами сейчас я говорю из Базеля, сюда приехал утром навестить беженца из Киева – он тяжело болен, проходит химиотерапию. Дальше отправляюсь в аэропорт и лечу в Румынию, где меня ждут беженцы из Одессы.

Да, я все время в пути, приходится работать по телефону. Отправляю кипы, тфилины, общаюсь с людьми. Недавно побывал в Харькове и в Днепре. Жизнь там, конечно, не для слабонервных. Невозможно даже самому себе сказать, чтó из увиденного больше тебя ввергает в шок: разрушения, раненые, оставшиеся без крова, осиротевшие дети – это страшно, неописуемо страшно. Такое чувство, что надо всем царит смерть, а не жизнь.

У меня много ключей от разных квартир – мне люди их дали, когда бежали от войны, доверили свое имущество. И вот заходишь, чтобы проверить, все ли в порядке, и видишь на столе недопитый утренний кофе – и понимаешь, что люди не были готовы к такому исходу, они покидали дом второпях, вынужденные бежать.

Я построил в Киеве микву, куда каждое утро приходили 50 мужчин, а на днях, очутившись в украинской столице, увидел ее пустой – ни одного человека. Это не просто пустая миква, это – символ войны, символ безжизненности.

В Молдавии, в том пограничном пункте Паланка, я подошел к старику лет под 90 и спросил его, не хочет ли он есть, а он умоляюще мне говорит: главное, заберите меня отсюда, я больше ничего не хочу!

– Вы часто встречаетесь с солдатами-евреями. Что вы им говорите? За что они сражаются? Разве у них нет своего государства, за которое надо сражаться?

– Да, есть свое государство, это верно. Но евреи есть везде, и они делают свой выбор, отстаивая прежде всего свободу. Потому я никому не советую, что делать – уезжать или оставаться. Человек должен решать за себя сам, где жить, как жить, воевать или не воевать, уезжать или не уезжать. Не мое дело лезть человеку в душу, но, если он сделал выбор и решил сражаться за Украину, я должен помочь ему. Если он еще и верующий, то обеспечить его тфилином. Ободрить солдат словом мне помогает книга изречений рабби Нахмана, изданная на украинском и на иврите. И я раздаю эти книги, понимая, что слово может порой сделать очень многое. Больше, чем оружие. Моя задача – донести это слово до солдат, благое намерение, поскольку, как я считаю, мы воюем против зла.

 

Беседовал Марк КОТЛЯРСКИЙ («Детали»)