«Я считаю обвинения не только несправедливыми, но и по-человечески мерзкими»

Юрист Ханс-Георг Маассен с 2012 по 2018 г. был президентом Федерального ведомства по защите Конституции. На федеральных выборах 2021 г. он баллотировался в Тюрингии в качестве прямого кандидата от ХДС, но проиграл своему сопернику от СДПГ. Из-за своих четких заявлений об иммиграции и угрозе исламского террора Маассен стал непопулярен даже в собственных политических рядах. Попытки заставить его замолчать дошли даже до того, что его обвинили в антисемитизме. После того как Маассен поделился в социальных сетях видео врача и микробиолога профессора Бхакди, который критически высказался по поводу прививок от «короны», с требованием исключить Маассена из партии выступила, в частности, министр образования земли Шлезвиг-Гольштейн Карин Прин. А президент Центрального совета евреев в Германии Йозеф Шустер потребовал от ХДС дистанцироваться от Маассена и обвинил его в антисемитизме. Мы поговорили с политиком об этих обвинениях.

 

– Господин Маассен, президент Центрального совета евреев в Германии в своей статье в газете Jüdische Allgemeine от 10 января 2022 г. обвинил вас не только в антисемитизме, но и в подстрекательстве к национальной розни. Что вы ответите на эти обвинения?

– Является ли антисемитом человек, который неоднократно и безоговорочно поддерживал своих израильских коллег и друзей в борьбе с терроризмом и против врагов Израиля и которого несколько раз благодарили за его приверженность политике безопасности Израиля? Является ли антисемитом тот, кто выступал за безопасность евреев в Германии, кто боролся с правым экстремизмом, а также с исламским антисемитизмом? Я могу добавить еще несколько вещей. Обвинения президента Центрального совета евреев против меня настолько абсурдны, что я должен был бы посмеяться над ними. Но мне было не до смеха. Я считаю его слова не только несправедливыми и возмутительными, но и по-человечески глубоко мерзкими. Быть названным антисемитом в Германии – это самый суровый вид социального остракизма. Такого человека ставят на один уровень с Геббельсом, Юлиусом Штрайхером или антисемитами из ХАМАСa. Ни один здравомыслящий человек в Германии не готов сотрудничать с антисемитами. И подобное отношение вполне оправданно в случае настоящих антисемитов. В конце концов, мы не хотим антисемитизма в нашем обществе и мы не хотим, чтобы антисемитское мышление стало в нем приемлемым. Но когда на людей навешивают ярлык антисемитов без всякой причины, кроме политических мотивов, то это крайне омерзительно. Особенно когда это делается с использованием морального авторитета президента Центрального совета евреев. К сожалению, мне пришлось привыкнуть к нападкам и клевете со стороны моих политических противников. Еще хуже и обиднее, когда на вас нападают те, с кем вы всегда были в дружеских отношениях. Это свидетельствует о порочном характере.

– Конкретно обвинения касались критического видео профессора Бхакди на тему «коронных» прививок. В этом видеоролике профессор раскритиковал действия Израиля в отношении борьбы с коронавирусом. В результате против него были выдвинуты обвинения в релятивации Холокоста и подстрекательстве к национальной розни. Соответствующее расследование, начатое прокуратурой Киля, было сперва прекращено, но затем возобновлено вышестоящей инстанцией. Его результатов пока нет. Мне кажется странным, что вы, будучи юристом, распространяете видео людей, которые якобы делают юридически наказуемые заявления. Как вы сами оцениваете содержание этого видео?

– Я поделился видео профессора Бхакди на сайте интернет-мессенджера GETTR. В своем видеоролике он комментировал побочные эффекты mRNA-вакцин. До того, как он стал критиковать правительство и СМИ в связи с «коронными» мерами, профессор Бхакди был одним из самых уважаемых микробиологов Германии, обучил множество врачей. Когда же он критически высказался о «коронной» политике, он в одночасье стал нерукопожатным человеком. В своем видеоролике он критически высказался по поводу введения mRNA-вакцины детям и аргументированно указал на опасность для их здоровья. Он не одинок в этих предупреждениях. Я убежден, что нам необходимо непредвзятое обсуждение mRNA-вакцин, их преимуществ, но также и опасностей. Для меня совершенно неприемлемо, когда кого-то порочат и дискредитируют за то, что он критически высказывается о политико-медийном мейнстриме. К сожалению, нынче это обычная практика в Германии. Я поделился этим видео, поскольку профессор обладает медицинскими знаниями, а не потому, что он, как говорят, прежде делал антисемитские комментарии, о чем я даже не знал. Когда я делюсь заявлением врача, это не значит, что я поддерживаю все его политические высказывания, тем более сделанные в прошлом. Обвинение в том, что я одобрил высказывание антисемита, поделившись его видео, столь же абсурдно и нелепо, как обвинение в антисемитизме посетителя оперы Вагнера или пассажира, севшего в такси, водитель которого прежде высказывал антисемитские суждения.

– Я хорошо помню состоявшийся в 2015 г. молодежный конгресс Центральной благотворительной организации евреев в Германии, где я впервые услышала ваш доклад о внутренней безопасности и особенно о положении евреев в Германии. Тогда ваше выступление было одним из самых посещаемых, даже в последнем ряду все места были заняты. И еврейские организации тогда считали вас своим союзником. Как вы можете объяснить столь резкое изменение мнения Центрального совета евреев в Германии в отношении вас?

– Я также очень хорошо помню этот конгресс и то огромное удовольствие, которое я получил от общения с большим количеством молодых людей. Я продолжаю считать себя союзником евреев Германии и Израиля, и гнусное обращение Центрального совета со мной никоим образом не изменило моих дружеских отношений с евреями и Израилем. Я не могу объяснить, почему Центральный совет ведет себя так по отношению ко мне, да и не хочу строить догадки. Ни один представитель Центрального совета не говорил со мной по поводу этих обвинений и не дал мне возможности прокомментировать их. Если они захотят это сделать, я охотно с ними пообщаюсь.

– Заявления Центрального совета евреев в Германии часто воспринимаются как «еврейское мнение». Конечно, евреи, как и все другие группы населения, имеют очень разные мнения по определенным темам, особенно потому, что культура позитивных дебатов является важной частью еврейской традиции. Именно поэтому я как еврейка часто чувствую, что, декларируя свои позиции, особенно по политическим вопросам, Центральный совет меня непрошено «опекает» и использует в своих целях. Как вы оцениваете статус заявлений Центрального совета среди нееврейского населения? С вашей – внешней – точки зрения, теряет ли Центральный совет свое фактическое значение как представитель еврейских интересов и независимый, критически настроенный институт в пользу растущей политизации и близости к правительству?

– Центральный совет евреев в Германии воспринимается в первую очередь как представитель интересов евреев в Германии. Это, безусловно, подразумевает и политическое представительство еврейских интересов. Я понимаю, что те, кто представляет эти интересы, стремятся быть ближе к политике и правительству, чтобы иметь возможность более эффективно выполнять свои функции. Однако существует опасность потерять связь с низовыми слоями населения из-за постоянного общения с власть имущими и СМИ. Чувствуешь себя частью так называемого политико-медийного пузыря. И теряется из виду тот факт, что подобный орган должен представлять интересы низов по отношению к политике, а не интересы политики по отношению к низам.

Но Центральный совет евреев в Германии воспринимается германским обществом не только как представитель еврейских интересов. Он также воспринимается как представитель выживших в Катастрофе и как представитель религиозной общины. Таким образом, Центральный совет пользуется в стране высоким моральным авторитетом. А потому заявление его представителя о том, что то или иное высказывание следует оценивать как антисемитское или правоэкстремистское, имеет совершенно иное качество, чем если бы подобное заявление сделал в Германии любой другой институт.

– Иногда у меня складывается впечатление, что обвинение в антисемитизме в ФРГ – это политический и социальный инструмент для дискредитации определенных политических противников и для того, чтобы поставить под сомнение респектабельность конкретного человека. Именно это произошло с вами, когда в ток-шоу за несколько месяцев до выборов экологическая активистка Луиза Нойбауэр обвинила вас в антисемитизме (см. «ЕП», 2021, №№ 8, 9). Хотя она и не привела никаких существенных доказательств, это туманное обвинение с тех пор висит над вами как дамоклов меч. Как вы думаете, оказало ли это значимое влияние на исход выборов в Бундестаг в вашем избирательном округе?

– Вы можете уничтожить политического противника, не убивая его и не сажая в тюрьму. Раньше это было специализацией Штази и КГБ. Они губили репутацию политических противников. Через СМИ, в том числе и через западные, они распространяли о них неправду, порочили и дискредитировали их, пока те не теряли работу, от них не отворачивались друзья и родственники и они не оказались в полной изоляции. В результате у этих жертв больше не было возможности найти сторонников и вынести свою политическую позицию на общественное обсуждение. Дискредитируя этих лиц, спецслужбы избавляли себя от фактической дискуссии. Иногда жертвы не могли справиться с отчуждением и изоляцией, радикализировались, заболевали или совершали самоубийство. Штази называла эту технику «разложением». Наблюдаемые сегодня действия со стороны левых в СМИ и политике – кстати, также и моей партии – это использование подобной техники разложения. Людей порочат и дискредитируют, как только они критически высказываются. Весьма уважаемых ранее ученых, включая нобелевских лауреатов, порочат как теоретиков заговора и правых популистов, когда те критически высказываются, например, об иммиграционной политике, энергетической реформе, «коронных» мероприятиях или mRNA-вакцинах. Меня оклеветали как сторонника AfD, потому что я придерживался мнения, что в свое время в Хемнице не было доказательств «охоты на людей». Меня оклеветали как правого экстремиста, потому что я критиковал иммиграционную политику прошлого федерального правительства, и меня очернили как теоретика заговора, потому что я призывал к соразмерной «коронной» политике. Видите ли, есть политики и СМИ, которые не хотят, чтобы их политика подвергалась сомнению ни при каких обстоятельствах, и они используют технику разложения против людей, которые имеют возможность быть публично услышанными со своей критикой. Теперь к вашему вопросу: обвинение в антисемитизме – одно из самых серьезных, которые могут быть выдвинуты против кого-либо в Германии. И, к сожалению, оно также используется в политике для дискредитации политических оппонентов.

Я считаю, что мои политические оппоненты и их сторонники в СМИ добились успеха в своей клеветнической кампании против меня. Многие пожилые избиратели по-прежнему доверяют классическим СМИ и общественно-правовому вещанию. Это люди, которые пока не воспринимают изменения в освещении событий и считают, что новости сегодня ничем не отличаются от новостей 30 лет назад. Тот факт, что в СМИ меня без обиняков оклеветали как правого радикала и антисемита и что мне не дали никакой возможности защитить себя, означал, что у людей, которые меня не знали, были сомнения на мой счет. После каждого моего предвыборного мероприятия ко мне подходили люди и говорили, что у них сложилось негативное представление обо мне из-за сообщений СМИ, но они рады, что встретились со мной лично, потому что я совершенно другой, а именно – честный и искренний борец за разумную политику.

– Прежде вы возглавляли Ведомство по защите Конституции, а теперь столкнулись с обвинениями в антисемитизме. Как вы определяете антисемитизм и кто для вас является антисемитом?

– Для меня антисемитизм – это любая форма юдофобии или враждебности по отношению к евреям. Антисемит – это тот, кто придерживается такой позиции. Ненависть и враждебность к евреям может выражаться, в частности, в презрении к евреям, их дискриминации и преследовании, а также в оправдании или тривиализации Холокоста. Я также рассматриваю сомнение в праве Израиля на существование как враждебность по отношению к евреям и, следовательно, как антисемитизм.

– Несмотря на всё большее количество уполномоченных по борьбе с антисемитизмом, различных кампаний, а также всё большее количество денег, выделяемых на борьбу с антисемитизмом, он, к сожалению, является в Германии постоянно растущей проблемой. В чем вы видите причины этого, и что, по вашему мнению, можно и нужно сделать для улучшения нашей – евреев – безопасности? Какие ошибки, на ваш взгляд, совершаются в настоящее время, возможно, также в борьбе с юдофобией?

– Я разделяю вашу оценку: несмотря на различные политические меры, антисемитизм в последние годы усилился. Я думаю, что отчасти это из-за символической политики умиротворения, которая не имела релевантных последствий. С моей точки зрения, проблемы на самом деле не решаются, но люди говорят о них, инициируют «проекты» или назначают новых уполномоченных. Частью этой проблемы являются и некоторые наши политики. Это те, кто предпочел бы маршировать на стороне мусульманских антисемитов или палестинских и иранских экстремистов и кому нет никакого дела до немецких евреев и Израиля. Для одних это безразличие к евреям, для других – неприятие, хотя и скрытое за напускной строгостью. Именно эта левая лживость вызывает глубокое раздражение. Вы должны судить о политиках не по их словам, а по их делам. К сожалению, слишком много людей по-прежнему предпочитают верить словам, а не делам.

– В своей недавней публикации журнал Spiegel обвиняет вас в том, что во время вашего пребывания на посту президента Ведомства по защите Конституции вы «охотно игнорировали опасность со стороны ультраправых». В частности, речь идет о лидере AfD в Тюрингии Бьёрне Хёке. Как вы реагируете на это?

– Утверждение Spiegel является ложным и клеветническим. Правда же состоит в том, что во время моего пребывания на посту президента Ведомства по защите Конституции борьба с насильственным правым экстремизмом была одним из главных приоритетов. Вопреки воле министерства я добился от Бундестага выделения дополнительных штатов и бюджетных средств на борьбу с правым экстремизмом. Департамент правого экстремизма был мною перестроен и более широко позиционирован. Под моим руководством был создан «Объединенный центр защиты от правого экстремизма». Мы добились больших успехов в борьбе с правым экстремизмом, ориентированным на насилие, например, проведя расследование и арест членов праворадикальной террористической группы Old School Society, запретом террористических групп «Белые волки» и Altermedia. Однако верно и то, что из-за фиаско с «Национал-социалистическим подпольем» наши политики решили, что Ведомство по защите Конституции должно в первую очередь заниматься экстремизмом и терроризмом, ориентированным на насилие. Поэтому наблюдение за партиями и ненасильственными действиями пришлось отложить по причинам приоритетности. По этой причине также было прекращено наблюдение за Левой партией. Эта переориентация ведомства и, таким образом, отказ от наблюдения за партиями и другими ненасильственными организациями приветствовались всеми партиями. Целью было также превращение Ведомства по защите Конституции в «нормальную» европейскую внутреннюю секретную службу, поскольку почти ни в одном европейском государстве внутренняя разведывательная служба не уполномочена правительством наблюдать за партиями и другими ненасильственными организациями. Партии должны вести борьбу друг с другом в демократическом дискурсе, и секретные службы не должны в это вмешиваться.

– Недавно некоторые из ваших коллег по ХДС призывали провести в отношении вас процедуру исключения из партии. Даже во время вашей предвыборной кампании ваша кандидатура обсуждалась в ХДС очень публично – вплоть до того, что против вас была дана косвенная рекомендация для голосования на выборах. Разделяете ли вы мнение, что такие публичные нападки в конечном итоге больше вредят ХДС в целом, чем вам лично? Каков текущий статус попыток исключения вас из партии?

– Безусловно, это сильно навредило ХДС. СДПГ, «зеленые» и близкие к ним СМИ устроили настоящую травлю ХДС. Они порочили и демонизировали меня. Неоднократными требованиями дистанцироваться от меня ХДС позволил загнать себя в угол. К сожалению, в надежде получить позитивные заголовки в СМИ, партия ввязалась в грязную игру, чем расстроила многих избирателей. Во время избирательной кампании я снова и снова слышал, что люди хотели бы голосовать за меня, но точно не за этот ХДС. Это было горько. Было глупо, когда отдельные политики ХДС возбудили против меня дело об исключении из партии. Это повредило репутации ХДС и пошло на пользу левым партиям, которых забавляло самоистязание ХДС. Кристиан Хирте, председатель ХДС в Тюрингии, недавно сказал мне, что партия не занимается процедурой моего исключения. Так что для меня этот вопрос закрыт.

– Среди евреев Германии часто вызывает много дискуссий метафора «упакованных чемоданов». В то время как одна часть убеждена, что чемоданы распакованы и в Германии евреи находятся дома и в безопасности, другая часть видит необходимость паковать чемоданы и думать об эмиграции, поскольку они больше не видят будущего для евреев в этой стране. Каков ваш прогноз – в том числе и в аспекте нового федерального правительства – относительно будущего еврейской жизни в Германии?

– Мне знакома эта дискуссия из моих бесед с еврейскими друзьями. Ситуация в Германии особенная, но я также слышу от друзей из Франции, что они подумывают о том, чтобы создать в Тель-Авиве хотя бы «запасной аэродром». Что я должен сказать о ситуации с безопасностью евреев в Германии? Я не хочу, чтобы евреи покидали Германию из-за того, что не видят здесь будущего и больше не чувствуют себя в безопасности. Это также их страна, они являются частью Германии. И мы все несем ответственность за то, чтобы безопасность немецких евреев была гарантирована. Но меня иногда поражает то безразличие или неприятие, с которым германские политики относятся к проблемам евреев в Германии. Будучи работником спецслужб, я научился мыслить сценариями. И наиболее вероятным сценарием является то, что всё будет продолжаться так, как есть. И тогда я бы действительно стал беспокоиться о стабильности нашей страны и о безопасности. Я бы всё равно не стал паковать чемоданы, но на всякий случай позаботился бы о том, чтобы у меня уже был чемодан в другом месте.

 

Беседовала Михаль КОРНБЛЮМ