«Мои любимые маршруты – те, где новые хозяева жизни еще не поставили заборов»

Многие люди любят города, в которых живут, особенно если это родные города. Но не многие реализуют эту любовь в исторических изысканиях. Михаил Кальницкий занимает почетное место в ряду ведущих киевских краеведов. Инженер по образованию, он посвятил себя исследованиям истории Киева, которую фиксирует в книгах и статьях. Мы побеседовали с Михаилом о его пути киевоведа и о болезненных вопросах, связанных с историей Киева и его сегодняшним лицом.

 

– Вы входите в топ любого списка людей, которые знают Киев. В каждом городе есть такие граждане. На ваш взгляд, откуда они берутся? Что побуждает людей с разным профессиональным бэкграундом углубляться в историю, культуру, архитектуру родных мест? Как вы, инженер, пришли к своему статусу киевского краеведа?

– Мое увлечение историей своего города происходит, скорее всего, от любопытства. Обращал внимание на красивые здания, интересные места. Хотелось узнать о них побольше – и для себя, и для спутников по прогулкам. В подручной литературе ответов на самые занимательные вопросы не находил, а любопытство донимало, вот и занялся исследованиями в библиотеках, в архивах, потом стал писать статьи, книги. Тут еще, конечно, важен сам город. Киев настолько интересен и разнообразен, что не устаешь удивляться.

– Вы – киевлянин в первом поколении. Где корни ваших предков? Питаете ли вы к этим местам интерес и сантимент, сопоставимый с вашим отношением к Киеву?

– Наверное, во втором, потому что, когда я родился, родители уже были киевлянами. Правда, жили в коммуналке, поэтому мама поехала рожать меня в Винницу, где у бабушки был свой домик. Но мои первые шаги и первые слова были в Киеве. В Виннице я потом провел суммарно не один год – ездил к бабушке на летний отдых. Бабушки давно нет, умерла она в Израиле, а я с тех пор в Виннице хоть редко, но бывал. Ее теперь трудно узнать.

А не так давно, благодаря друзьям, удалось поехать в бывшее местечко Дашев, теперь поселок Винницкой области, откуда родом отец. Рядом – село Кальник, от которого происходит фамилия Кальницкий. Кое-что об этих местах я находил в литературе и архивах, но воочию повидать не приходилось. Очень было любопытно, тем более что отец оставил воспоминания о своем детстве. У мамы и старшей сестры малая родина – Белая Церковь, там я не раз бывал.

– Какие ваши любимые места и маршруты в Киеве?

– На этот вопрос слишком сложно ответить, потому что во многих уголках и на разных маршрутах встречаются притягательные места и объекты. Если коротко, то мои любимые маршруты в Киеве – те, на которых новые хозяева жизни еще не поставили стен и заборов.

– Какие еще города на планете вы знаете и любите?

– Не сказал бы, что среди многих городов, где я бывал, найдутся какие-то «нелюбимые». По-моему, важно не полениться и разведать заранее интересные факты насчет того места, куда собираешься поехать. Тогда уже появляется некая «обязательная программа», которая не даст скучать, но самое любопытное при этом – всматриваться в новую среду и примечать там необычные детали, а они потом дадут пищу для новых исторических поисков и размышлений. К слову, в позапрошлом году во второй раз посетил в Италии Верону – так сложилось, что лет 30 назад она стала первым городом Западной Европы, куда я попал. Первое впечатление было совершенно волшебным, но и второе оказалось очень ярким. Жаль только, что последние два года породили карантины и изоляцию, – хотелось бы еще многое повидать.

– А как сложилось с Израилем? Много раз там бывали? Что произвело наибольшее впечатление?

– Бывал в Израиле. Не так часто, как хотелось бы, но приезжал с группами. О наибольшем впечатлении говорить трудно – там одно сплошное впечатление. Один только Иерусалим может поглотить сколько угодно времени и мыслей. С первого приезда в 1997 г. запомнилась ночная прогулка в одиночестве по Кедронской долине…

– Известно ваше увлечение исторической реконструкцией. Почему именно наполеоновская эпоха?

– К этой теме меня тянет с детства. Наверное, с тех пор, как попала в руки книга «Наполеон», написанная академиком Евгением Тарле. Кстати, он учился в Киевском университете, а перед этим выкрестился из евреев в Софийском соборе. И вот довелось оказаться на полях многих легендарных сражений в мундире гренадера Старой гвардии. Подобная историческая реконструкция не только увлекательна, но и помогает увидеть вблизи многие страны Европы.

– Какое место в вашем профессиональном краеведческом опыте занимает еврейский Киев?

– Мне довелось приступить к исследованию многих вопросов еврейской истории, архитектуры еврейских зданий, еврейского некрополя Киева почти с нуля, когда самым подробным источником информации была статья о Киеве еще в «Еврейской энциклопедии» Брокгауза и Ефрона. С тех пор удалось изучить массу архивных документов, книг и статей. Были подготовлены аннотированная карта-схема «Єврейські адреси Києва» (шесть изданий), брошюры о синагоге на Подоле и Галицкой синагоге, исторический очерк о Хоральной синагоге для юбилейного альбома, путеводитель по культурно-историческим местам «Еврейские адреса Киева», публикации о киевских страницах биографии Шолом-Алейхема, о киевлянке Голде Меир, о еврейских кладбищах Киева, доклады на нескольких конференциях и многое другое. Несколько лет я сотрудничал с киевским Институтом иудаики. То, что можно еще увидеть в Киеве, использую в экскурсиях. Я пробовал проводить их еще в конце 1980-х, когда слово «еврей» только-только стало можно произносить вслух, не привлекая внимания «компетентных органов».

Чем дальше я знакомлюсь с материалами по еврейскому Киеву, тем больше убеждаюсь, что тема эта, как и вообще история Киева, безгранична и сулит еще множество сюрпризов. Правда, мои возможности ограничены тем, что я не усвоил от покойных родителей идиш. Пытался освоить азы, даже перевел с грехом пополам по словарю несколько маленьких текстов, но это капля в море.

– Теперь поговорим о грустном: изменения Киева, который вы помните с начала 1960-х. Как вам новостройки и высотки посреди, а то и на месте исторических зданий? Можно ли что-то сделать, чтобы остановить этот фестиваль человеческой алчности? Вопрос к вам как к члену Главного совета Украинского общества охраны памятников истории и культуры.

– Печально то, что на словах нас заверяют в трепетном отношении к памятникам старины, создаются департаменты, комитеты, службы по охране исторического наследия, имеется соответствующий закон Украины. А на деле мы не видим ощутимых наказаний виновных за разрушение памятных зданий, за уродование исторической среды. Существует множество лазеек, чтобы обойти закон. Значительно реже, чем хотелось бы, общественные протесты помогают отвести угрозу от культурных ценностей Киева. Но победы на этом фронте все же были, поэтому молчать не следует.

Во многих исторических городах застройщики просто не осмеливаются нарушать традиционный облик – с ними не церемонятся. Это, видимо, потому, что там большинство жителей понимает: историческая ценность – это не просто культурное богатство, но и экономический фактор, который привлекает в город туристов, способствует обогащению каждого горожанина. А мы действуем по Козьме Пруткову: «Что имеем, не храним…».

– А теперь вопрос к вам как к члену комиссии по вопросам наименований и памятных знаков Киевской госадминистрации. Как вы относитесь к больной теме – когда улицам дают имена, скажем так, неоднозначных исторических персонажей? Улицы Бера Борохова тогда или Шухевича сейчас – нужны ли они Киеву?

– До известной степени современная практика сродни большевистской: выбран излюбленный идеологический «пятачок», и шаг вправо, шаг влево – зась. Правда, Бер Борохов от Шухевича отличался хотя бы тем, что он под конец жизни был киевлянином, здесь его похоронили… Но тем, кто недоволен какими-то из новых названий, хотел бы напомнить, что сейчас перед каждым переименованием проводится обязательный опрос мнений на сайте горадминистрации. Если предложенное новое название не набирает большинства голосов участников опроса, его не пропускают в Киевсовет. Вот только из миллионов киевлян участие в опросе принимают сотни, от силы тысячи. И если у неоднозначного переименования есть определенная «группа поддержки», она может добиться своего, пользуясь общей пассивностью.

Для меня примером брутального вмешательства в городскую топонимию стало переименование ул. Мельникова в честь Юрия Ильенко. Нет спору, Ильенко был видным мастером кино, однако главные усилия для этого переименования приложили функционеры «Свободы», к которой он примкнул под конец жизни. А Ювеналий Мельников, хоть и пропагандировал марксизм, был работягой, монтировал электрические фонари в старом Киеве, происходил из украинского казацкого рода и, угодив в Лукьяновскую тюрьму за создание рабочего клуба на этой самой улице, пел в камере «Ще не вмерла Україна»… Главное же, что название улицы Мельникова вошло в трагическую историю Бабьего Яра, об этом во всем мире знают. Но кто-то посчитал, что нам не нужно…

– Какова ваша позиция в болезненном вопросе о мемориале в Бабьем Яре?

– На мой взгляд, вопрос болезненный, потому что его уж очень активно «расчесывают». За последние годы проведены подробные исследования, мы теперь имеем о территории в районе Бабьего Яра значительно более обширную и достоверную информацию, чем 10–20 лет назад. И теперь уже хотелось бы больше дела, меньше слов. Отсутствие полноценного мемориала Бабьего Яра – серьезный минус для города и страны.

– Чтобы не завершать на минорных нотах, скажите, над чем вы работаете сейчас?

– Сейчас работы над историческими проектами немало – и текущей, и долгосрочной. Только мешает карантин в архивах и библиотеках. Поэтому конкретно говорить о названиях и сроках не рискну. Скажу только, что еврейская тематика в ближайших планах присутствует.

 

Беседовал Иосиф ТУРОВСКИЙ