Самая тяжелая роль

© Sergei GAPON , AFP

Россия. Восьмидесятые, ХХ в.

Новогодье было для студентов театрального института временем самой выгодной «халтуры». Почти все мальчики разъезжали по городу в костюмах Дедов Морозов. Девочки работали Снегурками. Это называлось «Пошли морозить!». За две недели страды хороший Дед Мороз обеспечивал себе безбедную жизнь на следующие полгода. Студенты режиссерского тоже не оставались без куска хлеба: сочиняли сценарии для елок и сами же их ставили по дворцам культуры.

Однажды мне довелось оказаться в костюме Снегурочки на сцене ДК Завода тяжелого машиностроения. Пришлось перед полным залом детворы вести шизофренический диалог с самой собой, то есть выкрикивать и свои реплики, и ответы Деда Мороза – сокурсника Димы. За предыдущие сутки работы на фирму «Заря» клиенты напоили Диму до такого изумления, что на сцену он был вынесен под руки, под ноги и усажен на пенек под елкой. А когда занавес открыли, Дима уже мог лишь нежно икать и к долгожданному «Елочка, зажгись!» блаженно сполз в марлево-ватный уютный сугроб, да там и захрапел… Так что зажигать елочку и отдуваться с подарками пришлось тоже мне.

Надо сказать, театральные артисты Новый год сильно не любили. Спектакль 31 декабря обыкновенно заканчивался в 23 часа. Только успеть разгримироваться-размыться – и бегом к праздничному столу. Ни о каких кутежах до утра даже и не мечтай: 1 января надо быть в форме – начало школьных каникул, что означает три спектакля в день. В 11.00 и в 15.00 – детские утренники. У нас, например, это были мюзиклы «Бременские музыканты» или «Старик Хоттабыч». Вечером – обычный репертуар для взрослых. Театральную молодежь не щадили, и по 35 спектаклей в месяц вовсе не считалось нарушением трудового законодательства. Никто не протестовал – наоборот, начинающие артисты жаждали ролей, ну и радовались любому выходу в виде Осла, пионера Вольки или Трубадура – без разницы.

Но вот школьные каникулы позади. Обычно 13–14 января объявлялись в театрах выходными днями, а в Доме актера устраивался грандиозный капустник на старый Новый год. Это был тот редкий случай, когда все артисты пяти городских театров собирались вместе и по очереди выступали перед коллегами. Был учрежден ежегодный приз «Золотая лажа» с номинациями: за самый дурацкий сюжет новогодней елки, за самую глупую песенку, за самую идиотскую реплику…

Одного победителя «лажи» помню и сегодня. Это была пьеса в стихах начинающего режиссера драмтеатра, в ней Дед Мороз сражался против Злого Охотника, стрелявшего несчастных зайчиков, при этом коварный Охотник произносил, потирая руки, вот такой стих-рефрен:

Пиф-паф-пух!

Зверь – припух!

Израиль. Нулевые, ХХI в.

Мои дети-«сабры» впервые увидели новогоднюю елку по телевизору – в голливудской комедии «Один дома» – и страшно удивились, что зимой в далеких странах бывает такой праздник.

У нас дома празднуется Ханука. Никакой елки. Но погодите жалеть бедных еврейских малышей: целых восемь дней они по вечерам зажигают ханукальные светильники, поют с родителями обязательное «Маоз Цур». В детских садах и в школах – утренники с непременными горячими пончиками суфганийот. Потом – каникулы. 10 дней родители и бабушки-дедушки заваливают подрастающее поколение подарками, причем тем, кто постарше, дарят настоящие деньги (хануке-гелт), а младшим – шоколадные монетки. Почему деньги? А чтобы играть на них в азартную игру сэвивон, он же дрейдл, он же волчок. И конечно же, каждая уважающая традиции мама восемь дней подряд не отходит от сковородки, непрерывно жарит и жарит оладушки, они же латкес, они же левивот, а также драники, пончики, блинчики… И так до полного насыщения чад или пока не кончится оливковое масло. Или пока мама не решит, что пора сбросить религиозное иго и купить готовые пончики в кондитерской. Кроме того, на Хануку принято водить детей на «мюзиклы». Для меня это самая тяжелая родительская повинность, и вот почему. То, что в Израиле называется «мюзиклом», как правило, наскоро слепленное действо сборной разношерстной труппы, да еще под «плюсовую» фонограмму, то есть никто не поет, все разевают рот под «фанеру». (Если поют под «минусовую» – то это уже счастье). В лучшем случае израильские продюсеры вкладывают деньги не в оркестр и не в оригинальную музыку, что было бы резонно, а в «ослепительные» декорации и костюмы, отдающие махровым мюзик-холлом 1980-х. Среди израильских актеров, конечно же, много талантливых, но они играют кто во что горазд, стараясь непременно рассмешить зал. В России такое называлось когда-то «Ну вы тут и наиграли… на три зарплаты!».

«Русский» Израиль в основной своей массе наряду с Ханукой празднует и Новый год. Для многих не прошли даром походы с родителями на «Синюю птицу» или на «Щелкунчика», поэтому, стремясь быть «правильными» родителями, репатрианты по мере сил приобщают детей к музыке и театру на русском языке. Зимой к нам в Израиль стаями слетаются российские театры-гастролеры, которые чаще всего привозят антрепризные «зимние сказки».

Следующая история и произошла в театре в канун Миллениума. Наш друг артист С. был ангажирован на роль Деда Мороза в одну московскую труппу. Он-то и пригласил нас на «Снежную королеву». Мои дети уже читали сказку Андерсена. «Не понимаю, откуда там взялся Дед Мороз? Он что – папа Снежной королевы?» – спросила дочка. «Приходите и увидите», – загадочно сказал С.

Все оказалось проще простого. Дед Мороз был бонусом. Последняя реплика обаятельного Сказочника: «И все мы – вместе!» – потонула в аплодисментах. Но он поднял руки и попросил тишины: «А теперь… Крибле, крабле, бумс! – И тут на сцену выкатили синтетическую блестящую елку. – У нас для вас сюрприз, дорогие ребята! Встречайте гостя!» Из-за кулис раздался знакомый рокочущий бас: «О-хо-хо, как же долго я шел к вам издалека!» На сцену вышел наш приятель С. в красной шубе, с окладистой бородой и белыми лохмами парика, торчавшими из-под шапки. В одной руке у него был внушительный посох, а другой рукой он придерживал лежавший на плече огромный мешок. «Дорогие дети! – обратился С. к залу. – Вы меня, наверное, заждались! И вот я к вам пришел. С подарками!»

Русско-израильская воспитанная малышня почему-то не завопила от радости, а завороженно затихла. И вдруг в полной тишине раздался звонкий голосок: «Има, ми зэ?» («Мама, кто это?») И женский голос ласково ответил: «Машиах, ка-ниръэ» («Мессия, очевидно»).

Мириам ГУРОВА

Уважаемые читатели!

Старый сайт нашей газеты с покупками и подписками, которые Вы сделали на нем, Вы можете найти здесь:

старый сайт газеты.


А здесь Вы можете:

подписаться на газету,
приобрести актуальный номер или предыдущие выпуски,
а также заказать ознакомительный экземпляр газеты

в печатном или электронном виде

Поддержите своим добровольным взносом единственную независимую русскоязычную еврейскую газету Европы!

Реклама


Все статьи
Наша веб-страница использует файлы cookie для работы определенных функций и персонализации сервиса. Оставаясь на нашей странице, Вы соглашаетесь на использование файлов cookie. Более подробную информацию Вы найдете на странице Datenschutz.
Понятно!