Дитер Нур как зеркало германской деградации

Этот случай – актуальный пример остракизма по отношению к тому, чье мнение отличается от «правильного». Германия простилась с открытым обществом, охота на ведьм доминирует и уничтожает СМИ, науку и общество.

Кабаретист Дитер Нур и прежде неоднократно совершал «богохульство». Он смеется над левой и «зеленой» идеологией и ее проповедниками, не делая исключений даже для «святой Греты». Тот факт, что он точно так же насмехается над AfD, дела не меняет. Нынче Германское исследовательское общество – квазигосударственная организация, которая деньгами налогоплательщиков финансирует различные, порой откровенно бессмысленные, исследования – удалило со своего сайта его прежде столь высоко оцененный стейтмент (позже, правда, восстановило его и извинилось). Левый трибунал огласил в Twitter свой вердикт, теперь низвержение Нура с небес ARD в ад одиночества – лишь вопрос времени. Но он будет там не один.

Там он встретит, например, Людгера К., самым большим прегрешением которого является то, что в 2016 г. он выступил перед партией, имя которой лучше не упоминать, причем за вознаграждение. С тех пор для него больше нет ни телевидения, ни промоутера, хотя он по-прежнему собирает полные залы. Однако свои гастроли теперь должен организовывать сам. Смех стал политическим, а когда речь заходит о «красных», «зеленых» и «большой» коалиции, они не шутят.

Список жертв доносов с каждым днем становится все длиннее. Одной из них является Марсель Бонерт – примерный офицер, имевший неосторожность поставить в Instagram «лайки» двум постам боевого товарища по Афганистану. Телепрограмма «Панорама» мобилизовала всю мощь ARD, чтобы уничтожить этого человека политически и похоронить его карьеру. Понятно, что уполномоченная Бундестага по делам бундесвера Эва Хёгль, которая вообще-то должна была бы представлять интересы военнослужащих против руководства бундесвера и Министерства обороны, сразу же уступила. Для этого, собственно, ее и избрали.

Тот, кого назвали «правым», не имеет права на справедливость или снисхождение – он должен быть уничтожен. Это касается и чрезмерно корректных чиновников, как Ханс-Георг Маассен, осмелившийся исправить ложное заявление канц­лера. И деятелей культуры, как Ксавье Найду, которому теперь желательно нигде не появляться (даже «правильный» цвет кожи не защищает от нового расизма левых). Этот список можно продолжить, и с каждым днем он становится все длиннее, потому что границы допустимого сжимаются, а список запретного расширяется.

Некоторые не в состоянии быстро осознать, что они из звезды превратились в парию, а потому теряют рассудок, как, например, бывший «звездный» повар и пропагандист веганства Аттила Хильдман, ощутивший на себе, что даже веганство не защищает от наказания. Вместо того, чтобы смириться и покаяться, Хильдман стал обижаться и все больше радикализироваться, пока даже соратники не отвернулись от него. Цель достигнута!

Как в мрачные времена сталинизма, «предатели» сами просят для себя смертного приговора, что в современном коммуникационном обществе означает исключение из медиапространства, близкого государству и доминирующего над ним. Тот, кто назван «правым», рискует крахом карьеры и потерей средств к существованию для себя и своей семьи. Действует коллективная вина, причем виновен даже тот, кто просто знает виновного лучше других или все еще поддерживает с ним контакт.

«Высокий суд» доносчиков следит за каждой речью, каждым твитом и постом в Facebook, разнюхивая даже в частной жизни. Университетские профессора занимаются этим в рабочее время и отправляют студентов в качестве ищеек в пивные, куда еще допускают «правых». Наушничество вместо преподавания, индоктринация вместо передачи знаний создает рабочие места на госслужбе, которые раньше служили для обеспечения нейтралитета закона. Верховенство права неудобно, поскольку предполагает соблюдение правил в отношении любого лица. Но тот, кто начинает применять двойные стандарты, демонтирует себя.

Именно так происходило во время недавних демонстраций. Когда речь шла о демонстрациях Black Lives Matter, о парти-тусовке в Штутгарте или о многолюдных сходках арабских кланов в Рурской области, о демонстрациях нападавших на полицию левых, никто не вспоминал о масках и социальной дистанции. Когда же речь идет о демонстрациях против продолжающегося ограничения основных прав граждан, тут же вспоминают о необходимости защитных мер. Тем фактом, что в тот же день президент ФРГ без маски позирует в обнимку с музыкантами из зоны риска Южный Тироль, правители демонстрируют подданным свое превосходства, а СМИ это игнорируют.

За этим стоит метод, хотя и возник он случайно. Пять лет назад Ангела Меркель открыла границы для бесконтрольного притока иммигрантов. Любой, кто выступал против этого, был опорочен как «правый»; этот термин стал таким же эластичным, как когда-то «классовый враг». Между тем правыми до тех пор считались члены ХДС или СвДП, которые прежде не видели ничего плохого в том, чтобы быть антиподами левым. Но постепенно удалось стереть в массовом сознании границы между буржуазно-консервативным, либеральным и правым радикализмом. Тем самым были опорочены политические взгляды, на которых прежде базировалась Германия.

В число «правых», то есть тех, кого можно безнаказанно оскорб­лять, на чьи офисы и дома можно нападать, без разбора занесены старые нацисты и правые экстремисты, члены AfD и приверженцы консервативных ценностей. Даже членам СвДП достается, хотя они и делают все возможное для того, чтобы их любили левые и «зеленые». Но попытки заставить себя любить не работают, и нападкам уже подвергаются даже офисы политиков СДПГ.

Борьба против «правых» безоговорочна и беспощадна. Извинения не принимаются. Любое отклонение подлежит наказанию, сопровождаемому священным гневом федерального правительства, поспешных СМИ, ревностных церквей и спонсируемых государством НПО. Процедура недемократична, но работает.

В случае незаконного открытия Меркель границ практика исключения диссидентов показала себя настолько успешной для удержания власти, что метод «разделяй и властвуй» стал использоваться практически во всех сферах политики. Любой, кто протестует против ветряков, попадает в немилость, даже если в остальном он исправно несет свой крест верности позеленевшим партиям «большой» коалиции.

В последние месяцы пострадали группы сторонников гомеопатии, скептиков мобильной связи 5-го поколения и противников вакцинации. Раньше это была клиентура «зеленых». Но нынче те, кто недоволен мерами противоэпидемической политики, могут быть только «правыми» или даже «неонацистами», как утверждает министр труда Хубертус Хайль с его примитивным черно-белым мышлением: кто не с нами, тот против нас. Нынче враги – это почти все, кто сомневается в государственных мерах, будь то гигиенические правила, неограниченная иммиграция или сомнительная монетарная политика Европейского центрального банка.

Климатическим скептикам не позволено существовать, потому что они осмеливаются указывать на очевидные расхождения между тем, что официально провозглашено правдой, и тем, что есть на самом деле. Молчать положено и о денежном потоке из ЕЦБ в адрес южных государств ЕС, и о 750 млрд € «помощи на восстановление» для вполне жизнеспособных экономик. Разговоры об этом могут стоить вам лично так же дорого, как в будущем – вашим детям. Фермеры, протестующие против разорения своих ферм; работники автопрома, опасающиеся за свои рабочие места, – все «правые»? Иначе быть не может, нынче это средство используется против любого оппонента.

При Меркель утвердился политический стиль, осуждающий и исключающий любое сопротивление, угрожающий ему социальным остракизмом и экономическими санкциями. Мы наблюдаем, как госучреждения подчиняются этой политике; школы, университеты, полиция и суды политизированы, а спецслужбы инструментализированы. Факультеты социальных наук университетов деградировали в соглашательские машины.

СМИ, особенно общественно-правовые, аплодируют, но удивлены падением тиражей их печатных изданий. Интернет и коронавирус этому способствуют, но не являются единственной причиной: читатели отворачиваются от «позитивной журналистики», которая в лучшем случае в наставительном тоне поучает их, а в худшем – оскорбляет и порочит. Помогут ли запланированные субсидии компенсировать потерю читателей; удастся ли путем введения все новых санкций для критических СМИ в Интернете вернуть доверие?

Возвращение к нейтральному и новостному репортажу будет затруднено и вряд ли возможно для телевидения с лицами нынешних известных «знаменосцев». Если раньше команды ARD и ZDF были везде желанными гостями, то сейчас на них нападают радикально настроенные противники. Большая часть Восточной Германии является для этих вещательных компаний чем-то вроде запретной зоны. Это не оправдание вульгарности, а описание разрыва между вещателями и теми, для кого они вещают.

Мало толку от того, что весь общественный аппарат власти, на который так или иначе могут влиять партии, с помощью миллионов, получаемых от налогов, приводится в противостояние критикам. Дело не только в правительстве, которое за счет раскола общества надеется удержать власть. Зачастую мы имеем дело с тем, что 15 лет назад журналистка Süddeutsche Zeitung Эвелин Ролль назвала «добровольной уравниловкой»: упреждающее приспособленчество более эффективно, чем указания.

Социальное равновесие меняется. Все больше маргиналов могут вскоре стать новым большинством именно потому, что остракизм функционирует так произвольно и в качестве повода берутся всё новые темы. Эксперты говорят, что треть населения уже недосягаема для официальных медиа. Пропасть молчания расширяется. Элиты отступают в свои гентрифицированные элитарные кварталы, «дикарей» в лесах с каждым днем становится всё больше, и там процветают искусство, культура и творчество – вдали от финансируемых государством квазинауки и квазиискусства. Те, кто внутри системы, просто еще этого не заметили.

 

Роланд ТИХЫ