Бабий Яр: войны, демоны и амбиции

Новая война полыхает в 2020 г. вокруг Бабьего Яра. Новая – потому, что «старая» отполыхала в 2002–2003 гг., когда американские спонсоры «Джойнта» захотели построить общинный центр «Наследие» прямо на месте массовых расстрелов. Я тогда освещал протесты и победу общественности на страницах израильской газеты «Вести». В той полемике мне запомнилась фраза знатока топографии Бабьего Яра, ныне уже покойного архитектора Льва Дробязко: «Они [американцы] понимают Бабий Яр как Манхэттен, то есть как район города. А Бабий Яр – это язва на поверхности земли, это ров, где была бойня».

Эта язва на теле столицы прорвалась через 18 лет новым скандалом еще большего масштаба. А начиналось все солидно – 29 сентября 2016 г., ровно в 75-ю годовщину начала массовых расстрелов в столице Украины, когда в киевском Музее Тараса Шевченко был презентован проект Babi Yar Holocaust Memorial Center (BYHMC).

В инициативную группу проекта на разных этапах вошли киевский раввин Яков Дов Блайх – вице-президент Всемирного еврейского конгресса (ВЕК), экс-президент Польши Александр Квасьневский, выдающийся спортсмен Владимир Кличко, бывший сенатор США Джо Либерман, экс-министр иностранных дел ФРГ Йошка Фишер, видные бизнесмены и меценаты с корнями из Украины – Михаил Фридман и Герман Хан, украинские бизнесмены и филантропы Виктор Пинчук и Павел Фукс, глава «Сохнута» Натан Щаранский, лидер рок-группы «Океан Эльзы» Святослав Вакарчук, нобелевский лауреат по литературе Светлана Алексиевич, президент ВЕК Рональд Лаудер и экс-гендиректор ЮНЕСКО Ирина Бокова. Три года (2017–2019) команда проекта Центра под руководством гендиректора Яны Бариновой неспешно разворачивала деятельность, переоформляла арендованный участок под будущую застройку, вела образовательные проекты и разрабатывала научную концепцию. Время летело, и стало очевидным, что такими темпами огромный музейный комплекс к 80-й годовщине трагедии не построить.

Изменило, а затем и взорвало вялотекущую ситуацию решение главных доноров о введении должности арт-директора с подчинением ему всех остальных подразделений Центра. Назначение на этот пост российского гражданина Ильи Хржановского в ноябре 2019 г. спровоцировало уход Бариновой и многих членов ее команды.

Новым гендиректором стал Макс Яковер – успешный киевский инвестор и организатор бизнесов в сфере хай-тека. С его подачи в феврале 2020 г. Центр предложил переименовать ближайшую к месту трагедии станцию метро «Дорогожичи» в «Бабий Яр».

Это была первая искра, разгоревшаяся к маю в пожар. Возможно, Яковер искренне считал, что переименование станции инициирует полезную для Центра дискуссию в обществе. Она и разгорелась – но вспыхнула гораздо сильнее, чем предполагали те, кто вбрасывал в общество эту тему. Украинская общественность начала задавать вопросы: а кто вы вообще такие, чтобы менять киевскую топонимику? что это за Центр, кто его финансирует и кто им руководит?

И здесь под юпитеры попали личность и деятельность свеженазначенного арт-директора – российского кинорежиссера Ильи Хржановского. Сразу нашлись «доброжелатели», вспомнившие, как десятилетие назад Хржановский снимал в Харькове многосерийный фильм «Дау». В Украине сразу предъявили обвинения киноленте, главные из которых – сцена сексуального насилия над непрофессиональной актрисой, использование на съемках реальных неонацистов и сцена опытов над младенцами, которых взяли из детского дома. По последнему пункту против Хржановского было возбуждено уголовное расследование.

После этого главный историк проекта Мемориального центра «Бабий Яр» голландский ученый Карел Беркгоф ушел из проекта «по этическим соображениям» и из потребности «защищать свою профессиональную репутацию». Кампания против фильма «Дау» перерос в кампанию против всего центра «Бабий Яр», причем критики иногда забывали, что фильм и Центр – это не одно и то же.

Далее в огонь очень вовремя и умело была вылита целая канистра масла: в Сеть была запущена презентация чернового варианта концепции Хржановского. Следы указывали на «проделки» кого-то из ушедшей команды. Позже Натан Щаранский прямо заявил, что речь идет о файле, похищенном из компьютеров BYHMC. Украденная и выложенная рабочая версия вызвала шок у многих. «Диснейленд на Холокосте» – самый мягкий из заголовков в СМИ. Многие специалисты по музейному делу и по истории Холокоста выразили возмущение методами, которые Хржановский предлагал реализовать в Центре. Эксперименты над психикой людей, ролевые игры, предлагаемые посетителю, – можно ощутить себя жертвой, наблюдателем или палачом.

 

Хржановский как триггер

Хржановский безуспешно пытался погасить пожар критики, подчеркивая оригинальность, новаторство и важность эмоционального воздействия на людей. «Украина может создать свой космический корабль, свой уникальный продукт, который люди во всем мире будут воспринимать не просто как музей, а как место, где они могут что-то почувствовать про самих себя», – пояснял он. Но украинское общество уже не слушало его. Оно слышало снобизм «заморского гостя», который думает, что приехал поучать и просвещать отсталых аборигенов, ставя над ними эксперименты ради своей оригинальности. Кроме того, Хржановский продемонстрировал полное незнание тематики Холокоста и истории Бабьего Яра. «Я считаю, что Бабий Яр – это проклятое место. И это проклятие нужно снять. Как – пока не знаю», – сообщил режиссер разочарованным украинцам.

Хржановский стал триггером – спусковым крючком всего скандала. До нажатия этого крючка широким массам украинской общественности было все равно, что там затевает этот центр «Бабий Яр». Но когда триггер сработал, лавина покатилась, грозя завалить не только Хржановского, но и весь Центр. Сначала в апреле 2020-го было подписано открытое письмо с призывом уволить Хржановского. Затем 13 мая почти три сотни деятелей украинской культуры и науки подписали обращение к президенту, премьеру и мэру Киева с призывами утвердить в Бабьем Яре проект только государственного музея. Фактически подписанты выдвинули ультиматум и объявили вой­ну всему проекту BYHMC.

 

«Сера от Путина»

Делу была придана политическая окраска, напоминающая охоту на ведьм. Стиль критики в адрес BYHMC становился все радикальнее, дошло до обвинений в госизмене и подрыве безопасности Украины. Писатель Андрей Кокотюха сформулировал это в духе прокурора Вышинского: «Видение господином Хржановским концепции мемориала и последовательное ее продвижение по сути своей является той же российской агрессией».

Еврейский активист и антисоветский диссидент, сопредседатель Ассоциации еврейских общин и организаций Украины Иосиф Зисельс многократно подчеркивал, что категорически не приемлет участие российских олигархов в проекте, особенно в условиях военного времени. «Я чувствую в этом проекте запах серы от Путина», – сказал он в одном из интервью.

Наиболее резко неприятие проекта как враждебного государству выразил Виталий Портников – один из самых известных украинских публицистов еврейского происхождения. В эфире украинского канала «Эспресо-ТВ» он заявил 9 мая: «Мы не можем строить во время вой­ны наши проекты за счет российских олигархов – это оскорбляет память и украинцев, и евреев. Если люди хотят участвовать в финансировании такого проекта в Бабьем Яре, они прежде всего должны сказать, что осуждают политику Владимира Путина, считают ее равноценной политике Адольфа Гитлера, начавшего Вторую мировую вой­ну. Они останавливают свою финансовую деятельность и бизнес в России. Они готовы посвятить свои жизни, чтобы трагедии, подобные Бабьему Яру, не повторились, а для этого Фридман и Хан должны бороться с режимом Владимира Путина!»

Далее Портников выдвинул жесткие условия, только при выполнении которых бизнесмены могут получить допуск к финансированию проектов в Бабьем Яре: сворачивание бизнеса в России, отказ от российских паспортов, пророссийских убеждений и «сомнительных связей с людьми, напавшими на Украину».

В том же эфире Портникова досталось и главе наблюдательного совета BYHMC: «Никакой Щаранский не поможет назвать аморальное моральным, даже если бросит на эти аморальные весы весь груз своей политической репутации из прошлого. Память о Щаранском, который боролся за выезд евреев из СССР, нужно чтить. К большому сожалению, ни Фридман, ни Хан не воспользовались плодами его героизма».

Дмитрий Золотухин, заместитель министра информационной политики Украины в 2017–2019 гг., затронул вопрос непрозрачности проекта BYHMC: «Нашей проблемой являются не идеи или деятельность Хржановского, а то, что украинское общество не имеет возможности контролировать, как и на что расходуются средства российских олигархов в Украине». Золотухин поднял тему Бабьего Яра до высот национальной безопасности Украины, связав проект BYHMC с выступлением президента России в «Яд ва-Шем» 23 января 2020 г. «История является для Путина и его элит мощным оружием, а филантропия российских олигархов еврейского происхождения иногда совпадает с волей правителя – о чем свидетельствует опыт, связанный с израильским национальным мемориальным центром Холокоста „Яд ва-Шем“. Владимир Путин за деньги российского олигарха Моше Кантора сделал из мемориала памяти Холокоста свой собственный театр, в котором он сыграл главную роль, получив неограниченную возможность продвигать исторический нарратив таким, каким его видят в Кремле».

По сути, дискуссия дошла до такого градуса кипения, что погибшие в Бабьем Яре вообще перестали интересовать участников полемики. Потому что над Яром загремели барабаны вой­ны.

 

Если б не было вой­ны…

Победа условной «партии мира» Зеленского в 2019 г. отразила запрос широких слоев населения Украины на прекращение кровопролития на Донбассе, на достижение такой формы договоренности с Россией, которая, с одной стороны, обеспечивала бы украинские интересы и безопасность, а с другой – убрала бы военный конфликт с Россией из ежедневной жизни граждан Украины. Опросы, показывавшие эту тенденцию в настроениях украинского общества, выразились в 73% голосов, полученных Зеленским.

Тем не менее условная «партия вой­ны» никуда не исчезла. Она и в 2020 г. продолжает генерировать конфронтационные лозунги, которые уже порядком надоели большинству населения за пять лет президентства Порошенко. Критики «фридмановского» проекта возродили в СМИ радикальную риторику военного противостояния. Атакующим проект BYHMC удалось сотворить из него в СМИ Украины мрачный образ мини-Кремля. Иногда казалось, что в их воображении коварные Фридман и Хан тайно замышляют установку конной статуи Путина перед входом в Мемориальный центр «Бабий Яр».

Англоязычная версия сайта BYHMC называет главных доноров проекта соучредителями Russian Jewish Congress, в то время как украинская версия сайта указывает эту организацию как Еврейский конгресс России. Казалось бы, деталь перевода. Но за ней видится желание авторов сайта подчеркнуть слово «Еврейский» и затушевать слово «Российский» – по очевидной причине: неприятие российского или как минимум подозрительность ко всему российскому в современном Киеве на седьмом году военного конфликта. Мемориальные планы доноров BYHMC стали заложниками этого противостояния.

«Если б не было вой­ны», как пелось в песне Игоря Шаферана. Если б не было украинских фантомных болей по Крыму, если б не было постоянных сводок о погибших украинских солдатах с линии фронта на Донбассе, то украинское общество гораздо спокойнее приняло бы планы Фридмана и Хана и поверило бы в их добрые намерения.

 

Флешбэк № 1

29 сентября 2016 г. «Мистецький Арсенал» в центре Киева, президентский прием Петра Порошенко для иностранных гостей и дипкорпуса. Я стою в ожидании речи президента по поводу 75-й годовщины расстрела в Бабьем Яре. Что он скажет? Какими словами передаст свое понимание той трагедии? Порошенко подходит к микрофону. И говорит: «Как 75 лет назад страшная угроза была над еврейским народом, так и сейчас Украина подвергается агрессии. Во время Холокоста весь мир молчал – поэтому сейчас мир должен помочь Украине, объединиться единым фронтом против России». И в том же духе еще минут пять.

Мы ошарашенно переглядываемся с Николасом Дрейером – немецким историком-славистом и экспертом в сфере исторической памяти о Холокосте в Восточной Европе. Он не может поверить, но это факт: президент Порошенко только что использовал годовщину Бабьего Яра для утилитарных политических целей, оставив тему Холокоста вообще за кадром. Инструментализация Холокоста – циничное использование темы геноцида евреев – было продемонстрировано нам во всей красе.

 

Пятый президент

Бросается в глаза, что шквал критики против BYHMC идет от узкой и медиавлиятельной группы украинских активистов, гуманитариев и «публичных интеллектуалов», которые в массе своей были сторонниками Порошенко на разгромно проигранных им выборах 2019 г. Эта группа до сих пор почему-то уверена, что только ее позиция отражает подлинные интересы Украины. Вот уже год, как интеллектуалы этой группы занимаются демонизацией президента Зеленского, подвергая уничтожающей критике любые его действия. Они называют проект BYHMC «троянским конем Москвы». Но давайте посмотрим на факты: кто привел этого коня в Киев?

Этим «коневодом» стал лично пятый президент Украины. Я был в Киеве 29 сентября 2016 г., в гуще мемориальных ивентов к 75-летию трагедии Бабьего Яра. И хорошо помню кулуарные разговоры о том, что Порошенко в тот день буквально навязал себя организаторам презентации BYHMC. Он не просто приехал и сел в первом ряду вместе с Фридманом. Он выступил с речью о полной поддержке. Через час Администрация президента Украины разослала в СМИ пресс-релиз, в котором Петр Алексеевич назывался «инициатором проекта».

Почему для политика было так важно «оседлать» эту тему? В 2000-х опросы в странах Запада показали, что их жители при слове «Украина» вспоминают три ключевых слова-символа: Бабий Яр, Чернобыль и Шевченко (не поэт, а футболист). Поэтому Порошенко и сделал то, что у пиарщиков называется «подключиться к раскрученному бренду». Он выступал на презентации будущего проекта BYHMC на фоне надписи «Babi Yar». Именно так – в русском звучании – первоначально писалось название проекта. Только со временем сотрудники Центра поняли, что в Украине нужно работать на основе украинского произношения, что и привело к замене названия на Babyn Yar Holocaust Memorial Center.

В 2016–2019 гг. поддержка от Порошенко была «сертификатом кошерности» этого проекта для всех госструктур, да и для рядовых граждан. Когда в декабре 2015 г. я брал у Порошенко интервью в иерусалимском оте­ле «Мецудат Давид», он сказал: «Я готов внести свои деньги в создание мемориала в Бабьем Яре и обращусь к другим бизнесменам Украины с призывом тоже пожертвовать на это». Восхищенный таким благородным почином Порошенко, я в ту минуту даже не задумался: а почему он говорит о бизнесменах, а не о вкладе украинского государства?

Потому что Порошенко, будучи миллиардером, хорошо понимал эту бизнес-логику: в любое большое дело должны вложиться серьезные люди. И раз уж такие люди сами пришли в лице Фридмана, Хана, Пинчука и Фукса, то Украине как государству нет смысла на это тратить бюджетные деньги. Эта схема вывела украинское государство из числа главных держателей акций проекта. И именно за это сейчас ругают проект BYHMC те патриоты Украины, которые очень не хотят вспоминать роль Порошенко в создании этой схемы. То, что было заложено им, теперь свалилось огромной проблемой на голову Зеленского.

«В Украине несколько десятков лет никому не было дела до мемориала в Бабьем Яре. Украинские интеллектуалы предпочитают бороться с ветряными мельницами в лице Ильи Хржановского, забывая, что реальная проблема – это даже не токсичные российские деньги, а добровольный отказ Украины от субъектности в реализации важнейшего коммеморативного проекта», – написал публицист Мыкола Рябчук, почетный президент Украинского ПЕН-клуба. Ну, кого можно поблагодарить за этот отказ Украины от субъектности, мы уже поняли – и зовут его Петр Алексеевич Порошенко.

 

Флешбэк № 2

Начало октября 2011 г. Я тороплю таксиста из аэропорта Борисполь, и мы еле успеваем домчаться в Бабий Яр к началу важного действа. Там происходит закладка камня будущего мемориального центра. Суперзвезда церемонии – Игорь Коломойский, совладелец крупнейшего частного банка Украины и глава Объединенной еврейской общины Украины – говорит правильные слова о сохранении памяти о погибших. «На этом месте мы скоро построим достойный музей, крупнейший в Европе».

Уезжаю, слыша междусобойчик двух активистов еврейской столичной тусовки: «Вроде Янукович положил глаз на „Приватбанк“, проблемы делает Коломойскому. Вот он и решил заняться еврейскими проектами… Ну, чтобы сделать себе международное прикрытие на Западе, если власти будут зажимать». В Яре так ничего и не было построено.

 

Дедукция и индукция

Два разных подхода разделяют сторонников и противников BYHMC.

Первые применяют дедукцию – опускаясь от общего к частному. Вторые применяют индукцию, поднимаясь от частного к общему.

Первые говорят: есть общее для человечества понятие Холокоста, и поэтому Бабий Яр важен как самый массовый одномоментный расстрел в период Холокоста. Цитирую Хржановского: «Это история про выбор. И центр всего этого – прозрачность, открытость, диалог, реакция людей, определение формы через опыт, индивидуальность. Эта история не только про Украину. Эта история про человечество. И это история про Бабий Яр. Потому что если ты слышишь другого, принимаешь другого, то геноцид невозможен».

Вторые идут снизу, от киевских оврагов, от истории и топографии Бабьего Яра. Им интересно то, что происходило конкретно в этом районе в разные периоды времени – во время массового голода 1933 г., на пике сталинского террора, в годы гитлеровской оккупации, в момент Куренёвской трагедии 1961 г., когда заполнившие Бабий Яр тысячи тонн отходов кирпичного завода прорвали дамбу и обрушились на жилые кварталы, забрав 1500 жизней. Такую точку зрения озвучивает, например, Виталий Нахманович, историк и ответственный секретарь общественного комитета «Бабий Яр». Именно он стал «мотором» подписания открытого письма украинской общественности к властям Украины с требованием заблокировать строительную деятельность BYHMC.

Сам Центр пытается сгладить противоречия между дедукцией и индукцией. Для этого в срочном порядке были созданы два исследовательских подразделения – Институт истории Холокоста в Украине и Восточной Европе во главе с доктором Андреем Руккасом и Институт исследования территории и ландшафта памяти Бабьего Яра во главе с доктором Владиславом Гриневичем.

 

Ошибка переводчицы

Решая вопрос о крупнейшем мемориальном проекте в Бабьем Яре, нужно ли учитывать мнение десятков тысяч бывших киевлян из Израиля или США? И где вообще Государство Израиль во всей этой истории?

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху, совершая первый за 10 лет визит в Украину, посетил 19 августа 2019 г. Бабий Яр вместе с президентом Зеленским. Я сидел за спиной киевского мэра возле Меноры, слушая речи на иврите и на украинском. И здесь произошла история, достойная пособия о проколах и ошибках. Нетаньяху четко выразился, что поддерживает проект строительства мемориального центра в Бабьем Яре, который разрабатывается под руководством Натана Щаранского. Биби произнес это и посмотрел на Зеленского, ожидая его реакции. Но переводчица... банально упустила эту ключевую фразу из своего перевода. В итоге до Зеленского так и не была донесена эта важная для Нетаньяху информация.

 

Есть ли сердце у миллиардера?

Украинские критики главных доноров Центра обвиняют их в прямом выполнении приказов злокозненной Москвы. Я не согласен с таким взглядом, который выставляет этих бизнесменов «роботами Кремля». У человека даже с миллиардами долларов остаются сердце, эмоции и память детства. Уроженец Львова Михаил Фридман и уроженец Киева Герман Хан могут привести список своих родственников, убитых в Холокосте.

Все исследования постсоветского еврейства показывают, что память о Холокосте – это второй по значимости фактор, влияющий на еврейскую идентификацию. Поэтому я вполне допускаю, что оба главных донора действуют искренно – делая то, что им подсказывает сердце и еврейская душа.

Перед Михаилом Фридманом и Германом Ханом сейчас стоит сложный выбор. Опция первая: имея полное право оскорбиться за неприятие их инициативы, грязевые потоки в СМИ и политические обвинения, они могут громко хлопнуть дверью и свернуть проект. Да, будет репутационный ущерб, но он будет и у Украины как государства. Да, в Кремле могут ухмыльнуться: мол, мы же советовали вам не соваться в Украину, вот теперь вы сами увидели, чего они стоят.

Опция вторая: пойти на компромисс и отдать 50% властных полномочий в BYHMC тем, кто не вносит 50% денег. Сделать какие-то публичные заявления о проукраинском характере будущего музейного комплекса. Люди, лично знающие создателей группы «Альфа», говорят, что вторая опция маловероятна, ибо противоречит всей человеческой природе «альфовцев» и нарушает их представления о добре и зле.

Остается третья опция – загадочная и пока неизвестная. Например, не обращать внимания на лавину критики и «двигать танком» вперед.

Тем временем BYHMC отрезаются пути для маневра: 14 мая министр спорта Украины Вадим Гутцайт и Фонд госимущества остановили передачу в аренду части имущества заброшенного спорткомплекса «Авангард». Этот пустующий участок вплотную прилегает к Бабьему Яру, и руководство BYHMC рассматривало его как запасной вариант для строительства там мемориального центра. Но министр на волне критики в адрес Центра «вдруг» вспомнил, что «один из приоритетов министерства – это спортивные объекты, чтобы обеспечивать тренировочный процесс и проводить соревнования».

 

Ловушка для Зеленского

Думаю, что заседание Наблюдательного совета BYHMC, запланированное на июнь 2020 г., будет в меньшей степени посвящено презентации художественной концепции Хржановского, а в гораздо большей – дискуссии о путях спасения проекта от краха. Трезвый анализ должен показать членам наблюдательного совета, что Хржановский, едва начав работу арт-директором, спровоцировал лавину нападок на весь Центр. Оригинальный режиссер, ищущий новые пути, стал мощнейшим раздражителем. Боюсь, что украинская общественность не смирится с Хржановским на этом посту.

Скорее всего, в те же дни будет попытка личной встречи членов набсовета с президентом Зеленским – для получения поддержки главы государства. Сам Зеленский пока отмалчивается, хотя его пытаются загнать в ловушку идейные сторонники Порошенко.

Если Зеленский поддержит BYHMC в его нынешнем виде, на него обрушится град стрел как на «предателя интересов безопасности Украины». Если он позволит проекту рухнуть, на Западе увидят его слабость и неспособность реализовать большие мемориальные проекты по теме Холокоста, которая является общим знаменателем для стран ЕС и США.

Если же Зеленский откликнется на требования критиков проекта, возьмет его под крыло государства и внесет, скажем, 50 млн бюджетных долларов на 50 млн долл. частных доноров, то найдутся другие критики. Они обвинят президента-еврея в финансировании еврейского проекта на фоне бюджетного кризиса, сокращения расходов на украинское образование и здравоохранение. В этом случае сработают такие черты украинской ментальности, как хозяйственность и бережливость. Рядовые украинцы, как и чиновники, зададут вопрос: «Зачем тратить бюджетные деньги, которых и так не хватает, если уже есть частные доноры, готовые вложить 100 млн своих долларов?» Ни у Зеленского, ни у нынешних критиков проекта BYHMC не будет ответа на этот вопрос. Таким образом, круг замкнется и на месте страшной трагедии еще многие годы ничего не построят.

Флешбэк № 3

Студентом истфака Харьковского университета я делаю доклад о Дробицком Яре на первой легальной международной конференции по Холокосту в Киеве. На календаре – осень 1991 г. Только что провозгласившая свою независимость Украина срочно отмечает 50-летие трагедии Бабьего Яра, показывая Западу свое новое лицо. В зале сидят послы и депутаты из разных стран. От Израиля – тогдашний директор «Яд ва-Шем» Ицхак Арад и ныне покойные министры Йосеф Бург и Звулун Хаммер. Один украинский историк выдает сенсацию: лидер Украины Леонид Кравчук подростком прятал на чердаке еврея в период оккупации! Овации покрывают эту «утку», которая больше никогда не озвучивалась.

А вечером нас приглашают в Бабий Яр. Там установлена временная сцена и ряды стульев. Жены дипломатов сверкают бриллиантами. Кравчук с трибуны извиняется от имени украинского народа перед евреями за кошмары прошлого и, демонстративно спрятав текст в карман, «импровизирует» на смеси иврита и идиша: «Шалом, таире идн!» Вечер заканчивается концертом возле оврага, павильоном с шампанским и обильной закуской, чоканьем с женой финского посла, шутками Иосифа Кобзона и заплетающимся фальцетом Евгения Евтушенко, который с бокалом в руках пытается объяснить, почему он ничего не может сделать для Харькова как депутат Верховного Совета СССР от этого города. Все расходятся счастливые; дипломаты утром пишут в свои столицы отчеты о новом лице украинской власти; Кравчук делает сильный ход для международного признания независимости Украины и шаг к собственному избранию ее первым президентом. Бабий Яр становится украинским «окном в Европу»…

Прошло почти 30 лет, но признание Холокоста и память о нем по-прежнему остаются для Украины невостребованным входным билетом в западную цивилизацию. В вой­не демонов политики и личных амбиций вокруг Бабьего Яра я слышал весной 2020 г. много красивых слов: об интересах безопасности Украины, о коварных замыслах Москвы в ее гибридной агрессии против Киева, о праве художника на оригинальную творческую реализацию, о захватывающих методах воздействия на посетителей будущего музея для прояснения и очищения их сознания. Единственными забытыми в этой полемике оказались почти 34 тыс. еврейских женщин, детей и стариков, которые были расстреляны 29–30 сентября 1941 г. и в последующие дни. Память о них оказалась третьестепенной для участников мемориальной вой­ны. Потому что гораздо легче вести пафосные дискуссии о «противостоянии путинской гибридной вой­не» или заумно рассуждать о «познании природы человеческого зла», чем просто помолчать хотя бы минуту, представляя ту бесконечную колонну, бредущую за сутки до Йом-Кипура 1941 г. в Бабий Яр.

 

Шимон БРИМАН

Автор – историк и журналист, глава отдела Восточной Европы Хайфского университета. Публикуется с незначительными сокращениями, полный текст – на сайте: jewishmagazine.ru