Бой с собственной тенью

Убийство представлявшего Христианско-демократический союз руководителя городской администрации Касселя Вальтера Любке вызвало в Германии неутихающую дискуссию о необходимости борьбы с правым экстремизмом. На первый взгляд, почти дословно повторяемые призывы, звучащие из уст политиков всех партий, кроме одной, понятны и логичны. Ведь человек, признавшийся в убийстве (хотя затем он и отозвал свое признание), известен своей близостью к правым экстремистам, ранее был осужден за нападение на общежитие для беженцев и сообщил, что триггером его нынешних действий стала встреча с общественностью, на которой Любке заявил критикам его курса на расширение приема беженцев: «У этой страны такие ценности, а кому не нравится – может эмигрировать».

Если же повнимательнее присмотреться и прислушаться, то уж больно этот дружный хор «борцов» напоминает что-то до боли знакомое. Вероятно, увидел это сходство и бывший президент ФРГ Йоахим Гаук, призвавший сограждан продемонстрировать «расширенную толерантность в правом направлении». Так и сказал, понимая, что тем самым замахивается на нечто сакральное, объединяющее казалось бы несоединимые политические силы – от христианских демократов до «красно-красно-зеленого» конгломерата, от церковных общин – до марксистских групп и левоэкстремистской «Антифа». И даже вездесущего Сороса, который устами директора берлинского отделения своего фонда «Открытое общество» Сельмина Чалискана пообещал «в связи с усилением правой угрозы» активизировать свою деятельность в Восточной Германии (направление этой активизации предположить нетрудно, если вспомнить, что в эссе, опубликованном в феврале на интернет-платформе «Project Syndicate», Сорос отметил: «„Зеленые“ стали единственной последовательно проевропейской партией в стране, и они продолжают расти в опросах общественного мнения, а „Альтернатива для Германии“ (AfD), кажется, уже достигла своего зенита»).

Гаук – правозащитник еще с гэдээровским стажем и опытный политик, так что вряд ли его слова были необдуманными. Он отлично понимает, что под лозунгом «борьбы с правыми» на самом деле осуществляется подлый трюк: все, кто недостаточно левые, автоматически объявляются правыми радикалами, расистами и нацистами. Даже ХДС, из которого многолетними усилиями Меркель выхолощено уже почти все консервативное содержание, охотно играет в эту игру, хотя и догадывается, что может и сам оказаться мишенью «борцов с правыми», как только опросы просигнализируют тем возможность создания правящей коалиции без участия ХДС/ХСС. Не зря ведь Гаук предупреждает уже сегодня: «Нам следует отличать правых – в смысле консерваторов – от правых радикалов и правых экстремистов».

В левой части политического спектра старательно следят за подобным разграничением. Левые очень не любят, когда им напоминают об их духовном родстве со Сталиным и Гитлером, Мао и Хонеккером. Даже в тех нечастных случаях, когда общественно-правовые СМИ сообщают о левоэкстремистских инцидентах, они изо всех сил стараются, чтобы тень происшедшего не дай бог не упала на левые партии. Да те и сами этого не допустят: когда два года назад весь мир мог наблюдать на телеэкранах шабаш, устроенный левыми радикалами во время саммита G20 в Гамбурге, зампредседателя СДПГ Ральф Штегнер на полном серьезе утверждал, что «левые в принципе не способны на насилие».

По отношению к правым те, кто так тщательно оберегают репутацию левых, не столь заботливы. Тут речь уже даже не об отсутствии дифференцированного подхода, но об откровенных манипуляциях. Ведь только манипулятор может утверждать, что правые политические взгляды присущи лишь противникам демократии. В реальности же тот, кто недоволен нынешним состоянием ЕС или иммиграционной политикой Германии, хотя и может быть отнесен к правой части политического спектра, но это само по себе еще не делает его праворадикалом или неонацистом. Прежде политической родиной для таких людей мог стать ХДС/ХСС, однако усилиями Меркель и меркелианцев эта партия в попытке охватить «правильный центр» настолько адаптировалась к левой пропагандистской терминологии и идеологии, что и нынче охотно присоединилась к «борьбе против правых», желая как защитить себя от критики слева, так и ослабить электорального конкурента AfD (что не очень-то удается – бегство электората продолжается).

Возможно, потому, что часть избирателей имеют хорошую память (или умеют осуществлять поиск в Интернете) и в состоянии вспомнить слова, сказанные Ангелой Меркель 16 лет назад на съезде ее партии: «Задвинуть кого-то в крайний правый угол только потому, что он требует контроля и ограничения иммиграции, – это верх лицемерия, и перед народом подобная мнимая святость разрушится, как карточный домик». А годом позже в одном из интервью она пообещала, что никогда не станет подписывать воззваний против правых, и добавила: «Можно быть одновременно правым и демократом».

Сама же канцлер эти слова, как и многое из того, что говорила раньше, либо забыла, либо не считает нужным вспоминать. Ведь нынче у нее иной интерес: партия AfD, выросшая в серьезную электоральную силу исключительно благодаря бездарной политике Меркель, ныне всерьез угрожает позициям ХДС как минимум на ближайших выборах в трех восточных землях. Изменить политику ни канцлер, давно уже превратившаяся в «хромую утку», ни ее преемница на посту лидера партии, стремительно теряющая популярность, не в состоянии. Куда проще сражаться с собственной тенью, пытаться загнать в бутылку джинна, которого сами же выпустили. Никаких оправданий для политического террора нет. Но не менее омерзителльно и «мирное» использование политического убийства для достижения своих политических целей.

Ниже своими мыслями о развернутой с очевидными целями лицемерной кампании по «борьбе с правыми», которая в действительности свелась к борьбе всех против AfD, делятся издатель нашей газеты и зампредседателя Координационного совета неправительственный организаций по борьбе с антисемитизмом Рафаэль Коренцехер; бывший федеральный министр по делам семьи, женщин и молодежи Кристина Шрёдер; журналист Борис Райтшустер, много лет проработавший в Москве и создавший там корпункт популярного журнала Focus; писатель и политик Вера Ленгсфельд, арестованная в 1988 г. в Восточном Берлине за «попытку организовать массовые беспорядки» и высланная в ФРГ; живущий в Израиле немецкий писатель и публицист Хаим Нолль (сын известного гэдээровского писателя Дитера Нолля, автора многократно издававшегося в СССР антифашистского романа «Приключения Вернера Хольта»).

 Антисемитизм в ФРГ возник не из-за AfD

Новая оппозиция с ее явно правыми проблемами, которые нельзя упускать из виду, безусловно, не создана специально для нас и не является воплощением нашей мечты. Но это все, что у нас есть (как говорил Сталин в подобном случае, «нет у меня для вас других писателей»). И это, к сожалению, по-прежнему гораздо больше того, что предлагают нам левоориентированные и симпатизирующие исламу политики, игнорирующие юдофобию и демонизирующие Израиль.

У нас не появится иного выбора, пока официальные еврейские представители, которым – особенно в этой стране – полагалось быть бескомпромиссными и неподкупными представителями еврейских интересов, будут продолжать в недопустимой степени пресмыкаться перед Габриэлем, Меркель, Штайнмайером, Шульцем, Маасом с его Хойсгеном и прочими приспешниками политического ислама и теми, кто находит оправдание террору против Израиля и убийству евреев, при этом произнося лицемерные речи в траурные даты.

Несмотря на тошнотворное лицемерие нашей этаблированной политики, у нас не появится иного выбора до тех пор, пока наши шустеры и кноблохи оказывают предвыборную поддержку импортерам исламской юдофобии вместо того, чтобы серьезно и во всеуслышание задавать им вопросы о том, когда эти лишь на словах дружелюбные к евреям претенденты наконец-то реально встанут на сторону еврейского народа как в Израиле, так и в Германии, когда они наконец прекратят финансировать убийства евреев и продвижение ненавистников Израиля к ядерной бомбе, когда перестанут терпеть исламские призывы «Евреев в газ!» на наших улицах.

У нас не будет иного выбора до тех пор, пока еврейская поддержка нынешней официальной политики не перестанет служить алиби для неизменного очковтирательства со стороны ведущих партий (типа пустословия Меркель о защите Израиля как части германского государственного интереса), которые евреям говорят одно, а в реальности делают совсем иное.

До тех пор, пока это не изменится, все истеричные еврейские нападки на единственную, к сожалению, реальную оппозиционную силу альянсу полностью провалившихся традиционных партий, которая выступает против презрения ислама к нашему демократическому конституционному государству и тем самым косвенно – желая того или нет, из сочувствия к евреям или без такового – ослабляет страх евреев перед мусульманскими нападениями на почве ненависти и мобингом еврейских детей в немецких школах с доминирующим исламским контингентом, все это слюнопускание со стенаниями об «укрепляющемся правом лагере» будет оставаться не чем иным, как лишенными содержания поляризующими двойн­ыми стандартами.

Подобные нападки, которые с пеной у рта совершают наши в других ситуациях, как правило, ручные еврейские представители, являются в данной ситуации бессмысленной болтовней, повторением пустопорожних лозунгов тех, кто опасается исключительно за свои сокращающиеся посты, стремится затушевать собственные неудачи, своей ложью и позорной бесхребетностью подталкивает евреев к новому исходу из нашей до сих пор замечательной и либеральной страны, которая ныне усилиями своего политического руководства все больше откатывается к исламскому атавизму и юдофобии.

Именно нам, евреям, чьи семьи имеют большой опыт страданий (мои родители были единственными оставшимися в живых членами своих больших семей, убитых гитлеровскими приспешниками в Майданеке), ни в коем случае не следует играть на руку щедро оплачиваемым из госбюджета левым симпатизантам ислама, очевидная лживость показной юдофобии которых призвана скрыть их беспокойство за собственные посты.

Берлин – не Веймар, а AfD – не НСДАП. Это национальная, но, к счастью, не социалистическая и тем более не национал-социалистическая рабочая партия. И никакая это не партия убийц. Несмотря даже на порой идиотские национальные передергивания и недопустимые антиеврейские стереотипы, используемые рядом ее функционеров и тем более – рядовых членов.

Да, там присутствуют антисемиты. Но их ничуть не меньше и во всех прочих партиях, особенно в левых, где юдофобия слишком прозрачно замаскирована под «критику Израиля», но еще более опасна из-за их союза с нынешними исламскими убийцами евреев. И евреи, покидающие ныне Германию и Европу, делают это не из-за Александра Гауланда и, конечно же, не из-за Алис Вайдель или Беатрикс фон Сторх, а из-за все более невыносимого антиеврейского климата в нашей стране, которая под диктатом «зеленых свидетелей Греты», от которого все сложнее укрыться, все больше капитулирует перед исламским презрением к праву.

В самых страшных кошмарах невозможно было себе представить, чтобы именно в этой стране, руководство которой под массовое народное ликование принесло столь невыразимые страдания еврейскому народу, всего через семь десятилетий после окончания этого ужаса бездумные и безответственные политические действия сместившегося резко влево правительственного альянса вновь приведут к тому, что евреи не смогут здесь жить достойной жизнью без унизительного замалчивания собственной идентичности, а число запретных для них исламских зон будет быстро расти. Хуже того, возмутительная и постыдная рекомендация уполномоченного правительства Германии по борьбе с антисемитизмом, посоветовавшего евреям для их же собственной безопасности не носить открыто кипу, лишний раз подтверждает обоснованность опасений еврейского меньшинства, оставленного без эффективной помощи, несмотря на лицемерные утверждения политиков. Фактически это капитуляция перед все более расширяющимся преимущественно исламским насилием против евреев.

Несмотря на бесспорно существовавший в стране и ранее, а ныне еще более укрепившийся вследствие действий правительства, распахнувшего двери перед исламом, антисемитизм, главную ответственность за ежедневно ухудшающееся положение евреев в этой стране и отчасти в других частях Западной Европы несет политическое руководство и его суицидальный курс на распад структур правового государства. Целенаправленная переориентация политических приоритетов на истерично-бессмысленный «зеленый» климатический активизм, к сожалению, не сулит ничего хорошего в плане обращения вспять этого процесса. Евреи Франции и других западноевропейских государств уже эмигрируют в большом количестве и освобождают место мусульманам. С учетом ожидаемого поведения избирателей в ходе выборов Германия, вероятно, в не слишком отдаленном будущем повторит путь Франции.

В этих условиях ежедневного политического безумия утешением, хотя и слабым, можно считать то обстоятельство, что до сих пор звучат критические выступления Хенрика Бродера, Сейран Атеш, Хамеда Абдель-Самада, профессора Михаэля Вольфсона, философа Алена Финкелькраута, выпускника Гарварда историка Дэниела Пайпса. Их вдумчивые выступления заслуживают того, чтобы, пока еще не поздно, быть услышанными, а сами они – того, чтобы их уважали, а не оскорбляли. Так, нельзя называть известного ученого вроде Пайпса «псевдоученым» только потому, что он бередит зияющую рану, которую многие стараются не замечать.

В всяком случае, «Еврейская панорама», Jüdische Rundschau и я как издатель этих газет не намерены молчать и воздерживаться от критики, вслед за еврейскими «полезными идиотами» предавая тем самым ужасные страдания наших предков и подвергая опасности будущее наших детей.

И мы ни в коем случае не готовы безропотно вручить свои судьбы в руки как тех, кто по глупости, из оппортунизма или вследствие ложных идеологических установок проводит разрушительную для страны и ее евреев политику и в реальности вредит интересам Израиля, так и их придворному еврейскому алиби новых юденратов.

 

Рафаэль КОРЕНЦЕХЕР

 

Различать правых и правых экстремистов

После признания (позже отозванного. – Ред.) Штефана Эрнста стало ясно, что убийство главы администрации Касселя Вальтера Любке связано с правоэкстремистским подпольем. Близость преступника к субъектам из среды NSU даже порождает вопрос о том, существует ли между ними связь. Иными словами, по-прежнему ли в Германии существуют правоэкстремистские террористические структуры. Именно в этой ситуации экс-президент ФРГ Йоахим Гак выступает за «расширенную толерантность в правом направлении». По его мнению, следует делать различие между правыми и правыми экстремистами.

Реакции были ожидаемыми. «Гаук мутирует в облегченную версию Саррацина», – написала газета taz. «Он обнимается с нацистами, хочет понравиться правым, плюет на могилу Вальтера Любке», – утверждает кто-то в «Твиттере». И даже организаторы ежегодного съезда протестантов демонстрируют свою способность становиться в антифашистскую позицию: в отличие от предыдущих лет, они не пустили представителей AfD на трибуну, где сидели посланцы прочих парламентских партий.

Между тем Гаук, конечно, прав. Если мы хотим добиться успеха в борьбе с правым экстремизмом, следует прекратить занижать опасность этой убийственной идеологии. А ведь мы делаем именно это, когда приравниваем правый экстремизм к политическим позициям правого толка, боремся «против правых», а не против правого экстремизма. Правые, возможно, против ЕС, иммиграции и гей-браков. Лично я не считаю эти взгляды перспективными. Но они законны! И люди, их придерживающиеся, имеют право на то, чтобы эти взгляды играли определенную роль в общественных дебатах в Германии, а не были с самого начала табуированы как «правые», «правопопулистские» или «антидемократические».

Речь, конечно, не идет об исключении в юридическом смысле: эти позиции формально защищены правом на свободу мнений. Но тот, кого в ФРГ считают «правым», является в политическом дискурсе своего рода прокаженным. С ним не дебатируют на равных – его взгляды «разоблачают». А те, кто не уверены в своей способности сделать это, просто уклоняются от дебатов (как протестантское руководство).

Этот лингвистический сдвиг – от «борьбы с правым экстремизмом» к «борьбе с правыми», безусловно, именно так и задумывался теми, кто ввел в обращение эту терминологию: все политические позиции, которые не отвечают левым догмам, должны быть делегитимированы. Это фатально с точки зрения теории демократии, поскольку означает, что многие граждане Германии больше не участвуют в политических дебатах.

Уже в 2015 г. люди, считавшие, что Германия в состоянии принять лишь ограниченное число иммигрантов, особенно из мусульманской культурной среды, почувствовали себя одинокими. Из Ведомства федерального канцлера им внушали, что защитить границы не представляется возможным, одна из лидеров «зеленых» Катрин Гёринг-Эккардт называла беженцев «подарком», а главный социал-демократ Зигмар Габриэль восседал в парламенте со значком «Refugees welcome».

И тогда Гаук был человеком, пытавшимся задать иной тон: «Наше сердце широко, но наши возможности конечны». Однако к тому времени многие уже обратили свои взоры на партию, которая самим своим названием заявляла, что способна предложить подлинную альтернативу.

В борьбе с правым экстремизмом акцент на «правых» является фатальной ошибкой. Если посмотреть на практику финансирования, принятую в Федеральном министерстве по делам семьи, отвечающем за борьбу с экстремистскими идеологиями, то можно увидеть, что и здесь борьба с правым экстремизмом подменена борьбой с правыми, при этом реальная борьба с правым экстремизмом игнорируется.

Если для немногих проектов, касающихся левого экстремизма, министерство указывает, что речь идет только о воинствующем радикализме, то на правом фланге борьба ведется со всем тем, что не кажется ответственным за эти проекты достаточно прогрессивным. Например, ставший затычкой в любой бочке Фонд им. Амадеу Антонио, выпустивший несколько месяцев назад скандальную брошюру, в которой в качестве возможных признаков для выявления «детей из правых семей» были названы светлые косы и занятие рукоделием, недавно при поддержке Федерального министерства по делам семьи выпустил справочник «Антифеминизм как угроза демократии? Равенство во времена правого популизма». Брошюра посвящена позициям AfD, которая продолжает настаивать на существовании двух полов, поддерживать «традиционные семьи» и в своей программе исходит из того, что «убийство нерожденных детей не должно стать одним из прав человека». Вот и журналистка газеты Die Welt Биргит Келле подвергается нападкам авторов брошюры, поскольку она, по их мнению, презентует себя «в первую очередь как мать четверых детей», а потому заслуживает быть отнесенной к числу «внепарламентских антифеминисток», позиции которых напоминают позиции AfD.

Не обязательно разделять позиции AfD, не нужно даже быть фанатом Биргит Келле, чтобы понять: продвигая подобные надуманные идеи, государство переступает границу: в ФРГ разрешено занимать антифеминистские позиции, феминизм не является государственной доктриной. И это не задача Федерального министерства по делам женщин. Задача моего бывшего министерства – борьба с экстремизмом, в данном случае с экстремизмом правого толка. Для меня всегда было загадкой, какой вклад в это могут внести подобные брошюры.

Загадкой часто остается и то, на что тратятся пяти- или шестизначные суммы, выделяемые некоторым проектам. Например, Verein zur Jugendförderung des DGB Berlin-Brandenburg является спонсором одного из типичных финансируемых министерством проектов, который на сайте министерства описан так: «Целями являются базовая организация проектной группы, разработка инструментов оценки для регистрации исходной ситуации, расширение существующих сетей и установление контактов с важными региональными субъектами, адаптация концепции организации к педагогической реализации и использование организации в антирасистской воспитательной работе».

Еще будучи молодым депутатом Бундестага и отвечая за эту тему в рамках своей работы в Комитете по внутренним делам, я неоднократно присутствовала при том, как в соответствующих органах описывались предлагаемые проекты по борьбе с правым экстремизмом. После доклада кто-то обычно говорил, что считает эту работу «невероятно важной», остальные с серьезным видом кивали головами. На мои робкие критические вопросы мне пояснили, что у меня нет практического опыта реализации «местных инициатив гражданского общества», и средства были выделены.

Выделенных сумм, конечно, недостает в других местах. Например, для реальной борьбы с правым экстремизмом в рамках инициативы «Exit». Основанная более 20 лет назад криминалистом Берндом Вагнером и бывшим неонаци Инго Хассельбахом, она за эти годы поддержала 740 человек, покинувших ряды правых экстремистов. Причем поддержка эта была конкретной: зачастую в течение многих лет «отказникам» и их семьям помогали справляться с угрозами и опасностями, исходившими от старых «товарищей», строить новую жизнь, заново найти свое место на рынке труда. В настоящее время 40 бывших неонаци работают в «Exit», ведя беседы с активными правыми экстремистами, выступая в школах и СМИ. В 2013 г. по моей инициативе тогдашнее федеральное правительство приняло решение о финансировании программы «Exit». Нынче программа по борьбе с экстремизмом на период до 2020 г. должна быть пересмотрена, поддержка дерадикализации и работы организаций, подобных «Exit», больше не планируется. Вместо этого государственное финансирование должна получить «экспертная сеть» из пяти организаций. У Фонда им. Амадеу Антонио и подобных ему инициатив, вероятно, имеются хорошие шансы, в то время как участие «Exit», очевидно, не планируется. Ведь, как отмечает Бернд Вагнер, в последние годы министерство ни разу не поинтересовалось мнением его организации о ситуации в правоэкстремистской среде.

Кристина ШРЁДЕР

Сокращенный перевод с немецкого, полностью опубликовано в газете Die Welt

 

Те же грабли другого цвета

В нашумевшем сатирическом видео­ролике про «зеленый рейх» Партия «зеленых» устанавливает диктатуру, запрещает летать на самолетах, есть мясо, пользоваться пластиком и включать отопление (посмотреть ролик с русскими субтитрами можно по адресу: https://www.facebook.com/OstWest.TV/videos/2270760026312402/UzpfSTM2MDI4MDAwNDEyMDEyNDoxMzA4MzQyMDc1OTgwNTc0/?__tn__=K-R). Самое удивительное: авторы этой сатиры задумали ее как насмешку над страхами обывателей перед благим делом «зеленых», а публика восприняла это совсем иначе.

И, увы, даже меня с моей российской закалкой очень пугает то, с какой скоростью распространяется тоталитарное мышление в Германии. Последняя новость:  доверенное лицо Меркель, заместитель министра (экс-генсек ХДС Петер Таубер. – Ред.), потребовал лишать гражданских прав тех, кто «против системы». Звучит до боли знакомо...

Слава богу, мы еще далеки от того, что показано в вышеупомянутой сатире. Но попахивает очень дурно. Известные люди уже публично приравнивают носителей правых взглядов (именно носителей взглядов, а не правых радикалов) к страдающим тяжелой болезнью, от которой нужно лечиться или избавляться иными способами. Это язык тоталитаризма. Хорошо знакомый. Так говорили и фашисты. Неужели перед нами опасность вновь наступить на те же грабли, только выкрашенные в другой цвет?

Недавно у меня была встреча с читателями в Гермерсхайме, организованная Фондом им. Ф. Наумана, и туда приехали мои родственники из Гейдельберга, очень простые люди. Когда мы встретились, они сказали мне: «Сначала мы подумали, что этот фонд имеет какое-то отношение к AfD. Тогда мы не смогли бы прийти. Мы бы не решились, ведь никогда не знаешь, кто тебя увидит, что будут говорить, какие последствия будут на работе, да и вообще… Но потом мы выяснили, это фонд либеральной партии, и очень обрадовались, что сможем приехать и увидеть тебя. Ведь мы не виделись целую вечность!»

Я не люблю AfD уже потому, что она – преимущественно пропутинская партия. Но когда члены этой партии и депутаты от нее не могут свободно посещать многие рестораны, потому что их туда не пускают; когда их детей отказываются принять в школу, когда жгут их машины, когда футбольный клуб не хочет видеть в своих рядах членов этой партии, когда призывают к их дискриминации – это конец демократии. Любой приличный человек, независимо от политических взглядов, должен в такой ситуации встать и сказать: «Нет!» Бороться надо аргументами, словами, а не травлей и навешиванием ярлыков.

Я в России пережил это и знаю, как из критиков власти делают «фашистов». Моего друга Бориса Немцова таким образом «обесчеловечили», а потом убили. Я не могу молчать, когда в Германии людей, которые критикуют власть, говорят о страхах и нарушают нормы политкорректности, называют «фашистами». Меня это пугает.

После 15 лет пребывания у власти бывшего секретаря восточногерманского комсомола Ангелы Меркель я во многом не узнаю свою Германию. Объявление критиков «фашистами» – это почерк коммунизма. Призывы объединиться против «врага» и неприятие критики под предлогом того, что она помогает «врагу», – это почерк коммунизма.

При нашей последней встрече с моим близким другом Владимиром Войн­овичем мы долго об этом говорили. О всех аспектах, о противоречии, заключающемся в том, что я должен бороться за свободу мнений тех, кто мне политически не симпатичен. Войн­ович мне сказал, что нельзя молчать, даже если цена высока. Путин может нынче смеяться над нами. Ему на руку, что мы тут, в Германии, потихоньку уничтожаем свободу, грызем друг друга, а он подливает масло в огонь (который зажег не он, а мы сами).

Борис РАЙТШУСТЕР

 

Сеющий раздор пожнет гражданскую войн­у

Два дня назад я написала: «Убийство Вальтера Любке… показывает, к какой пропасти приближается наша страна». С тех пор наше движение к краю пропасти, на дне которой царят условия, похожие на гражданскую войн­у, ускорилось. Атмосфера охоты на ведьм, которая все больше господствует в стране с 2015 г., стала невыносимой.

Расследование убийства Любке еще далеко от завершения, его правоэкстремистский характер пока только предполагается, но словесные баталии ведутся так, как если бы подозрения были фактами. Это тем более удивительно, что одним из первых сообщений об убийстве стало то, что следователи установили факт манипуляций в саду убитого. Как написал Spiegel, есть информация о том, что санитар, якобы знакомый с Любке, что-то изменил на террасе, где тот был найден. Было ли изменено место преступления, до сих пор неизвестно… Нынешний подозреваемый был найден по следам ДНК. Доказательность этого следа с учетом изменений обстановки на месте преступления должна быть изучена. Однако вместо того, чтобы подождать завершения расследования, это ужасное преступление не менее ужасным способом инструментализируется.

Политики и СМИ безответственно нагнетают и без того напряженную обстановку. Возбуждается страх перед правыми экстремистами-террористами, и так и хочется спросить: а где же были власти, когда эта вдруг ставшая столь острой угроза зарождалась. Помимо дела NSU, в котором не до конца понятную роль играло Ведомство по защите Конституции и в котором масса документов была уничтожена еще до независимого изучения, мы слышали о террористической группе из восьми членов в Хемнице, которая 3 октября прошлого года якобы планировала свергнуть, но не свергла наш демократический строй с помощью всего одной пневматической винтовки.

Следует ли считать шельмецом того, кто полагает, что реальной движущей силой этой вербальной атаки на политического конкурента – AfD – является страх перед предстоящими земельными выборами?

И снова «Антифа» подносит свой фитиль. Газета taz сообщила, что по данным организации Autonomen Antifa Freiburg, предполагаемый убийца Любке сделал предвыборное пожертвование тюрингской организации AfD. Как и в случае с выложенным левыми экстремистами в Интернет видео из Хемница, их заявления принимаются за чистую монету.

Между тем опросы общественного мнения свидетельствуют о том, что во всех трех федеральных землях, в которых осенью пройдут выборы, AfD находится впереди: в Тюрингии ей готовы отдать свои голоса 25% избирателей (ХДС – 22%), в Саксонии – 28% (ХДС – 25%), в Бранденбурге – 22% (ХДС – 16%).

Вместо того, чтобы вывести ХДС из тупика, куда его завела Меркель, и предложить политику, которая была бы привлекательной для тех консервативных избирателей, которые нынче не хотят голосовать за ХДС, преемница Меркель на посту председателя партии Аннегрет Крамп-Карренбауэр присоединяется к хору тех, кто хочет обвинить AfD в соучастии в убийстве. К этому хору присоединились и два бывших генеральных секретаря ХДС – Петер Таубер и Рупрехт Поленц, которые в прошлом не упускали возможности напомнить о том, что не следует инструментализировать исламистские атаки и ассоциировать их с исламом.

Но именно это они делают в случае с Любке. Таубер даже предлагает лишать инакомыслящих гражданских прав. Он требует «последовательного применения ст. 18 нашего Основного закона». Тем самым он утверждает, что инакомыслящие ведут враждебную деятельность в отношении либерально-демократического строя. Ведь только в таком случае может применяться 18-я статья Конституции.

Это тоталитарные требования, которым нет места в демократической партии. Но с Таубером согласен даже мнящий себя будущим кандидатом в канцлеры Фридрих Мерц. Тем самым он еще раз продемонстрировал, что все, кто надеется на связанные с ним перемены, ошибаются.

Вместо того, чтобы уничтожать экстремистов, «борьба против правых» в реальности направлена против инакомыслящих. Сегодня человек может в действительности и не быть нацистом – достаточно того, что на него навешен соответствующий ярлык. Как и в известных из истории случаях преследования ведьм, достаточно обвинения – оно уже само по себе рассматривается как доказательство вины. От подобной стигматизации практически невозможно защититься. Таким образом, чем сильнее ведется «борьба с правыми», тем сильнее становятся нацисты.

Как федеральное правительство видит опасность, которую представляет собой правый экстремизм? 25 мая 2019 г. оно в ответ на запрос парламентской фракции AfD сообщило следующие данные Федерального ведомства уголовной полиции: в первом квартале 2019 г. было совершено 114 нападений на политиков из AfD, 15 – ХДС, 1 – ХСС, 21 – СДПГ и 4 – на представителей других партий. За этот период было совершено 254 преступления левоэкстремистского толка и 71 преступление правоэкстремистского толка. Реальность, как видим, значительно отличается от пропаганды.

Насколько опасно это нагнетание истерии, можно видеть на примере климатического алармизма. Несколько немецких городов уже объявили «климатическую чрезвычайную ситуацию». А в условиях чрезвычайного положения разрешены все спасательные меры. По крайней мере, в это верят левые радикалы. В кёльнском районе Эренфельд левые «автономы» подожгли торговый центр Porsche. В результате были уничтожены несколько дорогостоящих автомобилей. На своем интернет-сайте левые радикалы хвалятся: «Сегодня на территории Porschezentrum Köln-Ehrenfeld мы сожгли четыре новеньких Porsche Cayennes премиум-класса (550 л. с., 180 тыс. € штука). Каждое утро бесчисленное множество 3,5-тонных автомобилей отправляются в путь для того, чтобы выгрузить перед школой 35-килограммового ребенка. Этому должен быть положен конец! Пусть знают, что внедорожникам приходит конец!»

Всякое вербальное подстрекательство может иметь разрушительные последствия. Но политики и СМИ, похоже, забыли об этом. Пока они не убедятся в том, что не в состоянии избавиться от духов, которых они вызвали. И не будет никакого волшебника, который мог бы прийти им на помощь. Так французские дворяне флиртовали с революционерами, пока не очутились на гильотине. Людовик XVI в свое время даже предложил усовершенствовать это устройство, которое позже оборвало его жизнь. А дочери из знатных российских семей, контрабандой возившие на груди бриллианты для большевиков, нередко оказывались в прицеле расстрельных команд своих «друзей». Конечно, история не повторяется, но из нее надо извлекать уроки.

Вера ЛЕНГСФЕЛЬД

 

«Эта постоянная ложь вернется»

Мне нравится вспоминать. Еще с детства. С каждым годом накапливается все больше запоминающихся вещей. Многих из тех, о ком я думаю, больше нет в живых, но они живы во мне… Вчера, работая в своем саду в израильской пустыне, я вспомнил Бербель Болай. Должен ли я объяснить, кто она такая? Она умерла в 2010 г. слишком молодой – ей едва исполнилось 65 лет. Тридцать лет назад, когда исчезла ГДР, ее знали все. Я помню, как осенью 1989-го, проездом из Рима в Берлин, мы смотрели телевизионные новости у друзей в Швейцарии (только что был свергнут Хонеккер), и швейцарское телевидение говорило о Бербель как о моральной инстанции. Она была своего рода иконой движения за гражданские права. Но в объединенной Германии места для нее не нашлось – там оказались востребованными иные девочки, которые до самого конца были лояльными свергнутому режиму. Имя же Бербель ассоциировалось с долгой историей неповиновения и бунтарства. А природа западногерманской партийной системы такова, что в объединенной Германии на гребне оказались не такие люди, как она, а более гибкие, конформисты. Бербель не подходила на роль «девочки Коля» (прозвище, данное журналистами Ангеле Меркель. – Ред.). Были другие, более умелые.

В последний раз я видел Бербель Болай весной 1991 г. После телевизионного шоу, в котором она жестоко атаковала меня, мы отправились ужинать в итальянский ресторан. С нами были Катя Хавеман, вдова знаменитого диссидента Гюнтера Хавемана, и писатель из Западного Берлина Петер Шнайдер. Обсуждение после ужина, за бутылкой вина, было блестящим. Бербель изложила нам свои – как мы считали, наивные – представления о лучшем политическом устройстве Германии. Она была против немедленного «рос­пуска» ГДР и говорила о необходимости переходного периода, в течение которого оба немецких государства должны были бы сосуществовать – хотя и дружески, но по отдельности. На востоке страны ей виделось нечто вроде правительства «круглого стола» («круглый стол» во время мирной революции был временным органом, в рамках которого встречались представители всевозможных оппозиционных групп и обсуждали самые разные вопросы). Мы с Питером не считали, что подобный орган способен управлять государством. «Вы ничего не понимаете, – сказала она. – Типичное западное высокомерие».

Мы действительно многого не понимали. Я в то время в рамках исследовательского проекта в Свободном университете Берлина изучал документы Союза писателей ГДР и был в ужасе от осознания непрерывного наблюдения и шпионажа, подавления свободы мнений еще в зародыше, которым подвергались писатели, и той внутренней цензуры, которой они подвергали себя сами и которая – вполне сопоставимо с сегодняшней политкорректностью – нездоровым образом направляла и блокировала их мысли. Я мог проследить, как регулирование языка, тем, мнений оказывает ретроактивное влияние на психику. Как люди заболевают от этого. Я назвал это «колючей проволокой в мозгу».

В этом плане мы быстро достигли взаимопонимания. А потом она сказала слова, которые я до сих пор не могу забыть: «Все эти исследования, тщательное изучение структур Штази и методов, которыми она работала и продолжает работать, все это попадет не в те руки. Эти структуры будут тщательно изучены, но лишь затем, чтобы воспользоваться этим опытом».

Заметив, как мы поражены ее словами, она продолжила: «Эти методы будут немного адаптированы, чтобы они вписались в реалии свободного западного общества. И нарушителей спокойствия не обязательно будут арестовывать. Есть более изящные способы сделать кого-то безопасным. Но тайные запреты, наблюдение, подозрения, страх, изоляция и обструкция, навешивание ярлыков и затыкание ртов недовольным – все это будет снова, поверьте мне. Будут созданы институты, которые станут работать гораздо более эффективно, гораздо более тонко, чем Штази. Вернутся также постоянная ложь, дезинформация и туман, в котором все теряет контуры».

Я часто думаю об этих словах. Вскоре после того вечера я покинул Берлин и отправился в Израиль. Я еще несколько раз разговаривал с Бербель по телефону, смог помочь ей найти хорошего адвоката, чтобы защититься от нахлынувших на нее судебных разбирательств – длительной и дорогостоящей волокиты, причинившей ей много вреда. Для нее жизнь на Западе не стала передышкой. Всего через несколько месяцев эйфории и надежды, последовавших за падением Стены, она привыкла к открытости и возможности громкого выражения неприятных мыслей, что сделало ее персоной нон грата даже на Западе.

Я часто думаю о ней. Когда я читаю о том, какие странные организации финансирует правительство Германии – например, Фонд им. Амадеу Антонио, который предлагает шпионить за детьми в детских садах и руководитель которого, наша старая знакомая из Восточного Берлина Нетти (имеется в виду бывшая осведомитель Штази Аннетте Кахане. – Ред.) и ее сотрудники составляют списки, в которых неугодные им люди подвергаются стигматизации под предлогом «борьбы с правыми» или предотвращения «расизма», то думаю о Бербель Болай и ее пророческих словах, сказанных почти 30 лет назад.

Хаим НОЛЛЬ