«Беда, коль пироги начнет печи сапожник…»

Германская политика возводит перед гражданами Северную стену Айгера (Айгер – горная вершина в Бернских Альпах высотой 3970 м над уровнем моря; Северная стена Айгера считается одной из самых труднодоступных для альпинистов. – Ред.) из предписаний и запретов, которые усугубляются существующими проблемами. Недавно в порыве заботливой строгости Европарламент решил, что мы тратим слишком много денег, энергии и производим слишком много CO2 при отоплении и охлаждении наших домов, и вместо этого должны тратить еще больше денег и энергии на их энергетическую реконструкцию. Хоть и поэтапно, но неизбежно. А поскольку у многих домовладельцев нет на это средств, это нужно делать немедленно. Потому что так решили всемилостивые европейские политики.

Конечно, решение еще должно быть утверждено Еврокомиссией и национальными правительствами, но от Германии, вероятно, не следует ожидать сопротивления. Ни от сказочника из Киля (имеется в виду исследователь климата Мохиб Латиф, профессор Университета им. Кристиана Альбрехта в Киле, президент Германского общества Римского клуба и Германского климатического консорциума. – Ред.), ни от СДПГ, которая без труда перешла от постулата своего генсека Кевина Кюнерта «Дома для тех, кто в них живет» к «Домам для тех, кто может позволить себе любую государственную глупость». После запрета на автомобили с двигателем внутреннего сгорания это уже вторая за короткий промежуток времени попытка Европарламента признать законы экономики и физики недействительными. Правда, хотя Европарламент и может решить, что Дунаю следует впадать в Северное море, но Дунаю на это глубоко наплевать. Так и глина, которую в данном случае месят политики, состоит из людей, а они часто реагируют совсем не так, как ожидалось, если на них надавить слишком сильно и одновременно во многих местах.

Если сложить все силы воздействия, с которыми немцы столк­нутся в ближайшее десятилетие, то получится примерно следующая (неполная) картина: давление на промышленность, целые отрасли которой исчезнут из-за запретов или эмигрируют из-за нехватки энергии, что создает давление на высокооплачиваемые рабочие места, что, в свою очередь, негативно влияет на благосостояние и социальные системы, которые уже и так находятся под давлением из-за массовой иммиграции. Затем давление на мобильность, особенно на связанную с трудовой деятельностью. С одной стороны, из-за вышеупомянутых запретов, с другой – из-за примитивной нехватки энергии. Давление вследствие библейских масштабов отставания в ремонте государственной инфраструктуры при одновременном сокращении базы квалифицированных работников. Давление со стороны растущих цен на энергию для потребителей с одновременным давлением на предложение, производимым путем отключений и различных политически мотивированных отказов от использования тех или иных энергетических технологий. И поскольку 20 лет политического давления на энергетику во имя ее «реформы» ни к чему (кроме роста затрат) не привели, ЕС решил заняться несоизмеримо более масштабным проектом энергоэффективной реконструкции зданий. И делает он это, используя давление – путем создания искусственной спешки и политического шантажа. Все это приправлено гендерным идиотизмом, баснями про равенство и набором аббревиатур для различных самопровозглашенных групп «жертв». Вы еще видите за всеми этими деревьями лес? Нет? Возможно, так и должно быть. Все, что вам нужно помнить, это то, что будет туго. Для этого и нужно давление.

Я не вижу смысла апеллировать к законам физики или минимальному пониманию экономического смысла. Ни в Брюсселе, ни в Берлине не задаются вопросом о том, кто должен за все это платить, откуда возьмутся необходимые материалы и, самое главное, те мастера и компании, которые за несколько лет реализуют столь эпохальный проект. Те самые мастера, которые должны одновременно расширять сети электропередач, ежечасно возводить новые ветряные турбины, инсталлировать сети зарядных станций для электромобилей, устанавливать тепловые насосы, утеплять дома, монтировать солнечные панели на крышах и расширять сеть общественного транспорта, нынче смеются так громко, что из-за их смеха трудно разобрать повторяемую ими фразу «у нас нет людей». Но политики ведут себя так, будто речь идет о Дунае, обязанном по их команде повернуть свои воды в Северное море.

Как на это реагирует Дунай, мы знаем. Но что делают люди, когда их слишком активно принуждают делать глупости? Это можно проиллюстрировать, взглянув на другое – несколько менее масштабное – поле битвы в области воспитания граждан, где мы годами слышим и читаем, что «политики требуют» или «ученые требуют». Так или примерно так начинаются поучительные материалы, в которых говорится о зловещей опасности сжигания дров.

О чем вы думаете в первую очередь, когда слышите слово «дрова», дорогой читатель? Камин в охотничьем замке, который у вас наверняка есть и который вы разжигаете не более десяти раз в год, конечно, не пострадает. Но вот уже с топливными гранулами (Holzpellets) дело обстоит иначе, хотя не так давно они преподносились нам как нечто совершенно замечательное. Но теперь вспомнили о твердых частицах (Feinstaub), и вот тут в игру вступает требовательное научное сообщество. Оно призывает ужесточить ограничения на выбросы твердых частиц, если печи не будут запрещены достаточно быстро. Сотни тысяч преждевременных смертей могут произойти только в Европе, и все из-за этих дровяных печей! Мы, конечно, не знаем, умерли ли эти легионы от твердых частиц или те просто «присутствовали» при их кончине, но тревожный звонок звучит и требует внимания. Глупо, конечно, что данные измерений не подтверждают алармизм, поэтому ученые требуют (такое впечатление, что это они умеют лучше всего), чтобы сеть измерений была сгущена.

И не дайте ввести себя в заблуждение, потому что по всей стране уже идет охота за злосчастными твердыми частицами из дизельного топлива. Для замера выброса твердых частиц от дровяных костров не нужно останавливаться на обочине дороги. Вы должны отправиться в «зоны чистого воздуха», желательно холодным зимним вечером. Над сельскими районами Германии проносятся облака дыма, и их становится все больше. Предельные значения и серию измерений, необходимых для их определения, можно получить, как и в случае с «короной»: путем тестирования, тестирования, тестирования… Это также позволит сохранить страх. Увеличение облаков дыма интересно, однако, тем, что оно происходит не от ультрасовременных систем отопления, таких как теплоэлектростанции на древесной щепе. Современные технологии и системы фильтрации гарантируют, что воздух этих выбросов такой же чистый, как если бы он выходил из выхлопной трубы дизельного двигателя стандарта Евро-6. Нет, это действительно камины и печи, которые все чаще используются, несмотря на весь дым и нагнетаемые СМИ страхи по поводу смерти от твердых частиц.

Человечество совершило несколько замечательных технологических скачков, и они всегда были связаны с энергией, ее плотностью и устойчивостью доступа к ней. Дрова и двигатель на овсе были безальтернативны, пока их не заменил уголь. Переход от угля к нефти, а затем к газу дал толчок промышленной революции. К сожалению, солнце и ветер не вписываются в эту деривацию из-за своей нестабильности, а логически следующий шаг – ядерная энергия – был в Германии отвергнут по идеологическим соображениям. Вопрос в том, что делает человек, если он не может переступить очередную ступеньку или надзиратель не позволяет ему сделать это? В критической ситуации – шаг назад.

Что и возвращает нас к нынешней битве «зеленых» идеологов с реальностью. Нефти – нет, углю – нет, газу – нет, как и атомной энергии… Список энергоносителей, которым не угрожает потеря инвестиций и запрет, невелик, особенно когда речь идет об отоплении. Министр Хабек знает, что тот, кто способен отремонтировать виллу стоимостью 10 млн, может позволить себе и тепловой насос, но как быть с горсткой бедных людей в этой стране, которые не живут на государственном депутатском обеспечении и которым, к сожалению, не хватает 9,999 млн € на виллу и тепловой насос?

Что делать семье с низким доходом, которой предстоит еще 20 лет выплачивать кредит за свой небольшой домик с садом, копить на новую систему отопления, а теперь еще и утеплять дом по высшему разряду с точки зрения энергоэффективности по цене, соответствующей половине его стоимости? Что делать пожилой паре, которая живет в доме, полностью выплаченном в 1970-е, рассматривая его как существенную часть своего финансового обеспечения в старости? Снова брать кредит? В таком возрасте и с предъявлением пенсионного удостоверения? Или лично министр Хабек приедет к ним на грузовом велосипеде, груженном монетами?

Тем, кто верит, что граждане просто будут все больше взваливать на свои плечи и, если потребуется, сидеть в неосвещенных домах, голодая и замерзая, но твердо веря в «Зеленый курс» и предельные значения выбросов, лучше уже сейчас привыкнуть к запаху сгоревшей древесины, потому что следующим шагом может стать то, что огонь будет использоваться для зажигания факелов.

Только когда последний двигатель внутреннего сгорания будет выведен из эксплуатации, последний газовый обогреватель демонтирован, а последний бак с печным топливом опустошен, вы поймете, что мелкая пыль от дровяных и угольных печей – это наименьшая из ваших проблем. Это не проблема, а симптом. Симптом энергетического и экономического обнищания страны. А экологическое сознание, защита окружающей среды и ответственное использование ресурсов – это состояние души, которое возникает только тогда, когда люди могут себе позволить оторваться от ежедневной борьбы за существование. Усиление давления до такой степени, что человек вынужден возвращаться к этой борьбе, ведет не только к экономической, но и к экологической катастрофе.

 

Рогер ЛЕЧ