Одни среди «чтящих память» антисемитов

В Германии ненавистники Израиля десятилетиями «чтили память» евреев, убитых или изгнанных предками этих самых сегодняшних специалистов по поминовению. Антисемитизм был ограничен для обеспечения политкорректности, и многие поколения были подверг­нуты ненавидящим Израиль мемориальным бизнесом популярному образованию, суть которого колеблется между «критикой Израиля» и вечным культом вины.

Ныне проверенный временем инструмент антисемитов – селекция – празднует в Германии свое возрождение. В 1879 г. Вильгельм Марр, прогрессивный и стойкий мыслитель, синтезировал антиеврейское недовольство в политике, обществе и церкви в антисемитскую идеологию. Она соответствовала эпохе XIX в. и пользуется большой популярностью сегодня. Что недавно, словно под увеличительным стеклом, можно было наблюдать на выставке Documenta (см. «ЕП», 2022, № 8), где демонстрировалась картина в стиле «Штюрмера», подпись под которой должна гласить: «Если у меня имеется мировоззрение, которое можно представить только с помощью антисемитских стереотипов, то мое мировоззрение антисемитское».

На выставке был представлен перфекционированный образец селекции евреев. Еврей как вечный чужак, как Агасфер, который никогда не определяет свою жизнь самостоятельно, это всегда делают другие. Хищный капиталист с клыками и налитыми кровью глазами, широко маргинализированный, обесчеловеченный и выставленный на всеобщее обозрение как вечное зло. Израильтянин – даже в виде свиномордого солдата-клона с магендавидом, переставшего быть человеком среди людей. Позорное изображение разоблачило главную культурную шишку Германии – симпатизирующую движению BDS Клаудию Рот, которая купается в новогерманском антисемитском мареве, как Клеопатра в козьем молоке. Ничему не учившаяся «зеленая» Рот открыла свою основную компетенцию и превратила ее в профессию: в качестве «министра культуры» и главного представителя «„зеленой“ культуры», воспетой в коалиционном соглашении, она выделяет деньги налогоплательщиков на лево-«зелено»-мусульманскую юдофобию в индустрии культуры и является подручной мусульманских антисемитов с «глобального Юга».

 

Израиль как помеха

С мая 2018 г. я являюсь председателем германско-израильской рабочей группы региона Южный Верхний Рейн (DIA-Ettenheim). В день моего избрания местные члены ХДС, эксперты по мемориалам и сотрудники DIA планировали провести современную селекцию: исключить Израиль из названия группы. Когда-то с евреями разбирались нацисты, сегодня с Государством Израиль разбираются их внуки из ХДС.

Моя «бунтарская манера» называть антисионизм своим именем и противопоставлять свою сионистскую самоуверенность этим ненавистникам Израиля вызвала самые бредовые пожелания и враждебные действия, о которых можно прочесть на интернет-странице DIA-Ettenheim. И хотя мэр Эттенхайма от ХДС в газете Lahrer Zeitung от 11 ноября 2019 г. выразил надежду, что «DIA найдет в себе силы очиститься», я осталась председателем, а Израиль – в названии группы. Евреи представляют собой угрожающую помеху, если они не подчиняются селекции и не соглашаются занять место, отведенное им неевреями.

Еврей, живущий в Германии с еврейской гордостью вместо навязанного статуса жертвы, становится желанной добычей для лево-«зеленого» яда юдофобии и для мгновенно срабатывающей селекции со стороны ХДС, СДПГ и «зеленых». Но что такое враждебность поднаторевших в «сохранении памяти» ненавистников Израиля по сравнению с годами интифады, страхом перед террористическими атаками или ежедневной угрозой вой­ны против Израиля, которaя представляeт опасность для жизни моей семьи?

У европейских евреев было отнято все: их имущество, их жизни, их родина, их достоинство, даже их идентичность. В этой стране последовательно устанавливалось государственное новообращенное «еврейство». Кое-где эти функционеры уже давно захватили, например, 9 ноября и выдыхают имена депортированных в микрофон на площадях у синагоги. На один день эти деятели действительно верят, что они евреи. Полностью финансируемые государством и верные его линии, они заменили собой немногих оставшихся евреев. Эти евреи-двой­ники, играющие в евреев ради денег и престижа, будут существовать и тогда, когда нас уже не будет.

 

Еврейская идентичность

Но есть нечто, чего они никогда не смогут у нас отнять: наша «еврейская чувствительность». Ощущение того, почему человек от всего сердца солидарен с Израилем и почему он не может поступить иначе.

Верующие восточноевропейские евреи были убиты в погромах, миллионами уничтожены в огне Холокоста. Они постились в Йом-Кипур в восточноевропейских штетлах, хотя это были «люди воздуха», которые жили за счет так называемого «воздушного гешефта», то есть «из рук – в рот», и зарабатывали на жизнь как разносчики, сапожники или портные. Они до конца придерживались своего еврейства и соблюдали дни поста даже в лагерях.

«Еврейская чувствительность» выражается в специфической способности к восприятию, является глубоким базовым чувством и проявляется в способности к интимному переживанию эмоциональной солидарности. Это иудаизм как общность судьбы: идентификация и солидарность с Израилем, с еврейской религией, еврейским народом и Богом данной страны.

Это также нечто невысказанное, эмпатическое понимание и явная чувствительность к еврейским делам, своего рода эмоциональное осознание и ощутимое чувство принадлежности. Еврейская подлинность, рожденная из трагедии вечных преследований, бегства, изгнания, диаспоры, еврейских страданий и еврейской истории. Это – dos jiddishe gefil (еврейское чувство), которое на протяжении многих поколений и до сегодняшнего дня ищет ответы на вопросы национальности, религии, сионизма, строительства и борьбы за сохранение еврейской родины или еврейской духовности, а также задается вопросом о том, остаться или уехать. Эта сложность, которую можно назвать балластом, впитана евреями с молоком матери или с печальными молитвами отца, который ежедневно молился своему еврейскому Богу и оплакивал свою убитую семью.

Но Германия бессердечна и безжалостна. Не способна к скорби и полна холода даже по отношению к собственным детям. Один специалист по «сохранению памяти» с гордостью отправил мне по электронной почте письмо некой школьницы пережившей Холокост Инге Ауэрбахер: «Дорогая Инге Ауэрбахер! Я думаю, что ты была очень храброй в те трудные времена! Когда я читала твою книгу, у меня было ощущение, что я сама была там в то время; во многих местах мне на глаза даже наворачивались слезы – иногда от счастья, иногда от горя. Это чудо, что ты пережила все это, мы все рады этому и, как и каждый год, празднуем наш День Инге Ауэрбахер. Спасибо, что приходишь в нашу школу и многому нас учишь».

Девочка считает, что Инге Ауэрбахер была «очень храброй в те трудные времена». Между тем лишение гражданских прав, экспроприация, депортация, дегуманизация, убийства и отравления газом, а также бесчеловечные мученические смерти не были «испытанием мужества». Приравнивание организованного массового убийства евреев к «тяжелым временам» является их невыносимой багателизацией. Катастрофа не была дерзновением, на которое евреи «мужественно» отважились и в котором 6 млн из них не выдержали «испытания мужества».

Это письмо – форма насилия над детьми, которая воспитывает в них невротизм путем написания постыдных писем пережившему Катастрофу. Они и оставшиеся в живых свидетели Шоа используются в качестве инструментария для поминовения, ориентированного в прошлое и дефинирующего там жертву и преступника.

«Когда я читала твою книгу, у меня было ощущение, что я сама была там в то время». Это предложение имеет решающее значение. Таким образом, «мемориальная тусовка» хочет, чтобы ребенок почувствовал себя евреем во время Катастрофы. Развивая эту мысль дальше, я спрашиваю, что плохого в том, что ныне взрослые в «тяжелые времена» пандемии сравнивают себя с Анной Франк? Вероятно, им тоже приходилось в школе ставить себя на место Анны после прочтения ее дневника. А теперь их обвиняют в том, что они тривиализируют Холокост, хотя они с детства подробно его изучали. Почему же тогда этих немцев сразу же заклеймили нацистами, если период пандемии действительно был для них таким тяжелым? Бизнес культа вины, который действует под видом «культуры памяти» и не обходит стороной никакую безвкусицу, оставил свои следы в обществе.

«Немцы – это сегодняшние евреи из тех времен. Все они хотят стать евреями. Не хватает только того, кто строит газовые печи», – написал мне один израильтянин на тему сохранения памяти.

Тривиализация находит свое завершение в ежегодном праздновании «нашего» Дня Инге Ауэрбах, когда дети радуются тому, что еврейка пережила Катастрофу, потому что была «достаточно храброй» для того, чтобы сделать это в «трудные времена». Повторяя это из года в год, немецкие учителя и школьники полагают, что они всё больше «учатся» чувствовать себя, как она.

Я не знаю даже приблизительно, что чувствовал мой отец в лагере смерти в Транснистрии. Не говоря уже о том, каково ему было там выживать. Но фетишисты искупления знают, могут даже учить этому своих детей и чествовать выживших. Бегство от уничтожения не было «храбростью», а борьба за выживание выглядела как угодно, только не красиво.

 

«Честный узник не живет дольше трех месяцев»

Примо Леви (см. «ЕП», 2019, № 7) пишет в своей книге «Вот каким был Освенцим» об «условиях жизни депортированных, которые перенесли селекцию по прибытии и стали заключенными». «В лагере ходила такая поговорка: „Честный заключенный не живет дольше трех месяцев“». Он описывает выживание как «борьбу всех против всех: ваш первый враг – это ваш сосед, который нацелился на ваш хлеб и обувь, который самим своим присутствием отнимает у вас часть вашей кровати. Он – чужой, разделяющий ваши страдания, но далекий вам. В его глазах вы читаете не любовь, а зависть, когда он страдает больше вас, и страх – когда он страдает меньше. Закон лагеря сделал из него волка».

Если немецкая «мемориальная тусовка» – это евреи сегодняшнего дня, как утверждает мой знакомый еврей, поскольку они могут так прекрасно перевоплощаться в евреев прошлого, то неизбежно сегодняшние евреи должны быть немцами прошлого. Десятилетия практики усиливают вражду против Израиля и против потомков евреев, которые осмеливаются осуждать ненависть к Израилю. Мемориальная индустрия является повивальной бабкой новых действующих лиц будущей вражды против еврейского государства.

Один «специалист по памяти» написал мне: «Ты поляризуешь, ты не вникаешь в то, что пишет ребенок, даже в то, почему он это пишет, – ничто не трогает тебя эмоционально». Мои эмоции не соответствовали его требованиям, следовательно, они ничего не стоили и вообще были объявлены отсутствующими. Между тем они – результат поляризующей реальности, которую игнорирует немецкая «машина памяти»: в мае 2020 г. верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи призвал к «окончательному решению» судьбы Израиля, поместив под призывом картинку с девизом «Палестина будет свободна».

В этом году для участия в выставке Documenta была приглашена «палестинская» группа The Question of Funding. Ее представитель Язан Халили призвал к уничтожению Израиля. По поводу движения BDS он заявил: «Для того чтобы движение бойкота имело радикальное требование, структурное требование, оно должно призывать к бойкоту израильского государства, что означает, что Израиль больше не должен являться „евреем“». Еще Рихард Вагнер призывал евреев просто перестать быть евреями.

 

Лишенные еврейского достоинства

БАПОР, финансируемое за счет германских налоговых миллионов агентство ООН, принимает на работу учителей-антисемитов, которые прославляют террор и фантазируют об истреблении людей. 15 апреля 2022 г. преподаватель БАПОР Эльхам Мансур написал в Facebook, адресуясь к евреям: «Если Аллах захочет, люди сопротивления (...) зарежут каждого из вас и бросят на мусорную кучу, потому что вы грязные и загрязняете землю».

Это не вызвало сколь-нибудь заметного возмущения в «мемориальной тусовке». В их сознании и сердцах нашлось место только для «камней преткновения» и нескольких еще живых свидетелей Холокоста. Ни для еврейского народа, ни для Израиля, ни даже для нас, потомков выживших. Тот факт, что почти ни один еврей больше не носит кипу на улицах Германии, если только он не склонен к самоубийству, не представляет для них никакого интереса. Никто не восхищается евреями, избитыми за ношение кипы, как «храбрыми выжившими». Но подобные нелепости допускают по отношению к пережившим Холокост.

Евреи, которые совершенно незаметны на улице, которые, наконец, перестали давать повод для негативных заголовков в прессе, время от времени выставляются на всеобщее обозрение: иногда с вампирскими зубами на выставке Documenta, иногда как марионетка в мемориальном цирке «Дня Инге Ауэрбахер». Это как раз то, что нужно! Таким образом, лишенные своей еврейской идентичности и достоинства, евреи являются не более чем отчужденным и бессмысленным меньшинством, низведенным до уровня жертвы цирка. Если я как гордая израильтянка не позволяю требованиям немецкой «культуры памяти» взять надо мной верх, значит, «ничто не трогает меня эмоционально».

Только немецкая «мемориальная тусовка» знает, какие эмоции по поводу Холокоста являются правильными. Некогда немцы были изобретателями правильного «окончательного решения еврейского вопроса». Сегодня они являются мастерами качественной немецкой культуры памяти.

Эти одержимые памятью заставляют детей воспринимать евреев только как жертв Холокоста. Евреи, стереотипно изображаемые как «вечные жертвы», символизируют для этих детей иудаизм. Однако в конструкции, где есть «вечные жертвы», неизбежно есть и «вечные преступники». Это порождает массовый психоз: детей, которые узнают, что как немцы они сами находятся в некоем роду потомков «вечных преступников», тем самым поощряют чувствовать себя «как тогдашние евреи». Будучи «потенциальными преступниками», они вынуждены влезть в шкуру выживших свидетелей Холокоста, чтобы понравиться евреям-жертвам, в качестве, так сказать, превентивной меры. Очевидно, что эти дети должны расти с чувством вины за поступки других. Иначе зачем им погружаться в прошлое 90-летней женщины, вместо того чтобы на равных знакомиться с еврейскими детьми из Германии? Что чувствует еврейский ребенок, которого избивают мусульманские школьники, вынуждая его семью эмигрировать в Израиль? Что чувствует молодой израильтянин, который каждый день живет с тем, что ХАМАС, «Хезболла» и Иран хотят стереть его страну с лица земли? Но израильтяне – не жертвы, они борцы и победители, а значит, априори непопулярны. Знают ли немецкие дети о том, что Израиль должен быть стерт с лица земли? Прочувствовали ли они дух голосований по антиизраильским резолюциям ООН? И знают ли они, что с голосованием Германии в ООН против Израиля снова происходит немецкая селекция?

 

«Я не хочу быть таким евреем»

Во время визита в районное управление Лёррах однa из учителей сказалa о фильме про Гюнтера Штайна, показанном DIA, что г-н Штайн не был особенно симпатичным человеком. DIA выпустила фильм-свидетельство об «истории жизни немецкого еврея». Штайн родился во Фрайбурге и в 1937 г. с помощью еврейской общины Базеля смог по программе «Молодежная алия» выехать в Палестину, в кибуц Афиким. Там он пережил становление Израиля и в фильме впечатляюще рассказывает о своем побеге из Германии и о вой­нах арабов против молодого еврейского государства.

Я ответила той учительнице, что Штайн не был «удобным евреем». Очевидно, у нее было точное представление о том, каким должен быть еврей, которого можно использовать в качестве «наглядного пособия» в школе. Только симпатичный еврей подходит для того, чтобы быть достойным сочувствия. И только вызывающий симпатию по немецким критериям еврей подходит на роль современного свидетеля Холокоста. Гюнтер Штайн, однако, оказался непригодным для службы немецким учителям. Они даже не считают храброго израильского Штайна симпатичным. Они готовы «отменить» его так же, как и Израиль. Его выживание, его еврейское сердце бойца им неинтересно, как и борьба Израиля за выживание, и об этом не говорят в школах. В германских школах бесполезно ожидать Дня Гюнтера Штайна, потому что у него нет предпосылок для того, чтобы быть евреем-жертвой. Я особо благодарна господину Штайну за сказанную им в фильме фразу: «Я не хочу быть таким евреем».

И если кто-то думает, что «чтящие память» антисемиты не способны на худшее, то могу уверить, что в пронизанном ненавистью к Израилю бизнесе по увековечeнию памяти есть еще много возможностей для совершенствования.

Девиз представителя ХДС, который в 2018 г. хотел исключить упоминание Израиля из названия DIA, звучит так: «Память – великое дело». Для создания блестящей немецкой культуры памяти потребовалось как необходимое условие убийство евреев. Для ее реализации «критики Израиля» нуждаются только друг в друге. Эти ненавистники Израиля и мировые чемпионы по увековечeнию памяти с восторгом используют свидетелей Холокоста, чтобы немного понюхать «воздух депортации» и почувствовать «атмосферу концлагеря». Немецкое еврейство, однако, мертво; оно лишь искусственно удерживается в живом состоянии с помощью денежных выплат и поминальных церемоний.

Но еврейский народ жив, и моя живущая в Израиле семья – его часть. Многие из них находятся в базе данных мемориала «Яд ва-Шем», остальные живут в Хайфе и Шимшите. Когда мы все вместе празднуем Шаббат, я приезжаю из Германии. Мои мысли постоянно вращаются вокруг этого, я считаю оставшиеся дни, пока я сознательно впитываю моменты своего невротического существования в диаспоре. Это израильский праздник, в котором слишком много еды, громких разговоров о политике и единодушия только в том, насколько хороша была еда. Я возвращаюсь в Германию с уверенностью, что «еврейская чувствительность» этих людей является залогом того, что они рискнут своей жизнью ради того, чтобы сам Израиль всегда был открыт для меня. Все дети должны пойти в армию: и маленькая годовалая Ясмин, самая младшая в семье, и прекрасная дочь моего двоюродного брата Иден, которая в настоящее время служит в израильском флоте. На снимке я вижу ее после морской операции – черноволосую, мокрую и счастливую. Гордая израильтянка.

 

Зимоне ШЕРМАН