Авторитарный материализм канцлера

Окончание, начало в №№ 82–83.

 

Как Меркель воссоздает ГДР в воссоединенной Германии

«Жители этой страны – не подданные», – написал 7 марта 2021 г. экс-президент Конституционного суда Ханс-Юрген Папир. В тоталитарных системах человек живет в постоянном конфликте между личным отношением и социальной позицией. В лучшем случае выбор приходится делать между критическим отношением к системе и конформистским карьеризмом, в худшем – между приспособленчеством и тюрьмой.

Ангела Меркель провела первые 35 лет своей жизни в ГДР. Она выросла там, училась и работала. Ей было позволено получить аттестат зрелости и поступить в университет, хотя ее отец был пастором. Она была в FDJ секретарем по агитации и пропаганде. Ей разрешили защитить диссертацию, одним из условий чего было доказательство «глубоких знаний о марксизме-ленинизме». Меркель предоставила это доказательство в виде текста «Что такое социалистический образ жизни?».

Безусловно, и перед ней стоял выбор: критическое отношение к системе или карьера по ее требованиям? Для второго варианта в тоталитарных системах есть три возможности. Либо ты маскируешься, скрывая собственные убеждения. Либо ты разделяешь господствующую идеологию и естественным образом соответствуешь системе. Либо ты являешься фундаментальным оппортунистом без каких-либо убеждений, которые нужно было бы скрывать ради карьеры. Во всех трех случаях, независимо от личной позиции, говорят о том (и только о том), что благоприятствует общественному положению. Так обеспечивается самосохранение тоталитарных систем, это позволяет им влиять на людей. Это материалистическая концепция: свободная от ценностей и авторитарная, направленная исключительно на техническое сохранение власти.

Демократии функционируют по-другому. Здесь дискурс состоит именно в конкуренции различных убеждений. То, что сегодня является критической позицией по отношению к системе, может соответствовать системе завтрашнего дня (и ни у кого не возникает сложностей в связи с тем, на чьей стороне он находится в настоящее время). Это содержательный подход, ориентированный на ценности, и либеральный, направленный на продуктивную конкуренцию идей. Меркель же переносит концепции из ГДР в воссоединенную Германию. Результатом является стиль правления, в котором из всех пор сквозит презрение к нашему свободному демократическому общественному устройству и Основному закону.

Это презрение проявляется в отношении к парламенту. Еще до коронакризиса канцлер постаралась перенести как можно больше решений из демократических институтов, предусмотренных Конституцией, в созданные ручные группы. Поразительный пример – так называемая «Угольная комиссия». Она была назначена правительством и укомплектована почти исключительно экологическими лоббистами и активистами, эксперты по энергоснабжению в ней отсутствовали. Эта демократически нелегитимная группа выпустила «рекомендацию по постепенному отказу от угля в качестве источника энергии». При доброжелательной помощи СМИ активисты стилизовали этот документ в единственный путь спасения мира. Задолго до того, как в парламенте прошли хотя бы какие-то дебаты, отказ от угля стал официальной позицией ФРГ. Бундестаг мог порадоваться тому, что ему вообще разрешили кивнуть головой.

В эту же игру – опять же при содействии СМИ – сыграли при создании так называемого Совета по этике и сомнительной группы экспертов, консультирующих канцлера в связи с коронакризисом. Ученых там очень мало. И, конечно же, только те, кто разделяет позицию Меркель. Во времена «короны» канцлер полностью «отключила» Бундестаг.

Презрение к Основному закону проявляется в отношении судебных органов. О том, что нужно «разобраться с судами», заявил, правда, «зеленый» премьер Баден-Вюртемберга Винфрид Кречман. Но, с одной стороны, он не зря считается любимым «зеленым» канцлера. А с другой, он просто прямо говорит о том, как мало после 15 лет правления Меркель германский политический класс готов подвергать первую ветвь власти контролю третьей. Сама Меркель уже давно более тонко подрывает принцип разделения властей, заполняя Конституционный суд бывшими политиками и политизируя его в своих интересах.

Презрение к Основному закону выражается в пренебрежении к присяге. Как заметил публицист Ян Фляйшхауэр, выбор слов Ангелы Меркель раскрывает «фундаментальное отсутствие интереса к последствиям ее собственной политики». По крайней мере та часть правительства, за которую отвечает ХДС/ХСС, похоже, либо не способна управлять, либо не желает это делать. А может, и то и другое. Министры Меркель либо разруливают провалы предшественников, либо производят собственные. «В Германии царит культура безответственности. Причем, чем выше в иерархии, тем хуже», – заявил один из участников парламентской комиссии по расследованию скандала вокруг фирмы Wirecard. Сама канцлер игнорирует клятву не причинять вреда немецкому народу и продуцирует катастрофу с вакцинацией, поскольку для нее важнее собственная международная репутация.

Никаких оргвыводов не следует ни для канцлера, ни для участников скандалов. Последняя отставка федерального министра по политическим причинам состоялась в 2014 г., когда Меркель вытеснила с поста своего оппонента Ханс-Петера Фридриха. С тех пор всем было позволено оставаться на посту независимо от тяжести содеянного. Напротив, Меркель предпочитает слабых союзников: они не представляют для нее угрозы и максимально послушны, потому что их политическое (а нередко и экономическое) существование зависит от доброй воли Меркель. Это хорошо для канцлера. Но плохо для страны.

Презрение к Основному закону выражается в пренебрежении к рыночной экономике. В Германии Ангелы Меркель государство является крупнейшим работодателем и землевладельцем, а энергетический рынок из-за непрекращающегося вмешательства государства больше не заслуживает этого названия. Самую важную отрасль промышленности вынуждают производить электромобили. Поскольку потребители не хотят их, государство заставляет покупать политически желаемую продукцию, запрещая все остальное.

С 2015 г. по всей Германии действуют ограничения на рост арендной платы за недвижимость. Они вряд ли эффективны, но государство вмешивается все больше и больше. И с каждым вмешательством арендный рынок все больше разворачивается в неправильном направлении.

В 2005 г. максимальная налоговая ставка применялась к годовому доходу от 52 152 €. В то время средний доход по стране составлял 26 734 €. Поэтому для того, чтобы облагаться налогом по максимальной ставке, нужно было иметь доход в два раза превышающий средний. Сегодня максимальная ставка распространяется на доход от 57 919 €, а средний доход составляет 37 104 €. То есть уже тот, кто зарабатывает на 56% больше, чем в среднем по стране, облагается налогом по максимальной ставке. (Кстати, в 2019 г. социальный бюджет ФРГ составил 1,04 трлн €. Это, вероятно, и есть тот хищнический капитализм, о котором твердит лево-«зеленый мейнстрим.)

И в Германии Ангелы Меркель ее партия стремится после следующих выборов к коалиции с «зелеными», которые недавно чуть было не проголосовали против исключения понятия «рыночная экономика» из своей программы.

Однако наиболее ярко выраженное пренебрежение к Конституции проявляется в отношении общественных свобод. В эпоху Меркель исследователи, как никогда ранее в истории ФРГ, используются в пропагандистских целях (с другой стороны, многие охотно позволяют себя использовать). О псевдоконсультационных органах Меркель речь уже шла. Но за последние 15 лет в исследованиях – особенно в университетах – сложился климат, де-факто подрывающий гарантированную Конституцией свободу науки. Как написал Рууд Купманс, «исследования финансируются по политическим соображениям». Кстати, фраза «сложился климат» не верна: он был создан.

Свобода мнений принесена в жертву ради сохранения политической власти. Главный инструмент здесь – политкорректность, которая на деле является не более чем лево-«зеленым» инструментом цензуры для идентификации и социальной изоляции инакомыслящих. Введен контроль над дискурсами с помощью самоназначенных полицейских и, конечно же, в интересах сильных мира сего, иногда от их имени. Иногда правительство само вовлекается в это зловещим образом: Меркель была духовным родителем чудовищного Закона о контроле над сетями (NetzDG), заложившего основу для цифрового массового уничтожения свободы слова в Германии.

«Оппозиции должны быть предоставлены четкие права: это начинается с адекватного времени выступления в парламентах и, по крайней мере, с одинакового времени в общественном вещании». Эти слова Меркель произнесла 27 июня 2020 г. о Польше и Венгрии. Не лицемерие ли это?

Гражданские права принесены в жертву ради политической власти. Перечень статей Конституции, которые теперь действительны только с оговорками, будь то свобода собраний, свобода передвижения или неприкосновенность жилища, порождает нечто среднее между изумлением и разочарованием.

В этом есть система, и это началось до пандемии. «Система ценностей нашей Конституции подвергалaсь как минимум частичной, ползучей эрозии еще до пандемии. Но в последний год мы вынуждены наблюдать такое отклонение от этих ценностей, которое раньше никто не мог себе представить», – утверждает Ханс-Юрген Папир. И нет оснований полагать, что это прекратится после коронакризиса.

Меркелизм чувствует себя настолько уверенно, что небрежно оправдывает даже самые массовые ограничения основных прав, как будто никто уже не умеет мыслить логически. Даже при снижении числа инфицированных вдвое четырехкратное увеличение количества тестов, которое мы ныне наблюдаем, приводит к удвоению количественного показателя заболеваемости (Inzidenz) и дальнейшему ограничению гражданских свобод. Канцлер, очевидно, верит, что ей это сойдет с рук. Это сочетается с циничной неискренностью: пока продолжается пандемия, новых свобод не может быть, объясняет Меркель. Идея о том, что свободы предоставляются людям государством только в той мере, в какой это совместимо с целями государственной политики, есть не что иное, как доктрина ГДР.

 

Чужая в собственной стране

«Цель каждого националиста – накапливать все больше власти и престижа. Не для себя, а для нации или иного субъекта, которому он пожертвовал свою индивидуальность», – писал в 1945 г. Джордж Оруэлл. Он не был знаком с Ангелой Меркель, но знал много людей, похожих на нее. И они ему не очень нравились. Незадолго до окончания Второй мировой он написал эссе «О национализме» – одно из величайших произведений истории мысли. В нем Оруэлл критикует националистов и защищает патриотов. Патриот считает свою страну или свой образ жизни лучшими в мире, но, тем не менее, не хочет навязывать их другим. Националист же агрессивен и стремится к господству.

Этот подход существовал и раньше, но Оруэлл распространил концепцию национализма на идеологические группы. Партии, религиозные и псевдорелигиозные секты, идеологические движения могут вести себя националистически и, таким образом, быть националистическими.

Если попытаться описать канцлера Германии и ее политику в терминах Оруэлла, то Меркель – антигерманский националист. Ее политический подход националистический, а содержание ее политики антигерманское.

Политика Меркель безразлична к реальности. А для Оруэлла это одна из важнейших характеристик для определения националистического подхода. «Я верю, что в целом ничто не пошло наперекосяк», – этот сделанный канцлером 2 февраля вывод о катастрофической ситуации, связанной с коронавирусом, звучит как утверждение о том, что сооружение берлинского аэропорта было верхом профессионализма.

Глава правительства ФРГ явно в восторге. Вас это удивляет? В отличие от почти всех остальных, для нее жизнь в условиях пандемии практически не изменилась. Ее продолжают возить в бронированном автомобиле, оберегая от контактов с гражданами. Домашний офис, домашнее обучение и ожидание экономической помощи столь же мало касаются ее, как страх перед социальной катастрофой. Несмотря на «корону», у канцлера все в порядке... По мнению Хенрика М. Бродера, «во всяком случае лучше, чем у остального населения, которое колеблется между депрессией и агрессией и желает возвращения к нормальной жизни, даже если это всего лишь визит к парикмахеру».

То, в чем ортодоксальные меркелисты обвиняют критиков канцлера, на самом деле наиболее ярко выражено в ее канцелярии: равнодушие к реальности вплоть до ее отрицания. По словам Маттиаса Шраппе, Меркель «зарылась в туннель». В свое время врач-инфекционист и заместитель председателя Экспертного совета по здравоохранению был ведущим консультантом правительства. Ныне канцлер окружает себя идеологическими единомышленниками и бескомпромиссно отстаивает свою правоту. Это приводит к продолжению и повторению одних и тех же ошибок. Исследователи рисков знакомы с этим феноменом – так называемым кубинским синдромом.

В ходе пандемии систематически деморализуются те люди, которые ищут новые пути и не хотят полностью отказаться от свободы. Но в системе меркелизма вознаграждаются только авторитарные решения, в этом плане Меркель неисправима. Пятнадцать лет ее канцлерства можно свести к фразе «Меркель настаивает...».

Политика Меркель одержима, и это, по Оруэллy, является одним из ключевых моментов в определении националистического подхода. В национализме другие мнения категорически подавляются. В Германии под руководством Меркель вы можете потерять работу, если идете на ужин с избранным членом парламента.

В национализме лояльность превалирует над либеральностью: в случае сомнений лояльность собственной группе важнее права других групп на существование. В Германии Меркель внутренние спецслужбы шпионят за крупнейшей демократически избранной оппозиционной партией.

По Оруэллу, националистические группы считают себя неприкасаемыми и систематически иммунизируют себя от критики. В Германии Меркель политические решения декларируются как «безальтернативные». Эти националистические группы отрицают любой дискурс вне их соответствующих сфер. В Германии Меркель парламент бесправен, политические дебаты и фундаментальные права приостановлены.

Националистической политике присуща тенденция к авторитаризму. В этом канцлер может положиться на фатальное и не приемлющее свободу базовое настроение немцев, причем не только стариков. «На самом деле мне постоянно отвратительна свобода выбора». Заявившая это Софи Пассман имеет партбилет СДПГ, работает в СМИ и считается голосом поколения так называемых миллениалов. Это когда-то юность бунтовала…

Как бы ни использовала канцлер в практическом осуществлении своей власти стремление населения Германии быть подданными, в идеологической надстройке ее политики Германия не фигурирует. По своему содержанию национализм Меркель антигерманский. Это сделает ее продолжателем традиции немецких левых. После Второй мировой войны в их среде возникло течение, в котором разделение Германии рассматривалось как наказание для Третьего рейха. Популярные ныне лозунги типа «Nie wieder Deutschland» имеют свои интеллектуальные корни именно там. Эта позиция остается неизменной. Предполагаемый кандидат «зеленых» на пост канцлера Роберт Хабек исповедует эту линию в своей книге: «Патриотизм, любовь к отечеству я всегда считал полным отстоем. Я не знал, что делать с Германией, и до сих пор не знаю». А нынешний канцлер реализует эту линию в своей политике. Или вы знаете другую страну, где глава правительства демонстративно не комментирует ее 150-летие? Германская империя была основана в 1871 г., и молчание Ангелы Меркель по этому поводу оглушительно.

Антинемецкая направленность выражается в отношении к языку, который является важнейшим зеркалом культуры. В случае с канцлером это сводится к бесцветной и лишенной стиля последовательности слов, которая самоочевидно бессмысленна. Вероятно, она намеренно не использует ни одну из возможностей, которые мог бы предоставить один из самых богатых языков на планете. В политической сфере влияния Меркель немецкий язык также давно лишен своей значимости для сохранения немецкой культуры. Сравнение работ на выпускных экзаменах 1980-х гг. с нынешними показывает, что сегодня молодые люди делают гораздо больше орфографических ошибок, чем в прошлом. Германия разучивается писать.

Систематический отход от немецкого культурного наследия наиболее ярко проявляется в тотальном подчинении языка идеологическим гендерным ориентирам. Федеральное агентство по борьбе с дискриминацией называет цыган «Sinti*zze» и «Rom*nja». Не спрашивайте меня, как это произносится. В прошлом квази­официальный Duden видел свою благородную задачу в том, чтобы отражать повседневные языковые и поколенческие изменения. Сегодня высоко ценимая Меркель директор издательства Катрин Кункель-Разум ставит перед собой задачу по предписанию сверху изменять язык гендерно-нейтральным образом. Литераторы и ученые видят в этом оскорбительное высокомерие: впервые в своей истории Duden придумывает слова, которых раньше не существовало. Или вы когда-нибудь слышали слово «Bösewichtin»?

Антигерманский подход находит свое отражение в позиции по отношению к ЕС. Он является главной проекционной поверхностью для тех, кто хочет «преодолеть Германию», создав европейское федеральное государство, в котором нелюбимая немецкая нация должна «слиться», а точнее – исчезнуть. Граждане большинства европейских стран не разделяют эту концепцию. Где бы правительства ни были настолько легкомысленны, чтобы спросить людей о таком ЕС – во Франции и Нидерландах, в Ирландии и Великобритании, – проект федерального государства ЕС провалился. Это не мешает канцлеру уступать все больше национального суверенитета бюрократии ЕС. В объединенной Германии практически ничто не работает без ЕС: две трети всех правовых актов в ФРГ сегодня прямо или косвенно поступают из Брюсселя – из глубоко недемократического аппарата. Но, по крайней мере, он не немецкий.

Антигерманский подход проявляется в иммиграционной политике. Трамп проводил политику «Америка прежде всего». Меркель проводит политику «Германия в последнюю очередь». Канцлер позволяет сделать предпочтение иммигрантов по отношению к немцам целью своего правительства. Ее канцелярия представила «План действий по интеграции», который социолог и бизнес-консультант Роланд Шпрингер резюмировал следующим образом: «План описывает... процедуру не улучшения интеграции иммигрантов в немецкое общество, а культурного изменения этого общества посредством иммиграции. Не иммигранты должны адаптироваться к обществу с преобладающим немецким населением, а последние должны превознести культурное разнообразие до уровня одной из основных ценностей, чтобы открыть себя для большей иммиграции и изменить себя в культурном отношении».

Антигерманский национализм Меркель приводит к тому, что «Neue Deutsche Medienmacher» (NDM) получают семизначную сумму из госказны. Бизнес-модель этого объединения – профессиональный антирасизм. Однако на деле он выглядит таким образом, что NDM обвиняет редакцию Spiegel TV в расизме, поскольку она провела исследование организованной преступности арабских кланов в Германии. Напомню: Минэкономики было вынуждено временно прекратить выплату «коронной» помощи, поскольку десятки подозреваемых в нескольких ассоциациях мечетей использовали ее для финансирования терроризма на Ближнем Востоке. Германия в последнюю очередь…

По официальным оценкам, каждый месяц около 1000 просителей убежища, уже признанных в Греции, отправляются к нам. По законодательству ЕС они не имеют права на убежище в ФРГ, потому что уже получили его в другой стране. Но правительству ФРГ не хватает политической воли, чтобы заставить этих людей исполнять закон и отправить их обратно.

Антигерманский подход по отношению к гражданам налицо. С другой стороны, воля к обеспечению соблюдения законодательства в отношении немецких граждан, даже в самых абсурдных ситуациях, присутствует. Из-за «короны» уже более года закрыты десятки тысяч ресторанов, но городской совет Бад-Вальдзее в Баден-Вюртемберге предупредил все заведения общепита: если предприятие не работало в течение года, его владелец теряет лицензию.

В меркелевской Германии гражданин существует только как налогоплательщик или объект воспитания. Меркель и ее последователи сделали политически бездомными не только консерваторов, но и всех граждан. С одной стороны – отмена обязательной военной службы, отказ от атомной энергетики и обязательные квоты, с другой – никаких отставок, несмотря на вопиющие провалы, списанные диссертации и коррупцию.

После 15 лет Меркель немцы должны будут принять решение: является ли их страна социальным, культурным и политическим домом для своих граждан или физической обителью любого, кто оказался там в данный момент. Германия – это просто термин на карте или нация? «Я едва ли знаю такую страну, как Германия, где политики так много говорят и так мало принимают осмысленных решений. И что еще более непонятно, так это то, что избиратели смирились с этим», – написал в Twitter китайский журналист Чжанг Данхонг.

Проще всего критиковать ошибки Меркель. Да, она причинила много вреда. Вероятно, больше, чем любой другой канцлер ФРГ. Но она не сделала бы этого без соучастия немцев. Даже если это больно: мы заслужили Ангелу Меркель.

Германия не является стабильной демократией. Одно из ложных утверждений о ФРГ заключается в том, что ужас войны сделал немцев демократами. Правда, сначала победители принуждали их к демократии, но потом они к ней привыкали. В отличие от американцев, англичан, французов, поляков и даже швейцарцев, немцы никогда не зарабатывали демократию и свободу и не боролись за них. Германия всегда скорее терпела демократию и испытывала отчуждение по отношению к свободе. Как поясняет публицист Хамед Абдель-Самад: «Мы прививали чувство вины многим невинным поколениям, накачивали их этим в надежде, что тем самым сделаем их невосприимчивыми к правому радикализму. Случилось наоборот. Мы создали непривлекательную самоидентификацию, основанную на вине. И вокруг этой вины была выстроена система ценностей по принципу „мы должны быть хорошими сейчас, потому что были плохими тогда“, а не по принципу легитимации добра из самого себя».

Понимание истории Ангелой Меркель – в отличие от Гельмута Коля или Гельмута Шмидта, – очевидно, ограничено. Ей, наверное, не хватает для этого интереса. Она материалистка, ее политика и вся ее жизнь не допускают никаких других выводов, и у нее склонность к авторитаризму. Это, как в зеркале, отразилось в характере немцев.

Это было недопустимо – выпускать на поверхность авторитарные тенденции, которые все еще покоятся в недрах этой страны, чтобы эксплуатировать их и управлять посредством их. Безлико, забыв об обязанностях и ответственныx. Это показало, чтó на самом деле представляет собой первая женщина-канцлер и что от нее останется в истории: Меркель была одаренным властным политиком, но не государственным деятелем.

 

Александер ФРИЧ