Геннадий Кернес как еврей

Его не убила пуля снайпера, но даже отряд телохранителей не спас от кашлявшей домработницы. 23 декабря 2020 г. Харьков похоронил своего уникального мэра, умершего от Covid-19. Он жил на всю катушку, кошмарил чиновников, помогал нуждающимся, ломал правила и менял лояльность к четырем президентам Украины. Покойный искренне любил Харьков и деньги, поэтому украшал город, а город отвечал ему взаимностью и обильными бюджетами.

Раввину отказали в похоронах еврея по-еврейски. Наглого и успешного администратора с повадками гопника отпевали в самом большом кафедральном соборе Восточной Европы. Затем на его могилу водрузили православный крест, усилив элементы фарса и трагикомедии на похоронах 61-летнего человека с лицом «мечта антисемита».

За пять часов 110 тыс. харьковчан пришли попрощаться с любимым мэром, отстояв на морозе километровую очередь к Оперному театру. Кернеса назвали «лучшим мэром в истории города» и ввели трехдневный траур мегаполиса – последний раз такое делали для Брежнева. Всё, как в еврейском анекдоте: «А нашему мальчику это удалось».

Сразу после похорон город захлестнула истерическая волна прославлений и проклятий. Сторонники шлют петиции с требованиями переименовать в честь Кернеса улицы и парки, возвести ему памятник и присвоить Кернесу посмертно звание Героя Украины. Ненавистники соглашаются с идеей памятника, но в виде трех наперстков.

Журналист и блогер Александр Костенко, ранее работавший на Кернеса, но ушедший от него, написал резкий некролог своему экс-шефу: «Он был „селфмейд-мен“ из ниоткуда, с отягчающей по советским временам национальностью, стартовавший из криминальных низов и прошедший стремительный политический путь. Харизма, энергия и мозги – это сочетание позволило Кернесу 15 лет обескровливать Харьков. Сторона Зла получила умного, злого и расчетливого союзника с коктейлем из амбиций, стяжательства и жажды всевластия. Харьков получил бездонную пылесосную трубу, в которую ушли миллиарды. Гена был ярчайшей личностью в нашем политикуме, талантливой и неистовой. Он был гениальным проходимцем».

С этим категорически не согласна Елена Старостенко, менеджер Еврейского культурного центра «Бейт Дан»: «Вклад Кернеса в развитие и в историю города неоценим и велик настолько, что мы еще не до конца осознали масштабы его личности и то, что жили в одно время и в одном городе с гением».

Но Кернес появился не на пустом месте. Чтобы его понять, надо сделать экскурс в историю евреев и бизнеса в Харькове.

 

Еврейский Харьков

История евреев Харькова уникальна потому, что этот город на украинско-российском пограничье был центром единственной украинской губернии, не входившей в «черту оседлости». Евреям было запрещено свободно селиться и проживать в Харькове. «Право жительства» имели только купцы 1-й и 2-й гильдий, отставные солдаты, студенты и получившие высшее образование, квалифицированные ремесленники и специалисты. Эти запреты создали фильтры, сформировавшие особое лицо евреев Харькова. Город получил мощный финансовый импульс, руки талантливых мастеров, мозги энергичных купцов и интеллигенции. Фактически именно евреи, активно стремившиеся в Харьков, стали катализатором его процветания и превращения сонного губернского города в крупнейший центр торговли, индустрии, медицины, науки и образования Восточной Украины.

В конце XIX в. еврейские купцы делают Харьков вторым по значению ярмарочным центром империи (после Нижнего Новгорода). Самуил Поляков превращает Харьков в крупнейший железнодорожный узел юга империи. Рувим Рубинштейн открывает первый харьковский банкирский дом. Его сыновья развивают банки, строят три сахарных завода и пивоваренный завод «Новая Бавария», открывают детский приют и больницу. Торговые дома Волкенштейна и братьев Сойфер развивают харьковское машиностроение и текстильную индустрию. Пейсах Бурас строит одну из крупнейших в стране табачных фабрик, а его сын-инженер Арон Бурас создает систему очистки канализации Харькова.

Харьковский университет магнитом притягивает еврейскую молодежь: в 1886 г. евреи составляли 28% (!) всех студентов, а на медицинском факультете – даже 41,5%. Дискриминационная «процентная норма» 1887 г. ударила в первую очередь по Харькову.

Периодом расцвета 20-тысячной еврейской общины Харькова стали 1900–1917 гг. Евреев среди горожан было 10%, но среди купцов второй гильдии – 25%, а первой – 95%! Евреи заняли ключевые позиции в финансовой и торговой сфере, им принадлежали главные банки и торговые компании. Самые красивые дома городского центра служили офисами банков и фирм с еврейским капиталом, или возводились архитекторами Александром Гинзбургом и Виктором Эстровичем, или принадлежали евреям.

Евреи стали издателями и журналистами ведущих газет и журналов. Почти все типографии принадлежали евреям.

Харьковское медицинское общество было создано еврейскими врачами, причем офис общества и Хоральная синагога строились рядом. Большинство аптекарей, фармацевтов, дантистов и венерологов Харькова были евреями.

Еврейская бизнес-элита и либеральная интеллигенция Харькова построили новую синагогу, достойную их высокого статуса. Новое здание на 1000 мест высотой 42 м было возведено в 1913 г. по проекту петербургского архитектора Якова Гевирца, победителя всероссийского конкурса 1909 г. (уникальный случай в Украине).

Революция и Гражданская война взорвали старый еврейский мир. Зимой-весной 1918 г. безопасность евреев в Харькове охраняли отряды еврейской самообороны из молодых бундовцев и сионистов. В итоге Харьков остался единственным крупным непогромленным городом Украины. Летом 1919-го лидеры общины предложили Деникину сформировать полк из харьковских евреев для борьбы с «красными», но генерал предпочел взять миллион наличными. Когда изуродованный белыми погромами Киев просит о помощи, харьковские евреи в октябре 1919 г. собирают более 4 млн рублей.

После победы большевиков и переноса столицы Украины в Харьков (1919–1934) традиционный еврейский мир стал жертвой евреев-коммунистов. Свои же экстремисты ликвидировали все общинные структуры, конфисковали имущество религиозных и сионистских организаций, закрыли синагоги.

Среди тысяч заключенных концлагеря ЧК в Харькове 1920–1921 гг. более 50% составляли евреи, из которых выбивали деньги, золото и бриллианты. Харьковской ЧК в то время руководили Яков Лившиц, Исаак Радин (Зингерман), Сергей Шварц и др. В концлагере ЧК было так много евреев, что в иудейские праздники харьковский раввин получал специальное разрешение чекистов на проведение там молитв.

Лазарь Каганович правит Украиной в 1925–1928 гг., желая создать новый масштабный центр коммунистического Харькова. Так проектируется ансамбль площади Дзержинского – самой большой площади Европы и второй по величине в мире. Харьковский Госпром стал символом мирового конструктивизма и первым советским «небоскребом».

Период НЭПа дал короткую надежду еврейскому бизнесу. Ликвидацией НЭПа и вытряхиванием ценностей у нэпманов занималось Экономическое управление ОГПУ-НКВД под руководством Соломона Мазо. Этот потомок священников Иерусалимского xрама из студента юрфака Харьковского университета и кассира-конторщика превратился в начальника УНКВД по Харьковской области и пустил себе пулю в лоб в 1937 г.

На смену эмигрировавшему или спрятавшемуся «старому еврейству» в Харьков устремились 100 тыс. «новых евреев» из разоренных местечек Украины. В 1926-м в Харькове проживает уже 81 тыс. евреев (19,2% населения), а в 1939-м их число достигает 135 тыс.

Сталинские репрессии выкосили самых инициативных и талантливых, загнав в подполье евреев с деловой жилкой. А гитлеровский геноцид прошелся смертоносным катком уже по всем евреям, оставшимся в Харькове. Но те, кто вернулся из эвакуации, с конца 1940-х, и особенно при Хрущеве, запустили новый виток «еврейского бизнеса».

 

Борцы с режимом за денежные знаки

Евреи сыграли важнейшую роль в истории теневого Харькова. Нужен новый Бабель для описания этих энтузиастов наживы, бескорыстных любителей денег и трепетных расхитителей социалистической собственности. Их еврейские имена создали Харькову особую репутацию. Игры с советской властью порой заканчивались «вышками».

В год рождения Геннадия Кернеса (1959) группа талантливых харьковских евреев-умельцев начала невиданную ранее операцию подпольной чеканки золотых «николаевских» червонцев. К этому времени в Харькове и за его пределами образовалась прослойка людей с крупными объемами бумажных денег. А слухи о скорой денежной реформе требовали срочно вкладывать «бумагу» в вечные ценности. Но настоящих червонцев не хватало, вот местные умельцы и решили ответить на повышенный спрос.

В мастерской на окраине Харькова были тайно поставлены прессы для чеканки. Сначала тысячи червонцев выпускались из полновесного золота, но потом стали добавлять примеси. Что и погубило дело. Один «мандариновый король» из Грузии приехал в Харьков разбираться, почему позеленели его зарытые в землю монеты. О визите стало известно в местном КГБ. Началось следствие, в 1962-м группу арестовали. Выяснилось, что они мгновенно прекратили чеканку, как только 1 июля 1961 г. вышел указ «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил валютных операций», по которому в Москве были расстреляны Рокотов и Файбишенко.

Харьковские чеканщики спокойно давали показания, ожидая нескольких лет тюрьмы, ведь они не занимались валютой и не наносили ущерба государству. В 1993 г. пожилой следователь КГБ показывал мне, студенту-историку, их многотомное дело в архиве СБУ. Он сказал, что сам был шокирован присланным из Москвы приказом подвести арестованных к высшей мере. Указу от 1 июля была дана обратная сила. Шестеро евреев-чеканщиков были приговорены к расстрелу – это был самый массовый смертный приговор за экономическое преступление в послевоенном СССР. Четверо украинцев и русских, участвовавших в группе на вторых ролях, получили разные тюремные сроки. Только после протестов нобелевского лауреата Бертрана Рассела троим приговоренным заменили «вышку» на 15 лет, трое других были расстреляны.

Но репрессии не помешали Харькову превратиться в один из крупнейших центров подпольной экономики. Брежневская эпоха стала периодом расцвета «цехового бизнеса». Цеховики наладили нелегальный пошив одежды и обуви, теневое производство продуктов питания и товаров народного потребления на государственных предприятиях. В городе сформировался огромный теневой рынок со своими валютчиками, контактами с миром криминала, с оборотом чеков магазинов «Березка», снабженцами дефицитом и антиквариатом. Свои толстые конверты получала не только милиция, но и всё руководство ОБХСС, нужные люди горкома и обкома, а также чиновники Госплана и Госснаба.

На фоне этих гигантов теневого прошлого – расстрелянных, тихо умерших или уехавших в США и Израиль – Кернес изначально находился на низшей ступеньке пищевой цепочки. Тем удивительнее его рывок на самый верх.

 

Этапы большого пути

Геннадий Кернес родился 27 июня 1959 г. в Харькове в семье Адольфа Лазаревича и Анны Абрамовны Кернес. Его отец трудился рабочим на заводе «Свет шахтера», впоследствии возглавил там КБ. Мать была бухгалтером. Семья жила на городской окраине.

Старики в синагоге рассказывали, что мама привела 14-летнего Гену к своему знакомому Якову Фуксу – руководителю дома быта возле Южного вокзала. Привела под его личное воспитание и надзор. Позже Кернес приватизирует этот дом быта. А сын Фукса Павел станет его близким другом, многолетним партнером и мультимиллионером.

Далее у Кернеса учеба в строительном ПТУ, подработки слесарем, разливщиком молока, часовщиком и разнорабочим. А с 1986 г. – темный период подпольной варки джинсов, участие в команде наперсточников и «ломщиков» чеков возле магазина «Березка». Затем арест по обвинению в мошенничестве, следствие и проверки в психбольнице с 1990 по 1992 г. Приговорен к трем годам, но освобожден после двухлетней отсидки в СИЗО. Он сел в СССР, а вышел уже в независимой Украине – как раз к началу эпохи приватизации.

Гостиница «Интурист» с ее рестораном на проспекте Ленина были символом приобщения к городской элите. Напротив гостиницы находился магазин «Березка». В 1993 г. в Украину приехали американцы Мордехай Корф и Ури Лейбер – сыновья видных раввинов «Хабада». Ребята инвестировали во многие потенциально лакомые объекты. Кернес помог им в ваучерной приватизации харьковского «Интуриста». Но потом иностранные гости увидели, что эта старая гостиница неудобна и не имеет шансов на развитие. Американцы по дешевке уступили «Интурист» Кернесу, который переименовал отель в «Националь» и сделал своей резиденцией. Корф и Лейбер махнули рукой на Харьков и сконцентрировались на Днепропетровске, где помогли молодым бизнесменам Коломойскому и Боголюбову в раскрутке их банка, поручившись за его надежность в банковской системе США. Так начала развиваться империя банка «Приват».

Важной фигурой на жизненном пути Кернеса стал Марк Моисеевич Добкин из дефицитного магазина «1000 мелочей». Рядом с его магазином Кернес в конце 1980-х занимался тем, за что его и обвиняли впоследствии по статье о мошенничестве. Добкин-старший в 1990-х станет одним из крупных фигур харьковского бизнеса, а его сын Михаил – другом Кернеса.

«НПК-холдинг», основанный Кернесом, активно скупал харьковскую недвижимость в 1990-х. Понимая значимость СМИ, Кернес владел одной из старейших газет города и двумя местными телеканалами.

Миша и Гена пришли в политику в 1998 г., став депутатами горсовета. Когда в 2006-м Добкин стал мэром Харькова, он сделал Кернеса секретарем горсовета. Фактически уже с этого момента Кернес начинает рулить городом – и делает это железной рукой почти 15 лет.

Высшее образование Кернес получил, когда ему было за 50 и он уже был мэром Харькова. Придя с городских низов, Кернес-мэр не стеснялся учиться у знающих людей. Так, он пригласил в советники Юрия Гурового – опытнейшего председателя горисполкома Харькова брежневской эпохи. Это был город с характером – и Кернес жил в полном резонансе с его духом.

 

Дух города

Харьков для юного Эдуарда Лимонова – это шпана и новостройки Салтовки. Позже он напишет: «Не живи евреи в Харькове, наверное, было бы скучнее… Евреи оживляют Харьков, делают его базарным, представляют в нем Восток». Кому-то евреи казались «Востоком», другие же видели в них научную элиту Харькова.

Академик Сергей Бернштейн создал «харьковскую школу» в математике. Профессор Наум Ахиезер основал Институт математики и механики. Владимир Дринфельд, сын профессора Гершона Дринфельда, получил Филдсовскую премию – «Нобелевку» среди математиков. Заметный след в науке оставили профессор физики Александр Ахиезер и декан физфака ХГУ профессор Абрам Мильнер. Выпускники ХГУ помнят Марка Азбеля, который добился выезда в Израиль и получил кафедру Тель-Авивского университета. Яков Айзенберг стал лауреатом Ленинской премии, Госпремий УССР и СССР, генеральным директором объединения «Хартрон», разработчиком систем управления ракетно-космической техникой.

В 1963 г. по инициативе Аркадия Столина была открыта физико-математическая школа № 27 Харькова. В лучшей школе города евреи составляли более половины учеников и учителей в 1960–1990-х, до начала массового исхода. Выпускниками школы стали 200 докторов наук, академиков и профессоров. Среди ее выпускников в Израиле – министр Зеэв Элькин и известный адвокат Игорь Глидер.

Харьков гордится тремя нобелевскими лауреатами. И все трое являются евреями: Илья Мечников, Лев Ландау и Симон Кузнец.

Сочетание интеллекта, предприимчивости, умения выживать в любых ситуациях, креативности и способности генерировать новые идеи, масштабность огромного мегаполиса с опорой на мощную индустрию, науку и торговлю – все эти компоненты создавали «харьковский коктейль». И не случайно евреи всегда были важным элементом города с таким характером. Харьковским школьником я запомнил фразу учителя географии: «Индустриальный потенциал заводов, расположенных только вдоль Московского проспекта Харькова, равен индустриальному потенциалу всей Бельгии».

Харьков, в котором впервые в СССР расщепили атомное ядро, создавали самолеты, кристаллы и криомедицину, в котором было больше вузов и студентов, заводов, проектных и исследовательских институтов, чем где-либо в Украине, и который был одним из крупнейших железнодорожных узлов СССР, – такой Харьков всегда посматривал на Киев как на сельского зазнайку, нацепившего на себя столичный статус.

В независимой Украине такое отношение к Киеву усилилось еще и неприятием западно-украинского нарратива в идеологии и взглядах на историю. Харьков, сражавшийся с нацизмом, помнящий свои руины и жертвы той войны, Харьков, в котором 9 Мая было настоящим семейным праздником, а 23 августа – день освобождения в 1943 г. – стал Днем города, – такой Харьков отвергал веяния из Львова: культ ОУН-УПА и прославление коллаборантов Третьего рейха. И в этом отношении Кернес безусловно выражал «коллективное бессознательное» ядра харьковчан: «Киев и Львов не будут учить нас жизни».

 

Ночь переобувания

Но эта же особенность Харькова была неправильно понята российскими стратегами и политтехнологами проекта «Новороссия» в начале 2014 г. Самодостаточность Харькова, его прагматичное и в определенной степени критичное отношение к Майдану в Киеве были неверно истолкованы в Москве как готовность разорвать общую судьбу с Украиной. А на самом деле Харьков хотел остаться самим собой, не доверяя ни Киеву «Евромайдана», ни Москве Путина. Колебания полуторамиллионного Харькова и его выбор в пользу Украины в феврале-апреле 2014 г. определили провал «русской весны» и сворачивание проекта «Новороссия».

Кернес планировал участвовать в антимайдановском съезде депутатов в Харькове 22 февраля 2014 г. Но после жесткого разговора по телефону с Коломойским мэр резко поменял свою позицию. Кернеса качало, как и весь город. И он сам был тем, кто раскачивал и разворачивал свой город – от антимайданного сепаратизма до поворота в сторону единой Украины. Что заставило Кернеса выбрать Украину? Прагматизм. Он просчитал, что выгоднее остаться сильным «владетельным герцогом» Харькова при слабом «короле» в Киеве. Лучше самому рулить мегаполисом, чем пускать туда мощных бизнес-конкурентов на российских танках. На удачу Украины, пока сами украинцы пребывали в растерянности, нашлись три еврея с железной волей, сумевшие удержать ключевые регионы от сепаратизма в хаосе 2014 г.: Игорь Коломойский и Геннадий Корбан – губернатор и вице-губернатор Днепропетровщины – и Геннадий Кернес на посту мэра Харькова.

Развязка в Харькове произошла 8 апреля 2014 г. Посланный главой МВД Арсеном Аваковым отряд спецназа «Ягуар» зачистил областную администрацию и арестовал боевиков, захвативших здание. Харьков остался за Украиной – при невмешательстве мэра.

А еще через 20 дней – 28 апреля 2014 г. – пуля снайпера тяжело ранила Кернеса на утренней пробежке в лесопарке. По одной из версий, это прилетела «ответка» за несдачу Харькова. После тяжелейших операций и реабилитации в Хайфе Кернес до конца жизни передвигался в инвалидной коляске. И, несмотря на это, был переизбран мэром в 2015 и 2020 гг.

Кернес провел свой город меж трех огней: «майданным» Киевом, свихнувшимися на сепаратизме Донецком–Луганском и потенциальной опасностью со стороны России. Харьков не только остался островом стабильности, но и продолжал становиться всё более комфортным и благоустроенным. Киев при мэре Виталии Кличко даже близко не стоял в сравнении с ухоженным и процветающим Харьковом. Горожане видели, что творится в соседних регионах, и были благодарны мэру за сохранение мира в Харькове. Без этого невозможно понять феномен популярности Кернеса среди харьковчан.

 

«Ворует, но делает»

Проведывая Харьков, из которого репатриировался в Израиль четверть века назад, я спрашивал о секрете Кернеса у таксистов. И всегда звучало: «Да, он ворует, а кто не ворует? Но он, в отличие от прежних наших начальников, еще и город украшает и обновляет!» А однажды эту же мысль я услышал с национальным подтекстом: «Наши, украинцы, когда воруют, то крадут всё. А этот еврей – умный. Он крадет, но и для города делает».

У Кернеса была налажена мобильная связь с горожанами. Был телефон его приемной, который знали все. Можно было сообщить о проблеме и получить помощь. Он принимал людей, прислушивался к ним и быстро реагировал. Многих он буквально спас, выдав материальную помощь по здоровью. Его фонд помощи одаренным детям из малоимущих семей реально помогал юным талантам.

Когда его попросили выделить землю для Украинской православной церкви, Кернес сразу пробил это решение на горсовете.

Отдельная тема – чистый город, новые станции метро, отремонтированные парки, площади и набережная в граните. Мэр оставил преобразившийся в лучшую сторону город. Харьковчане – труженики, и они ценили Кернеса за это качество.

Елена Старостенко, менеджер Еврейского культурного центра «Бейт Дан»: «Один из секретов народной любви к нашему мэру – это то, что он до мозга костей наш, родной, такой, как мы, выросший в таких же домах, в обычном дальнем спальном районе, учившийся в такой же школе, дравшийся во дворах с мальчишками… И он знает, помнит и понимает всё, что нам дорого и что ненавистно, что любят и не любят простые люди, живущие в нашем городе. Он – это мы. А мы – это он. Он был гарантом нашего комфорта, покоя, стабильности и нашей защитой… Его упрекали, что он наперсточник, но при любых раскладах „шарик“ всегда оказывался в Харькове».

Иначе оценивает Кернеса журналист и блогер Александр Костенко: «Он был талантливым вором и не менее талантливым популистом: как хороший маркетолог, он четко определил свою целевую аудиторию, четко понял ее менталитет и дал ей по потребностям. Результатом стал ограбленный, обветшавший и перезаложенный Харьков, украшенный гирляндочками, фонтанами и парками, купленными втридорога у своих же людей. Кернес любил бабло и обожание, он искренне кайфовал, когда к нему на улице подходили сфотографироваться люди».

 

Кернесизмы

О методах Кернеса рассказал Павел Фукс: «Знаете, как он проверял исполнение своих приказов? Нанял детей по 14–15 лет. Дал на всех 200 долл. Например, пришла жалоба из дома такого-то района. Он вызвал к себе главу и спросил, сколько времени нужно. Ему отвечают: „Неделю“. Кернес в этот же день зовет детей, отправляет их фоткать. И просит сделать то же самое в том же месте через три дня. Затем он собрал эти фото в папку, подошел с ней к чиновнику, треснул ему сзади по голове и сказал: „Ты – п@дар! Если будешь такое делать, я вас всех прибью“. Он таким образом выдрессировал чиновников следить за чистотой и порядком в городе».

Афоризмы Кернеса расходились по всей Украине. Глава городского департамента расселил жильцов в неприспособленные комнаты после взрыва газа в их доме, но мэру сказал, что всё в порядке. Мэр навестил пострадавших, после этого на заседании горсовета взорвался в прямом эфире: «Ты, Кандауров, сучий пес, если так и дальше будешь относиться к своим обязанностям, я тебя умножу на ноль, тебе ясно? Вслух скажи, тебе понятно или нет?!» Эту цитату пародировал в 2012 г. в своем шоу «Вечерний квартал» будущий президент Украины. В 2020 г. Зеленский промолчал и не отправил личного соболезнования на смерть мэра Харькова.

Кернес – начальнику теплосетей: «Если вы не подключите эти дома к теплу до Нового года, я вас потеряю».

После обнародования фактов закупки полутонны ананасов для зоопарка по цене в шесть раз дороже рыночной: «Если кому-то хочется съесть ананас за счет обезьяны, я куплю вам ананасы – из кирпичей, и будете их кушать».

Его стилем общения с чиновниками были хамство и матерщина – и это очень нравилось «простым избирателям». Одни называли это прямой демократией, другие – феодализмом и популизмом.

Сотрудники клиники в Хайфе, в которой Кернес проходил реабилитацию после ранения и операций, рассказывали мне о грубости пациента. Зато при выписке он подарил медсестрам огромный букет роз.

Став инвалидом, он, по всей видимости, стал иначе смотреть на жизнь и ее бренность. С утратой физических возможностей он полностью сублимировался в Харькове, который искренне любил. Кернес был для города незыблемой фигурой – и теперь, после его смерти, начнется война за Харьков.

 

Дружба народов

Я спросил украинского бизнесмена, моего одноклассника в Харькове, играл ли национальный фактор какую-то роль в отношении горожан к покойному мэру. Друг ответил: «Кернеса уважали не за то, что он еврей, а за то, что он как крепкий управленец держал город и украшал его. Даже его противники никогда не использовали антисемитизм для борьбы с ним. Наверное, и боялись его – за антисемитские наезды Кернес мог и уши оторвать. Да и какой Кернес еврей? Он же представитель нации бабла». Я бы поправил: не нации, а интернационала бабла. Отдадим должное покойному мэру: среди его ставленников была искренняя дружба народов. Он никому не отдавал предпочтения в распиливании муниципальных бюджетов – в этой сфере наблюдался полный интернационал.

При этом весь город наблюдал, как мэр-еврей тратит энергию и муниципальные бюджеты для преследования другого самого известного еврея Харькова – народного депутата Александра Фельдмана, бизнесмена и филантропа. Фельдман шесть раз подряд избирался в Верховную раду, и жители его округа видели реальные дела депутата. На радость детям и взрослым всего Харькова был создан «Фельдман Экопарк» – замечательный зоопарк с бесплатным входом и социальными программами. Может, это была банальная зависть к популярности Фельдмана, но Кернес решил уничтожить его вместе с бизнесом и экопарком. Мэр запланировал прокладку дороги прямо через крупнейший рынок, построенный Фельдманом. Затем Кернес ввел медиаблокаду депутату в городских СМИ. А напоследок ободрал все статьи бюджета, чтобы собрать 70 млн долл. на реконструкцию старого городского зоопарка и обвалить экопарк Фельдмана. Но если Фельдман развивал экопарк на свои деньги, то Кернес тратил общественные. Жители шутили: «Обычно мужики меряются чем-то другим, но в Харькове евреи меряются зоопарками».

Так каким же евреем был Кернес?

 

«Это духовная катастрофа!»

В базе данных «Яд ва-Шем» – более 50 евреев с фамилией Кернес, уничтоженных во время Холокоста, причем почти 30 из них – из небольшого населенного пункта Малая Богачовка Кривоозерского района Николаевской области.

Фамилия Кернес происходит от «курносэ» – «курносый» на идише. Такое заключение мне дал профессор Вольф Москович, ведущий израильский славист. Д-р Мордехай Юшковский, научный руководитель Центра изучения идиша при Всемирном еврейском конгрессе, согласен с его мнением, но добавляет еще одну версию. По его мнению, окончание «ес» имеет притяжательный смысл. Есть идишское женское имя Крейна («Корона»), а сына Крейны могли записать как Крейнес. Затем буквы переставили в Кернес. Горький парадокс: потомок Короны умер от «короны»…

Первый мэр Харькова периода независимой Украины Евгений Кушнарёв выстроил плодотворный диалог с еврейской общиной. На одном еврейском концерте в начале 1990-х я сидел поблизости от Кушнарёва и видел, как он смеялся шутке актера со сцены: «Отношение к нашей нации зависит от интонации. Можно спросить: „Как вы относитесь к евреям?“», а можно спросить иначе: „Ка-а-ак? Вы относитесь к евреям?“». Кернес не ходил на еврейские концерты и дистанцировался в публичной сфере и от синагоги, и от любого участия в еврейских праздниках и мероприятиях. Некоторые в общине видели в этом попытку замаскироваться под большинство. Слышались голоса: «Неужели мэр думает, что люди будут меньше воспринимать его евреем, если он забудет дорогу в синагогу? А он в зеркало на себя смотрит?»

В марте 2009-го Кернес в последний раз «пошел в евреи»: он приветствовал праздник Пурим в цирке как секретарь горсовета. Но, став мэром, Кернес посылал своих заместителей-неевреев зажигать ханукальные светильники возле синагоги, хотя от нее до мэрии всего 400 м. При этом армянин-губернатор Арсен Аваков (2005–2010), яростный оппонент Кернеса и нынешний глава МВД Украины, абсолютно нормально приезжал и зажигал вместе с раввином огромную Ханукию.

В 2012 г. Кернес был гостем на свадьбе дочери харьковского раввина Моше Московича и лихо отплясывал с главным раввином России Берлом Лазаром.

Через час после покушения на Кернеса израильский сайт новостей «Хабада» призвал своих читателей молиться за выздоровление Моше, сына Ханы.

Главный раввин Киева и Украины Моше Реувен Асман рассказал мне: «Я был в Израиле, когда Кернеса привезли из Украины после покушения. Я сразу поехал в Хайфу. Нас с товарищами чудом пропустили к нему в палату. Он был в тяжелейшем состоянии и без сознания. Всю ночь мы были возле него и читали книгу псалмов – и случилось чудо, он к утру пришел в сознание. Потом я попросил хайфского раввина Шауля Бурштейна, и он каждый день приходил к Кернесу, помогал ему возлагать тфилин и морально поддерживал его».

Сам Кернес последний раз был в синагоге в феврале 2016 г. – после гибели лучшего друга и бизнес-партнера Юрия Димента, застреленного снайпером прямо у могилы матери на еврейском участке городского кладбища.

Раввин Москович почти 30 лет работает в Харькове. Он один из трех раввинов, которых Любавичский ребе направил своими первыми посланниками в города СССР. Берл Лазар поехал тогда в Москву, а Шмуэль Каминецкий – в Днепропетровск.

Рав Москович сообщил мне, что знал Кернеса более 25 лет. «Он сделал у нас обрезание и взял себе имя Моше – возможно, в мою честь. Он всегда был открыт как еврей, всегда интересовался жизнью еврейской общины. В его последний день рождения я приехал в воскресенье, так как день рождения пришелся на субботу. Подарил ему книгу Иосифа Телушкина „Ребе. Жизнь и учение Менахема Мендла Шнеерсона, самого влиятельного раввина в современной истории“. Кернес очень заинтересовался этой книгой», – подчеркнул Моше Москович. И отметил, что всегда приходил к Кернесу на еврейские праздники для выполнения разных заповедей – трубил для него в шофар на Рош ха-Шана, приносил лулав на Суккот и свечи на Хануку. Раввин также помогал Геннадию Кернесу возлагать тфилин. «Когда я долго не приходил, он спрашивал, когда же я приду… Как мэр он помогал общине. Я старался больше придерживаться духовных отношений, но, когда нужно было просить о помощи, он всегда помогал. Время от времени Геннадий присылал помощь по собственной инициативе, как и другие люди», – сказал раввин.

Москович не скрывает своих эмоций: «Мне было очень больно – то, каким образом его похоронили. Как раввин я могу сказать, что это просто духовная катастрофа! Я знал его очень хорошо, и он заслуживал последней чести как еврей». От себя отмечу: слухи о крещении Кернеса ничем не подтверждены. Есть лишь устное заявление секретаря Харьковской епархии, что Кернес якобы просил хоронить его как православного. Но даже по христианскому канону нельзя отпевать некрещеного. Фарс с отпеванием в главном соборе города обрезанного еврея, который 25 лет духовно общался с раввином, как и захоронение мэра по христианскому обряду с крестом, – всё это было волевым решением нового городского руководства. И если эти люди считают себя друзьями Кернеса, то они как минимум должны были похоронить его по традиции его предков.

За ночь до этого 10 евреев из Хоральной синагоги были допущены в морг – как бедные и нежелательные родственники, которых стесняются. Они прочитали псалмы и поминальную молитву. «Это всё, чего мы смогли добиться. Нас допустили благодаря знакомым сыновей Кернеса», – сказал мне один из участников этой молитвы.

…За два года до этого мы с другом ножами и топорами прорубали себе тропу через лианы, поваленные деревья и руины надгробий. Это были не джунгли Камбоджи, а заброшенный и неухоженный еврейский участок городского кладбища. Там похоронено харьковское еврейство 1950–1980-х гг. Там я искал могилу дедушки и бабушки. И видел вокруг полное запустение. Две трети захоронений в глубине еврейского участка были и остаются в таком жутком состоянии – в городе, которым 15 лет управлял мэр-еврей. Но с главного входа там чистота и порядок. Кернес очень любил своего друга Юрия Димента. Чтобы почтить его память и сделать широкий пьедестал для памятника другу на этом кладбище, Кернес приказал разрушить две соседние могилы евреев. Он лишил этих неизвестных их еврейского захоронения. А по сухому остатку его жизни оказалось, что он лишил еврейского захоронения и себя.

 

Шимон БРИМАН

jewishmagazine.ru