«Антисоветское» десятилетие

Горячи бублики

Для нашей публики,

Гони-ка рублики,

Народ, скорей!

И в ночь ненастную

Меня, несчастную,

Торговку частную,

Ты пожалей.

 

Песня «Бублички» с автором текста евреем Яковом Ядовым – один из музыкально-песенных символов нэповского времени. НЭП – за этими тремя буквами стоит самая удивительная из всех советских эпох, с самыми несоветскими правилами игры. С разрешенными буржуа – нэпманами, с акционерными обществами, трестами и синдикатами.

Беспощадная Гражданская война, безумный «военный коммунизм» принесли массу жертв, довели Советскую Россию до экономического коллапса. Росли протестные настроения населения, пытавшегося выжить. Крестьянские восстания жестоко подавлялись, но вызывали у властей всё большее беспокойство. Кронштадтский мятеж матросов – ударной силы большевиков во время революции – стал последней каплей. Ленин понял, что для спасения большевистского режима нужны временные серьезные идеологические уступки.

В марте 1921 г. X съезд РКП(б) круто развернул экономику страны. Открыли частный сектор, использовались рыночные рычаги. Привлекался «концессионный» иностранный капитал. Пусть всё это и происходило под недремлющим оком государства. Так и появился НЭП – новая экономическая политика.

 

Свет в конце тоннеля?

Залп «Авроры» принес многим евреям огромные бедствия. Сначала война, погромы, сотни тысяч погибших и искалеченных, разграблениe имущества. Затем разорительная политика «военного коммунизма» со свертыванием товарно-денежных отношений, конфискацией имущества, орудий производства, поборами c населения местечек. В общем, по идеалам булгаковского Шарикова: «Да что тут предлагать?.. А то пишут, пишут... Конгресс, немцы какие-то... голова пухнет! Взять всё, да и поделить...». Вся эта советская «шариковщина» и «швондерщина» разрушила экономические устои традиционной жизни очень многих евреев, занимавшихся торговлей, ремесленничеством. Понятно, что местечки резко обнищали, были наполнены массами безработных, беженцев.

Теперь же, с приходом НЭПа, появилась надежда на свет в конце «красного» тоннеля, хотя сильны были и опасения, что всё окажется уловкой большевиков для «сдирания шкуры» с тех, кто еще не полностью обнищал или сумеет встать на ноги.

Первые годы НЭПа (1921–1924) давали повод для сдержанного оптимизма. Нарком финансов Григорий Сокольников (Гирш Бриллиант) провел важную денежную реформу: обесцененные бумажки со множеством нулей сменились новыми рублями и твердым конвертируемым червонцем, обеспеченным золотом. Возродилась частная торговля, люди вернулись к привычным занятиям. Хорошая школа выживания в царской России с ее «чертой оседлости», процентными нормами на получение образования, запретами на профессии и особенностями жесткой конкуренции теперь помогала евреям занять значительную часть предпринимательской ниши. Особенно в Украине, Белоруссии, в ряде регионов России, где евреи составили подавляющее большинство всех занятых в частной торговле. Некоторые стали владельцами мелких промышленных предприятий.

Многочисленными были и группы ремесленников, кустарей: портные, сапожники, кожевники, кузнецы, пищевики. Многие евреи переезжали из местечек в города, работали на фабриках и заводах. Традиционное тяготение к образованию давало большой процент евреев среди студентов: в РСФСР в среднем по вузам – около 11%, в Украине – около 25%. Многие добивались успеха в сферах медицины, образования, культуры, искусства, науки. В конце 1920-х гг. 13,5% научных работников в стране – евреи.

К 1926 г. около 8% государственных служащих в СССР – евреи. Если в дореволюционной России эта область была для евреев (за редким исключением) закрыта, то теперь они делали успешную карьерy в советских и партийных органах, в Красной армии. К тому же новый режим нуждался в образованных кадрах, особенно в условиях бойкота власти со стороны многих прежних госслужащих, массовой их эмиграции. А процент грамотных среди евреев был выше, чем у остального населения страны. Например, по данным историка Юрия Снопова, у московских евреев уровень грамотности во всех возрастных группах до 65 лет превышал 90%. А проживало евреев в 1926 г. в Москве 131 тыс. человек. Они стали второй по численности национальностью в столице.

Еще одним направлением выживания, снижения безработицы стало привлечение евреев к земледелию. Однако свободные земли близ городов и местечек Украины и Белоруссии быстро закончились, и власти стали предлагать евреям переселяться на незанятые степные земли юга Украины и Крыма. Для этого в 1924 г. был создан Комитет по земельному устройству еврейских трудящихся (КомЗЕТ). А в помощь ему – Общество землеустройства еврейских трудящихся (ОЗЕТ). В планах советского руководства было переселение около 100 тыс. семей. Предполагалось, что заметная концентрация евреев в одном регионе позволит создать автономную еврейскую республику. К этому, например, призывал председатель ВЦИК Михаил Калинин.

Для реализации проекта нужны были гигантские суммы. Финансовых средств, выделяемых государственной казной, было явно недостаточно. Но, как выражался известный литературный персонаж, «заграница нам поможет». «Джойнт» и специально созданная структура «Агро-Джойнт», ЕКО, ОРТ и иные еврейские благотворительные организации поддерживали еврейское сельское хозяйство. В конце 1920-х – первой половине 1930-х гг. были созданы три еврейских национальных района в Украине – Калининдорфский, Новозлатопольский, Сталиндорфский, а также Фрайдорфский и Лариндорфский районы в Крымской АССР, десятки национальных сельсоветов. В 1930 г. появился Биро-Биджанский национальный район в Дальневосточном крае (позже получивший статус Еврейской автономной области).

Однако «переселенческие» цифры оказались гораздо скромнее, чем в прожектах. Предпосылок для этого было предостаточно: нехватка свободных земель, ресурсов, сложности обустройства, висевшие в воздухе перспективы возможных межнациональных конфликтов на осваиваемых территориях, историческое отсутствие у большинства евреев местечек и городов навыков ведения сельского хозяйства. Многие явно предпочитали ремесла, торговлю, получение высшего образования, интеллектуальные профессии, государственную службу.

 

Палки в колеса

Несмотря на позитивные нэповские сдвиги, значительная часть еврейского населения по-прежнему балансировала на грани выживания. В первый период НЭПа часть евреев получали пособия по безработице. Затем выплаты сильно урезали. И тут снова помогла заграница. «Джойнт», другие зарубежные еврейские общественные организации и заграничные родственники серьезно поддерживали. Также «Джойнт» создавал ПТУ для еврейских рабочих и ремесленников, оказывал материальную помощь тысячам еврейских студентов. Примечательно, что «Джойнт» помогал и другим нуждающимся разных национальностей. Предоставлял американскую технику хозяйствам, содержал более 900 детских домов.

Разумеется, большевики не были бы большевиками, если бы палки в колеса частным хозяйствам не вставлялись с большей или меньшей интенсивностью и во время НЭПа. Особенно доставалось «нэпмановской буржуазии» – тем, кто применял наемный труд. Благодаря субсидиям государства и драконовской налоговой политике для частников государственная и кооперативная торговля вскоре начинают теснить частную. Периферийная налоговая политика зачастую вообще доходила до нонсенса. Однажды комиссия ЦК Компартии Белоруссии даже вынужденно признала, что налоги превысили стоимость товаров в лавках.

Торговцы, ремесленники, использовавшие чужой труд, служители культа и другие «нетрудовые элементы» были лишены избирательных и многих социальных прав. «Лишенцев» выселяли из коммунальных квартир, они не имели возможности получать пенсию, для них вводили повышенную квартплату, их дети не могли поступить в высшие и средние специальные учебные заведения и т. п. Из-за особенностей профессиональной занятости «лишенцами» стало около трети евреев, это заметно превышало соответствующие показатели у других национальностей СССР.

Над нэпманами хронически висела дамокловым мечом опасность репрессий. Рассказ «Спешное дело» Михаила Зощенко хорошо передает атмосферу времени и бытовавшие тогда в обществе страхи. Пусть и в утрированной форме.

За нэпманом Егором Горбушкиным приходит ГПУ. Вызывают по какому-то уголовному делу. «Только бы не высшая мера. Высшую меру я действительно с трудом переношу», – говорит буржуй и уходит. Родственники рыдают. Мадам Горбушкина размышляет: «Дескать, по какому делу влип мой супруг – еще пока неизвестно. Но одно ясно: какое-нибудь дело найдется. У каждого человека дела имеются, и каждый человек по краешку ходит. Но неужели же за это высшую меру могут сделать?» Брат нэпмана говорит: «На высшую меру я не надеюсь. Но скорей всего, в силу социального положения, как пить дать конфискуют имущество... Предлагаю ввиду этого ликвидировать имущество…» И уже до вечера они продали мебель, пианино, костюмы и даже часть квартиры. Вечером возвращается веселый и пьяный Горбушкин. Оказывается, вызывали его просто «для одной справки. Вроде как свидетелем». Немая сцена. Но проданному имуществу нэпман отнюдь не опечалился: «Это, – говорит, – прямо даже очень великолепно, что запродались. Все мы по краешку ходим. А оно без имущества много спокойней и благородней».

Многие писатели, поэты резко отзывались о НЭПе. Достаточно вспомнить карикатурных буржуев у Ильи Эренбурга. Или строчки Владимира Маяковского:

Утихомирились бури

революционных лон.

Подернулась тиной

советская мешанина.

И вылезло из-за спины РСФСР

мурло мещанина.

А в вышедшей позднее (1934 г.) кинокомедии «Веселые ребята» Григория Александрова известная сцена пирующих овец и свиней была пародией на нэпманские вечеринки.

 

Местечко, но без раввина

Примечательные и противоречивые тенденции присущи еврейской культуре в 1920-х. Под контролем властей развивалась светская «пролетарская» культура, литература на идише. Работали еврейские школы, высшие учебные заведения, библиотеки, профессиональные театры, клубы, музыкальные ансамбли. Создавались шедевры изобразительного искусства. Интенсивно участвовали евреи в развитии русской литературы, культуры. Некоторые из них затрагивали в своих произведениях и еврейскую тематику. Всё это служило укреплению в умонастроениях еврейского люда коммунистическoй идеологии.

Специалист по российскому и советскому еврейству историк Александр Локшин отмечает в интервью, что в это время были созданы замечательные произведения, но большинство из них было крайне идеологизировано: «Вспомнить хотя бы снятый в 1925 г. фильм „Еврейское счастье“, режиссером которого был Александр Грановский, автором сценария Исаак Бабель, а в главной роли снялся Соломон Михоэлс. Даже этот шедевр, созданный великими мастерами в сравнительно травоядную эпоху, выглядит довольно оригинально. Зритель видит традиционное местечко, но раввин и синагога не появляются в кадре ни разу, даже в сцене хупы, где мужчины и женщины вместе (!) пляшут под балдахином».

Инакомыслие же жестко подавлялось. Сионизм объявили реакционной буржуазной идеологией, иврит – сионистским языком (религиозные тексты, правда, всё же выходили). Перебрались в Эрец-Исраэль крупнейшие ивритоязычные литераторы. Негосударственные еврейские вузы закрыли. Шло сражение с иудаизмом, иешивами и хедерами. Историк С. Майзель отмечает, что местечковые комсомольцы в еврейские и революционные праздники проводили перед синагогами антирелигиозные манифестации, митинги с оскорбительными для верующих лозунгами. В некоторых закрытых синагогах размещались клубы воинствующих безбожников.

Отдельно нужно остановиться на еврейских секциях в РКП(б) – ВКП(б) во главе с Центральным бюро при ЦК. Им была отведена большая роль в советизации еврейского населения. Евсекции проводили пропаганду в местечках, контролировали еврейскую прессу, противодействовали нэпманизации. Порой они даже бежали впереди партийного паровоза, особенно в борьбе с сионизмом и ивритом.

В то же время евсекции способствовали развитию еврейской культуры на языке идиш, организации еврейского образования, созданию еврейских национальных районов, вовлечению евреев в сельское хозяйство.

Участие евреев в русскоязычной культуре трактовалось ими как следствие ассимиляторской политики в царской России. Усиление тоталитарных проявлений режима Сталина привело к тому, что евсекции обвинили в националистических перегибах. В 1930 г. их упразднили. А в годы «большого террора» многих деятелей репрессировали.

 

Еврейская национальная власть?

Примерно с середины 1920-х гг. в СССР поднялась новая волна антисемитизма. После большевистской революции среди значительной части населения активно бытовал стереотип, что революция еврейская. Кивали на евреев, занимавших высокие должности в различных структурах власти, в ВЧК, в Красной армии. При этом не хотели замечать, что советская власть очень существенно ударила по огромной массе евреев – по религиозным верованиям, по частной собственности, материальному положению, социальному статусy и т. д. Не хотели видеть, что уже только в 1918–1922 гг. около 200 тыс. евреев эмигрировали подальше от этой власти. В том числе и многие представители дореволюционной еврейской элиты – интеллигенция, общественные деятели, предприниматели: Хаим Нахман Бялик, Семен Дубнов, Александр и Альфред Гинцбурги, Семен Франк, Даниил Пасманик, Александр Изгоев, Максим Винавер, Илья Бикерман, Григорий Ландау, Оскар Грузенберг и другие. Некоторые из них были высланы из страны. Эмиграция продолжалась и в дальнейшем. Российский историк Олег Будницкий, исследовавший эту тему, отмечает, что после православных евреи составили вторую по численности религиозно-этническую группу российской эмиграции.

Будницкий цитирует известного еврейского общественного деятеля Алексея Гольденвейзера, эмигрировавшего в 1921 г. от «красного» режима в Германию, который резонно подчеркивал: «Советская власть – власть русского еврейства! Но ведь большевики на глазах у всех разрушили и разрушают все национальные институты еврейской жизни – всё, что удалось сохранить под гнетом царизма и что начало так пышно расцветать в кратковременную эпоху Временного правительства. Они уничтожили общины… они разрушили сеть еврейских филантропических организаций, они преследуют раввинат и ограбили синагоги… древнееврейский язык был объявлен запретным и все конфессиональные школы закрыты. Что же – всё это могла сделать еврейская национальная власть?»

Разделяет эту позицию и другой известный эмигрант, публицист, меньшевик Григорий Аронсон, входивший в Союз русских евреев в Нью-Йорке: «Нет оснований замалчивать тот факт, что в октябрьском перевороте приняла активное участие группа евреев-большевиков, примкнувших к Ленину, и что они, в качестве его ближайших сотрудников, сыграли печальную роль в уничтожении зачатков демократической государственности… нельзя не упомянуть о деятельности многочисленных евреев-большевиков, работавших на местах в качестве второстепенных агентов диктатуры и причинивших неисчислимые несчастья населению страны, в том числе и еврейскому населению. Следует, однако, констатировать, что все эти лица еврейского происхождения не имели ничего общего с еврейской общественностью, отрицали существование еврейства как нации и всячески отрекались от своей принадлежности к еврейству».

В 1920-е антисемитизм получил новый импульс, так как продолжала возрастать интеграция части «национального меньшинства» в советский строй. Заманенный ГПУ в СССР монархист, публицист Василий Шульгин затем в книге «Три столицы» описывал «засилие евреев» в Киеве, Ленинграде и Москве: «Наша задача состоит в том, чтобы заставить людей понять наконец: без „панов“ жить нельзя… Как только вырезали своих русских панов, так сейчас же их место заняли другие паны – „из жидов“. Природа не терпит пустоты… Но что такое – „паны“? „Паны“ – это класс, который ведет страну. Во все времена и во всех человеческих обществах так было, есть и будет».

 

«Всегда еврей легко везде заметен»

Лилось на мельницу антисемитизма и заметное участие евреев в воинствующей антирелигиозной пропаганде, и неадекватные переименования в честь евреев ряда городов. Хотя, разумеется, и в пропагандистских кампаниях участвовали не только евреи, и названия городов заменялись не только их именами. Но, как обычно, за некоторых «швондеров» и неевреев отдувался весь еврейский народ СССР.

Прибавились к прежним обвинениям и новые. В условиях обозначившегося имущественного расслоения в стране очень мозолили глаза успехи нэпманов (здесь и советская пропаганда постаралась). К образу большевика-еврея добавился образ жирующего нэпмана-еврея. У одних антисемитизм развивался на почве ненависти к большевикам, у других – на почве ненависти к антибольшевикам, у третьих – банально вызывался конкуренцией за места на социальной лестнице. Разнонаправленные струи сливались в один широкий антисемитский поток.

Евреи стали очень заметны в новосоздаваемом обществе. Здесь вспоминается Игорь Губерман:

Всегда еврей легко везде заметен,

Еврея слышно сразу от порога,

Евреев очень мало на планете,

но каждого еврея – очень много.

Резкое изменение положения части евреев вызывало у многих окружающих зависть, злобу.

Внесло свой вклад в антисемитизм и разыгрывание Сталиным «национальной карты» в ристалищах против внутрипартийной «объединенной оппозиции», лидерами которой были евреи – Троцкий, Зиновьев, Каменев. Часть сталинских агитаторов откровенно акцентировали на митингах, что во главе оппозиционеров стоят евреи, повышая градус антисемитских настроений в обществе. Во время разгона оппозиционной демонстрации 7 ноября 1927 г. иные сторонники Сталина, не стесняясь, выкрикивали: «Бей жидов-оппозиционеров!»

Постепенно антисемитизм в стране принял такой размах и зачастую такую антисоветскую направленность, что мимо него не могла проехать партийная машина. После выметания из высших эшелонов власти многих евреев Сталин не хотел перегибать палку, нарушать общественный статус-кво, а также беспокоить нужные ему левые круги на Западе. Развернулась кампания по борьбе с антисемитизмом: выступления партийных деятелей, пресса, книги, кино, театр, лекции, поездки рабочих в еврейские земледельческие колонии…

 

Нет денег – пусть не строят

«Спросили раз меня: „Вы любите ли НЭП?“ – „Люблю, – ответил я, – когда он не нелеп“», – писал Маяковский. НЭП принес российским евреям и новые позитивные возможности, и новые проблемы. Он позволил поднять разрушенную экономику, но надежды на капиталистическую эволюцию большевизма оказались миражом. Миллионер Александр Иванович Корейко в «Золотом теленке» Ильфа и Петрова уже знает, что «открытая борьба за обогащение в советской стране немыслима… возможна только подземная торговля, основанная на строжайшей тайне». Но в жизни всё сложнее, и многие не были такими реалистами.

Уже в 1927–1928 гг. советская власть, устав от своих идеологических отступлений, перешла в контратаку на НЭП. В конце 1920-х происходит его фактический закат, а в 1931-м он полностью ликвидируется. Запрещена частная торговля, отбирается имущество, следуют аресты, высылки «классово чуждых элементов» с семьями.

Ильф-петровский зицпредседатель Фунт, хронически сидящий в тюрьме за чужие махинации, сладостно вспоминает о былом и переживает о настоящем: «…как я сидел при НЭПе! Как я сидел при НЭПе! Это были лучшие дни моей жизни. За четыре года я провел на свободе не больше трех месяцев… А теперь я хожу и не узнаю нашего Черноморска. Где это всё? Где частный капитал? Где первое общество взаимного кредита? Где, спрашиваю я вас, второе общество взаимного кредита? Где товарищество на вере? Где акционерные компании со смешанным капиталом? Где это всё? Безобразие!»

Шутки шутками, но свертывание НЭПа привело к новому жестокому кризису для многих евреев, для традиционного еврейского местечка. Снова возросла безработица, бедность. А многие бывшие нэпманы в 1937–1938 гг. были репрессированы.

Короткий миг НЭПа «между прошлым и будущим» советской истории промелькнул очень быстро. От него остались интереснейшие мемуары, яркая художественная литература, смешные и грустные анекдоты. Например, такой.

Рабиновича вызвали в ЧК.

– Товарищ Рабинович, мы строим социализм, но у нас денежные трудности, и мы рассчитываем на вас. Наверняка у вас где-то припрятано золото. Его нужно сдать.

– Я должен спросить жену.

На следующий день его снова вызвали.

– Что же сказала ваша жена, товарищ Рабинович?

– Она таки сказала: «Если нет денег, то пусть не строят. У меня нет денег – так я ведь не строю».

 

Александр КУМБАРГ