Помощь – это жизнь

У каждой эмиграции есть свое начало. Историю беженства в Германии трудно представить без истории первой волны русско-еврейской эмиграции – cудеб десятков тысяч тех, кто волнами революции оказался выброшен на «другие берега», коллективной истории и памяти Веймарской республики и России, малоизвестной последующим поколениям самих мигрантов. Что мы знаем о той эмиграции? Ведь само определение «русско-еврейский Берлин» – пространство судеб и событий, ярких индивидуальностей и беженских организаций – было введено в научный оборот только в начале XXI в. Одной из ведущих среди организаций был Союз русских евреев в Германии – 500 беженцев из Российской империи, которые помогли спастись 5000 нуждающихся.

Союз был зарегистрирован в берлинском районе Митте 4 мая 1920 г. Уже в первом параграфе устава указывалось, что его основная задача «состоит в помощи русским евреям, которые проживают в Берлине и временно находятся в Германии». Уставом учреждалась и касса взаимопомощи для нуждающихся и бедствующих, на получение средств из которой члены Союза, однако, права не имели. Таким образом, Союз задумывался изначально как благотворительная организация тех, кто был готов и мог помочь другим. В многочисленных интервью его учредители подчеркивали неполитический характер деятельности. Чтобы быть членом Союза, не требовалась справка от раввина или общины: таковыми «могли быть русско-еврейские граждане обоего пола, достигшие 20 лет, предоставившие рекомендации от трех членов Союза».

Возникновение Союза русских евреев в Германии представляется фактом вполне логичным: его инициаторы стремились сохранить свою среду, традицию, передать ее новым поколениям. Приехав в Германию, эмигранты создали структуры, похожие на те, в которых они принимали активное участие в России. Нужна была организация, знающая беженскую психологию, знакомая с нуждами беженцев, организация, объединяющая людей, близких по духу и культуре. Умудренные опытом учредители Союза понимали, что их сила только в общности и консолидированных действиях по защите своих прав. Берлин в начале 1920-х стал гигантским беженским бивуаком, число еврейских беженцев, прибывших из России в Германию, по отдельным оценкам, достигало от 100 до 300 тыс. человек; только в Берлине, по некоторым оценкам, проживало от 30 до 50 тыс. В октябре 1921 г. Алексей Гольденвейзер, юрист Союза русских евреев, восторженно описал свое впечатление от публики в Берлине: «…Какое единственное в своем роде явление нынешняя эмиграция! Это ведь почти народное движение, захватившее самые широкие слои ‹…›. Вся интеллигенция, вся наука, все искусство трансплантированы на Запад». И горько резюмировал: «Нет сомнения в том, что они не привьются здесь. Они должны либо вскорости вернуться на родину, либо исчезнуть. Тяжелое, трудное положение – и унизительное, пассивно-страдательное». Многие эмигранты были представителями свободных профессий – это была эмиграция первого поколения русско-еврейской интеллигенции.

Германская общественность и политики были не в восторге от нашествия как русских, так и еврейских беженцев: размах банкетов и балов пугал их не меньше, чем угроза пролетарской революции или появление бородатых хасидов в их старомодных сюртуках на фоне чопорной буржуазии. Немцы опасались дестабилизации экономики, немецкие евреи – нового антисемитизма в связи с «русской волной».

Союз русских евреев в первый год своего существования был одним из множества сообществ судьбы – организаций мигрантов с общим прошлым. Но как из безвозвратного статусного прошлого создать будущее, да еще в условиях бесправия и безденежья? И тут русским евреям повезло. В апреле 1921 г. в Берлин из Киева прибывает единственный еврей, имевший в Российской империи чин действительного статского советника, – Яков Львович Тейтель (1850–1939). У него есть идеи, но нет средств для их воплощения. Но у него есть то, чего не было ни у кого из беженцев: связи с немецким еврейством. Он известен в России и в Европе, его энергия фонтанирует, его уважают белые и красные; столичные и местечковые понимают его идиш, думая, что это немецкий. 71-летний Тейтель бросается на помощь Союзу, используя все возможные средства. И свершает, кажется, невозможное: он создает активную и мощную организацию. Не кто иной, как П. Н. Милюков именовал его «рыцарем ордена русской интеллигенции», а Симон Дубнов – «экзилархом русской колонии Берлина». Тейтель дружен с Паулем Натаном и Джеймсом Симоном – лидерами Союза помощи немецких евреев – крупнейшей организации германского еврейства; он вхож в круги друзей ордена «Бней-Брит» в Берлине, благодаря чему Союз успешно решает сотни важных вопросов: подтверждения документов мигрантов, помощи деньгами на билеты трансмигрантам. Прибывающие в Берлин беженцы семьями записываются в члены Союза. Его средства идут на помощь мигрантам на вокзалах и беженское общежитие на Визельштрассе в Берлине, где прибывшие получают улучшенное питание. По просьбе Тейтеля еврейские врачи бесплатно лечат его подопечных, а дети беженцев вместе с детьми немецких евреев отправляются на северное взморье. Клуб при Союзе русских евреев становится настоящим интеллектуальным оазисом: здесь выступают ведущие философы, писатели, представители общественности, устраиваются детские праздники, семейные вечера и танцы. За библиотеку Союза отвечает известный литературовед Ю. Айхенвальд: 1600 книг присылают издатели Германии. Киевский раввин Аронсон, будущий главный раввин Тель-Авива, проводит Шаббат, что приносит одним утешение и молитву, а Союзу – новые пожертвования. Детские праздники собирают ребятишек со всего Берлина и учат делу добра: дети жертвуют подарки для бедных. И, конечно, если русские евреи танцуют, то до утра – на балах в знаменитом берлинском отеле «Адлон», где собираются немецкие и русские филантропы.

Гиперинфлянция 1923 г. положила конец светской жизни русско-еврейского Берлина. Союз завален прошениями бедствующих. Годы экономического кризиса совпали для многих беженцев еще и с крушением надежд на возврат на родину. И тогда Союз русских евреев в Германии берет курс на профессиональную интеграцию: кооперация с Союзом помощи немецких евреев позволяет создать свою биржу труда и фонд малого предпринимательства на основе возвратных ссуд. Активистки Союза посещали семьи на дому, собирали взносы, раздавали вещи бедствующим, были организованы курсы вязания и шитья, а потом и швейное ателье. Члены Союза посещали курсы по стенографии, машинописи, бухгалтерии, испанскому, ивриту и английскому языку, по гимнастике, массажу и косметологии, черчения, электро- и радиотехники.

Но никакая филантропия не могла спасти растущее число бедствующих мигрантов. В 1926 г. Я. Тейтель объезжает крупные еврейские общины Германии, создавая комитеты помощи из немецких и русских евреев в Гамбурге, Мюнхене, Дюссельдорфе, Лейпциге, Франкфурте-на-Майне. В 1929 г. создается Имперский комитет помощи русско-еврейским беженцам, который возглавил сионист Пауль Клее. Раввин Лео Бек призвал все общины Германии оказать помощь собратьям по вере из России.

В 1935 г. деятельность Союза русских евреев в Германии была запрещена гестапо. В том же году в Париже был зарегистрирован Комитет помощи евреям из Германии. В годы нацистской оккупации русские евреи во Франции стали участниками Сопротивления, спасая еврейских детей, раздавая помощь нуждающимся. Солидарные действия членов Союза позволил большинству русских евреев из Берлина эмигрировать в США, Францию и Палестину. Вплоть до первых депортаций евреев из Берлина действовала кухня-столовая для бедных, которая носила имя Я. Тейтеля. В 1941 г. в Нью-Йорке русские евреи – беженцы из Берлина создали Союз русских евреев в США и Тейтелевский комитет помощи, который в годы вой­ны собирал деньги для помощи Красной армии по ленд-лизу, а позже совместно с Тейтелевским комитетом помощи русским евреям во Франции помогал тысячам выходцев из лагерей послевоенной Европы. В конце 1940-х именно русские евреи в Нью-Йорке совместно с Красным Крестом начали работу по воссоединению семей эмигрантов и членов семей, оставшихся в СССР, заложив основы начавшейся позже эмиграции советских евреев.

Сто лет спустя не только история, но и события нашего времени снова возвращают нас к необходимости социальной солидарности и сплоченности еврейства и напоминают, как важно чувство помощи, приходящей тихо и незаметно, спасающей и утешающей. В 1929 г. еврейский историк Макс Соловейчик отмечал: «В жизни еврейского народа периодически наступали моменты, когда эмигранты одной страны обращались за помощью к еврейским общинам тех стран, куда они прибывали, и эта помощь всегда оказывалась. Таким образом, нет в еврействе ни „берущих“, ни „дающих“, но каждый соединен друг с другом именно этими перипетиями исторических судеб. В этой связи русские евреи сегодня в Германии занимают позицию не только „берущих“: взгляните на семинары раввинов, на еврейские высшие учебные заведения и библиотеки – всюду можно увидеть, насколько обогатилась с притоком русских евреев культурная жизнь немецкого еврейства».

 

Елена СОЛОМИНСКИ

P. S. 22 апреля собрание депутатов района Берлин-Митте приняло решение о присвоении парку на пересечении улиц Горман- и Розенталер-штрассе имени Якова Львовича Тейтеля.