Товарищ Гитлер, Володя Ульянов и Мириам Каплан

Александра Соломоновна Шехтман, мама известной ныне своими искрометными стихотворными шутками Ренаты Мухи, преподавала немецкий в Институте иностранных языков. Она и рассказала мне и еще кому-то из приятелей Реночкиных школьных лет эту историю.

В 1940–1941 гг., перед войной и даже когда война уже началась, был у них в институте студент – хороший еврейский мальчик, тихий, спокойный, и фамилия совершенно еврейская… Гитлер.

В один из первых дней войны его вызвал директор института (ректоры тогда стояли во главе только университетов) и сказал:

– Товарищ Гитлер!

(В этом месте рассказа мы с приятелем, хорошо помню, рассмеялись, и сколько потом ни пересказывал сам, слушатели неизменно смеются. Почему бы?..)

– Товарищ Гитлер! – сказал директор проникновенно. – Вам необходимо сменить фамилию. Неприятно, знаете ли, вашим товарищам, да и преподаватели будут избегать к вам обращаться... Причина более чем уважительная, и вы подайте заявление куда следует, а мы вас поддержим.

– Извините, уважаемый товарищ директор, – тихо, но с чувством собственного достоинства и правоты возразил Гитлер, – я как-то не совсем вас понимаю… Мой папа – Гитлер, мама – тоже Гитлер, дедушка, бабушка, вся родня – мы все Гитлеры. Никто из нас не опорочил своей честной фамилии. С какой стати я должен ее менять?! И не подумаю! Ему надо – вот он пусть и меняет!

•

Мама одной моей родственницы была по девичьей фамилии Каплан. Дочь ее рассказала мне такую историю.

Мама по фамилии Каплан попала в больницу. Ее положили в палату, куда поступила больная Ульянова. Больница была общетерапевтическая, но ведь не запретишь больным иметь еще какие-либо недуги. У этой Ульяновой оказалось не все в порядке с психикой. Узнав о том, что на соседней койке лежит Каплан, она впала в состояние крайнего беспокойства.

– Ты зачем стреляла в моего Володю? – напустилась Ульянова на Каплан. И до того язвила ее упреками и разоблачениями, что бедная Каплан при обходе взмолилась врачам:

– Переведите меня в другую палату!