«Сигнал» или системный провал?

Мы уже не раз писали о том, что в ФРГ медиа из независимой «четвертой власти» превратились в подобие Главного политуправления, насаждающее образ мыслей, выгодный политической «элите». Трагедия в Галле вновь подтвердила это. После того, как шеф издательского концерна Axel Springer Матиас Дёпфнер опуб­ликовал в газете Die Welt взвешенную статью с анализом реальной ситуации в стране, на него обрушились с критикой функционеры Германского союза журналистов, поставившие под сомнение его профпригодность «после тирады ненависти в отношении журналистов». Оставляя это утверждение на совести его авторов, предлагаем читателям «ЕП» перевод этой статьи с незначительными сокращениями.

 

Потенциального кандидата в канц­леры от ХДС Аннегрет Крамп-Карренбауэр сложно обвинить в радикальном выборе выражений. Теракт в Галле был для нее «сигналом». Сигнал подает будильник. Кого-то разбудили?

В Галле было почти в точности воспроизведено убийство в Крайстчёрче, построенное по лекалам компьютерной «стрелялки». Перед тем, как приступить к убийствам в самый важный для евреев день, Йом-Кипур, 27-летний Стефан Балье произносит: «Я думаю, что Холокоста не было» и «Корень всех проблем – евреи». Балье не удается проникнуть в синагогу. Вместо этого он стреляет в случайного прохожего на улице, а затем – в посетителя дёнерной. Еще два человека получили серьезные ранения.

От кровавой бойни с десятками жертв, как в Крайстчёрче, уберегли лишь меры внутренней безопасности еврейской общины и осечки оружия убийцы. Происшедшее в Галле означает всплеск расистского насилия. И, прежде всего, провал государства в осуществлении его центральной миссии – защите общественного пространства. Почему у входа в синагогу в самый главный еврейский праздник не было полиции?

И это министр обороны называет «сигналом»? Возможно, сигнал прозвучал несколькими днями ранее, 4 октября, в Берлине, где сириец, преодолевший барьер заграждения перед синагогой, с криками «Fuck Israel!» и «Аллах акбар!» достал нож. Он был задержан, но уже на следующий день освобожден. Подобные «сигналы» воспринимаются верно. В качестве приглашения.

Вербальный «срыв» АКК характерен для политической культуры эвфемизмов, когда явления все реже называются своими именами. Они замалчиваются или приукрашиваются. И если некоторые СМИ вопреки тренду излагают факты, то объектом критики зачастую становятся не эти неприемлемые факты, а тот, кто описывает реальность. Политическая и медийная элиты Германии спят сном самодовольства и мечтают о политкорректности. Вероятно, им бы не хотелось, чтобы этот их мир был разрушен.

Когда недавно в Лимбурге угнанный грузовик врезался в восемь автомобилей, ранив девять человек, а затем из него вышел ранее судимый преступник, который, по сообщениям свидетелей, взывал к Аллаху, то политики заговорили о «психически неуравновешенном одиночке», ARD и ZDF сперва вообще не стали сообщать об этом, а затем подали это как «аварию с грузовиком».

Когда выясняется, что игрока футбольной команды HSV Бейкери Ятта на самом деле зовут Бейкири Даффе и он на два года старше, чем утверждает, соответствующее полицейское расследование длится более четырех лет, и журналисты делают вид, что ничего не замечают. А тех, кто критикует этот факт, припечатывают как разжигающих ксенофобию.

Когда многократно судимый преступник в Штутгарте убивает человека самурайским мечом, Deutschlandfunk решает не сообщать об этом: мол, данный случай не представляет интереса для всей Германии.

В печально известную новогоднюю ночь 2015 г. в Кёльне, после которой Ангела Меркель потребовала «жесткой реакции правового государства», была идентифицирована 661 женщина, ставшая жертвой сексуального домогательства, на 1304 человек были поданы заявления в полицию, 52 из них были предъявлены обвинения и лишь трое осуждены за сексуальные преступления.

Особо символичным было бездействие политиков после решения суда по делу авиакомпании Kuwait Airways в ноябре 2017 г. По мнению судей, компания вправе отказаться перевозить израильских, т. е. еврейских, пассажиров из Франкфурта, поскольку не может нарушить кувейтское законодательство. Но, возможно, правильно было бы, если бы после этого скандального решения правительство ФРГ заявило: раз для кувейтской авиакомпании недопустимы евреи на борту ее самолетов, то для евреев в Германии недопустимо, чтобы эта компания осуществляла свои полеты из ФРГ? И Швейцария, и США в аналогичном случае лишили авиакомпанию лицензии. В Германии же предпочитают таких вещей не замечать.

25 сентября у Бранденбургских ворот в Берлине была запланирована так называемая «палестинская демонстрация». На ней должны были выступать рэперы Шади аль-Бурини и Шади аль-Наджар, которые в своих текстах и в социальных сетях прославляют террористов, призывают к уничтожению Тель-Авива и обещают евреям: «Я хочу растоптать вас». Эти рэперы должны были появиться возле самого известного символа германской столицы, в которой семь десятилетий назад было организовано «окончательное решение еврейского вопроса» – убийство 6 млн человек. Только потому, что они были евреями. Демонстрация была разрешена и состоялась. Выступление этих рэперов было запрещено в последнюю минуту под давлением общественности. Когда во время демонстрации один из прохожих развернул израильский флаг, его у него отняла полиция.

Это не «сигналы». Это системный провал открытого общества. Страна, президент которой направляет поздравления иранским аятоллам, правительство которой отказывается запретить террористическую организацию «Хезболла»; страна, в которой одно из ведущих СМИ называет парламентскую резолюцию против антиизраильского движения BDS «успехом тайного еврейского лоббизма», а другое СМИ критикует еврейское влияние на масс-медиа и берет слово «антисемитизм» в кавычки, не должна удивляться, если ненависть к евреям постепенно снова станет социально приемлемой и евреи всерьез начинают задаваться вопросом о том, остается ли Германия безопасной для них.

Расизм и ксенофобия вновь оживают в Германии. Они всегда существовали, но решающим является то, как к ним относится большинство населения и его демократически избранное руководство. Наше нынешнее отношение действует как катализатор. Главные причины этого в следующем.

Во-первых. Весьма сомнительная с точки зрения верховенства права иммиграционная политика, не делающая различий между реальными беженцами от войны и экономическими мигрантами. Иными словами, между людьми, нуждающимися в экзистенциальной помощи, которым мы должны помогать, и людьми, живущими в нестабильных экономических условиях, которым мы не можем помогать без разбора.

Во-вторых. Недоукомплектованная и плохо оснащенная полиция все чаще вынуждена капитулировать, когда речь идет о профилактике преступлений, уголовном преследовании и защите публичной сферы. Это дает людям ощущение, что они оставлены наедине со своими проблемами.

В-третьих. Управленческие и судебные органы, которые перегружены работой и, возможно, порой не желают работать и которые недостаточно быстро выявляют преступников, в том числе иммигрантов, недостаточно быстро депортируют их и не в полной мере используют существующую правовую базу для уголовного преследования.

В-четвертых. Политическая элита, которая оторвалась от реальности и говорит вместо того, чтобы действовать. И которая не только без достаточного рвения защищает наш либеральный строй и Конституцию от импортированной или доморощенной нетерпимости, но и сама проявляет терпимость по отношению к ней.

В-пятых. Медийная элита, которая слишком часто все приукрашивает и выдает желаемое за действительное. Для которой идеология важнее фактов. Которая из благих намерений подрывает основы своей деятельности: доверие и достоверность.

Замалчивание преступлений, совершаемых иностранцами, порождает недоверие, конспирологические теории и, в конечном счете, ксенофобию. Одностороннее понимание по отношению к антисемитским настроениям некоторых иммигрантов-мусульман усиливает праворадикальный и леворадикальный антисемитизм. Люди больше не слушают, когда им кажется, что журналисты и политики не хотят видеть и говорить то, что есть. Но при этом все руководствуются благими намерениями. Месяцами политики всех партий (или почти всех), соревнуясь друг с другом, твердят: «Антисемитизм – никогда больше!»

После Галле не нужно демонстраций и митингов солидарности. Мы больше не хотим слышать призывы «Антисемитизм – никогда больше!». Потому что антисемитизм давно существует и проявляется ежедневно. Только в 2018 г. в ФРГ было зарегистрировано 1800 антисемитских преступлений. И при этом большинство отводит глаза в сторону. Нам не нужны памятные церемонии или речи политиков. Нужно обеспечить верховенство права, применение существующих законов и защиту наших либеральных ценностей. Нам нужна подлинная демократия с кулаками. Если Германия не ответит на вызов старого, но вновь поднимающего голову исламистского, левого и правого антисемитизма, это будет означать, что она не выдержала испытания историей. Мир смотрит на нас и хочет знать, насколько мы способны к свободе и насколько человечными мы стали после 1945 г.

В Германии происходит смещение координат… Надежда на молодое поколение, которое политически более активно, чем многие поколения предшественников. Например, люди в возрасте 15–30, которые проявляют активность в области климатической политики. Было бы неплохо, если бы участники движения Extinction-Rebellon демонтировали свои палатки на берлинской Потсдамер-плац и дружно отправились на вахту памяти перед расположенной неподалеку синагогой. Надеюсь, что они упустили этот шанс по случайности. Мне бы не хотелось жить в стране, где люди выговаривают соседям за то, что те не сортируют мусор, но отводят глаза в сторону, когда убивают их сограждан только потому, что у них темная кожа или они евреи. И я верю и надеюсь, что большинство немцев думают так же.

 

Матиас ДЁПФНЕР