Демография – это судьба?

Тревога по поводу стремительных демографических изменений является движущей силой нашей политики. Неопопулистские партии, выступающие за ужесточение иммиграционных ограничений, продолжают набирать силу в Европе. Более авторитетные европейские правоцентристские партии, продемонстрировавшие свою неэффективность в борьбе с иммиграцией в период нахождения у власти, все чаще высказываются в защиту усиления этих ограничений.

Сегодня кажется очевидным, что по крайней мере большинство избирателей в Европе отдают предпочтение строгим иммиграционным ограничениям. В США президент Трамп смог обогнать других кандидатов от Республиканской партии именно благодаря обещаниям предпринять решительные меры с целью остановить незаконную иммиграцию. Он победил на президентских выборах и, вполне возможно, будет избран на второй срок.

В каком ключе нам следует размышлять о проблеме, вызывающей в западных политических системах эффект взрывной волны? Можно отрицать тот факт, что обеспокоенность, частично вызванная демографическими изменениями, имеет под собой реальную основу, а то, что французский писатель Рено Камю назвал «великим замещением», заклеймить как расистские, заговорщические толки, имеющие отношение к самым отвратительным экстремистам, подобным убийце, расстрелявшему мечеть в Крайсчёрче.

К примеру, обозреватель New York Times Фархад Манджу опроверг «расистскую и женоненавистническую теорию, согласно которой белые люди переживают экзистенциальный упадок» ввиду растущей иммиграции и снижения рождаемости. «Собственно к этому и сводится вся аргументация; будучи чистой риторикой, эта теория по своей глубине сопоставима с популярными сегодня представлениями о плоской Земле…» Другими словами, она до нелепого ложна, и это очевидно. Правда, Манджу не объясняет, почему это так. «Будущее непостижимо, а демография – неточная наука», – заверяет он.

Газета The Washington Post привлекла к дискуссии специалиста по демографии, чтобы разъяснить, что ученые «начинают согласовывать терминологию… и переосмысливать то, как мы говорим о коэффициентах рождаемости и об изменении расового и этнического состава». В другом месте газета призывает не к переосмыслению языка дискуссии о демографическом будущем, но к некоторому замалчиванию этой темы. В редакционной статье звучал обращенный к Трампу призыв «однозначно заявить, что идеология замещения, принятая в Новой Зеландии, является неприемлемым для цивилизованного дискурса речевым оборотом».

Такую же тактику взяла на вооружение парижская газета Le Monde. Несколько дней спустя после нападения на Крайсчёрч она опубликовала статью четырех журналистов, чтобы объяснить идеологические корни этого события. Авторы объясняют, что оно основано на «предположительно установленном факте», который заключается в том, что «массивная» иммиграция неевропейцев и их более высокий уровень рождаемости означают, что неевропейское население превзойдет по численности коренных жителей и навяжет континенту свою культуру и религию.

Le Monde утверждает, что данная статистика не только расистская, поскольку относит к категории «заместителей» в том числе темнокожих жителей французских Антильских островов, хотя они почти всегда были французами, но и что «фактические статистические данные в корне противоречат данному тезису, ведь неевропейские мигранты и их потомки составляют всего 6% населения Франции». Любопытно, что уже неделю спустя газета написала, что мигранты и их потомки на самом деле составляют 12% населения, а не шесть. Но это никак не повлияло на снисходительное заключение о том, что «скорое „замещение» нам явно не грозит».

Тот факт, что авторы статьи в Le Monde, возможно, подсознательно чувствовали необходимость вдвое сократить число иммигрантов, дабы успокоить читателей, говорит сам за себя. В своем блоге ученый Филипп Лемуан опубликовал статью о французской демографии, в которой используются стандартные модели демографического прог­ноза. При самых консервативных сценариях с довольно низким уровнем иммиграции белое население Франции станет меньшинством к 2100 г. В соответствии с другими моделями это может произойти раньше. Такие прогнозы не претендуют на полноценное объяснение природы французского общества в будущем, а просто демонстрируют существенную интеллектуальную поверхностность утверждений Le Monde о том, что группа, составляющая 12% населения в 2015 г., через три или четыре поколения не может стать большинством.

Прочитав такой комментарий, вы никогда не узнаете, что демографический триумфализм является основной темой левых активистов, уже давно похваляющихся политической властью, которую они сосредотачивают в своих руках по мере сокращения доли белого населения. Руй Тейшейра, относительный умеренный представитель этой группы, пишет в своей книге 2017 г. «Оптимистические левые», что его сторона политического барьера будет господствовать в XXI в. и «правым ничего не остается, кроме как приспособиться к этой ситуации».

Тейшейра объясняет, что «в разных странах Европы, равно как и в США, наблюдается тенденция: избиратели из числа меньшинств и иммигрантов, как правило, голосуют за левых». Мигранты из Турции, живущие в ФРГ, мигранты африканского происхождения во Франции, а также выходцы с Карибов в Великобритании в подавляющем большинстве случаев голосуют за левые партии. Независимо от различий, заключает он, «растущая доля иммигрантов/меньшинств способствует возвышению левых в передовых западных странах». Сайт «Центра за американский прогресс», где работает Тейшейра, предлагает пользователям интерактивную программу, позволяющую изучить динамику превращения белого населения в меньшинство в каждом отдельно взятом штате.

Стив Филлипс, политический активист и автор книги «Коричневый – это новый белый», еще откровеннее говорит о «заслуженном возмездии», которое сулит нам новая демография: «Ввиду изменений в динамике численности населения, проходивших за последние 50 лет, те группы, которые ранее подвергались угнетению, сегодня располагают достаточным числом, чтобы обеспечить себе политическую власть, необходимую для того, чтобы страна следовала по пути истинной справедливости и равенства… так что время, внимание и обширные ресурсы направляются цветным сообществам страны».

Книга Филипса является одновременно признанием заслуг левых с их набором инициатив (репарации, амнистия, отмена стандартизированных тестов) и утверждением того, что новая демография делает возможной власть «нового американского большинства», стоит только демократам отказаться от бесполезных усилий по привлечению на свою сторону умеренных «колеблющихся избирателей».

«Новое американское большинство» «прогрессивно по своей природе» и «с каждым днем растет, потому что 90% прироста населения обеспечивают люди с другим цветом кожи». Эталоном здесь служит президентская кампания Джесси Джексона в 1984 г., которая благодаря демографическим изменениям сегодня отвечает интересам большинства. Чтобы никто не подумал, будто этот аргумент представляет незначительное радикальное течение внутри Демократической партии, напомним, что это был бестселлер New York Times.

Возможно, именно такие аргументы имел в виду Дауэлл Майерс, либеральный демограф из Университета Южной Калифорнии, когда вспоминал реакцию левых на прогноз Бюро переписей 2008 г. о том, что к 2044 г. белые в Америке станут меньшинством. Прогрессисты не могли сдержать своего ликования, вспоминал Майерс: «Люди сошли с ума. Это была победа, настал долгожданный момент. Они хотели одолеть их цифрами. Это была демографическая судьба».

Если из всего упомянутого можно сделать какой-то вывод, то выглядеть он будет так: приемлемость обсуждения западной демографии зависит от политической точки зрения. Если издевка над тенденциями в либеральных комментариях без разъяснения моих собственных идей представляется вам несправедливой, я постараюсь внести ясность. Возможный сценарий состоит в том, что политически значимая часть новых иммигрантов (как в Европе, так и в США) сделает выбор в пользу собственной идентификации – в той или иной степени – с существующими культурами и нарративами обществ, в которые они вливаются. Вся концепция «белизны» может измениться, и проблемы групповой идентичности станут менее важными ввиду большого количества смешанных браков. Тем самым будет создаваться новый тип плавильного котла. Необходимым условием для этого является поток иммигрантов, включающий людей, которые по своему числу и навыкам довольно хорошо сочетаются с существующим обществом, – речь идет об иммигрантах, нацеленных на облегчение ассимиляции, скорее, о представителях среднего класса.

Очевидно, это совсем не тот сценарий, на который рассчитывают Тейшейра, Филлипс и другие левые. И до сих пор, как кажется, обстоятельства складываются в их пользу. Академическая успеваемость новых групп иммигрантов неравномерна, отсюда несложно предсказать последствия перспектив перехода более бедных представителей в средний класс.

Не стоит забывать и о резкой активизации масштабного политического/культурного движения, которое направляет свои усилия на борьбу с «белизной» и сегодня шествует под эгидой борьбы с «белыми привилегиями». Его главная идея состоит в том, что быть белым плохо. Похоже, это чувство усвоили даже белые люди (подобно кандидату в президенты Элизабет Уоррен). Мало того, они стремятся извлечь из него выгоду. Группы, члены которых когда-то в ходе переписи стремились причислить себя к белому населению (например, выходцы с Ближнего Востока), теперь стремятся идентифицировать себя как небелых. Так что, несмотря на возрождающееся движение в сторону ассимиляции, по крайней мере на данный момент сильные ветры сносят нас в противоположном направлении.

Скотт МАККОННЕЛЛ

Перевод с англ. inoСМИ.ru

 

Автор – основатель интернет-издания theamericanconservative.com и автор книги «Экс-неокон: послания об идеологических войн­ах после 11 сентября»