Госпожа премьер-министр

Эта незаурядная женщина родилась в Киеве, выросла в США, а известность приобрела уже в Израиле. Она стала неотъемлемой частью истории возрождения еврейского государства, и даже спустя 45 лет после смерти Голды Меир не утихают дискуссии вокруг этой личности. Одни считают ее просто партийным функционером, виновным в трагедии Вой­ны Судного дня, другие видят в ней деятельного лидера, с честью противостоявшего вызовам времени. Так или иначе, Голда, несомненно, была упрямой, напористой, энергичной и активной женщиной. Ее жизнь тесно связана с эпохой становления еврейского государства. Эта женщина с железной волей уже в раннем возрасте взяла судьбу в свои руки и стала деятельным участником истории нарождающейся страны. Может, ей просто повезло оказаться в нужном месте в нужное время? Или все-таки она из тех, благодаря кому осуществились мечты целого народа, казавшиеся несбыточными?

 

Из Киева в Милуоки

Вряд ли кто мог предсказать дочери киевского плотника Моше Мабовича выдающееся будущее. Голда родилась 3 мая 1898 г. Ее детство прошло на грани бедности и нищеты. Община жила в постоянном страхе перед погромами. К счастью, самой Голде не пришлось с ними столкнуться. Но такое детство повлияло на всю ее жизнь.

Девочка была любознательна, любила порядок и чистоту, обладала высокой самодисциплиной. Ей исполнилось пять лет, когда отец отправился за лучшей жизнью в Америку. Голда и две ее сестры остались с матерью. В своих мемуарах она описывает серыми красками безысходность той еврейской жизни, городскую нищету, грязь, враждебную атмосферу. В шесть лет она впервые услышала о Стране Израиля. Возможно, от старшей сестры Шейны, облачившейся в траур на смерть отца политического сионизма Теодора Герцля.

Через три года после отъезда кормильца семья перебралась к нему в Милуоки, где он плотничал в железнодорожной компании. Восьмилетняя Голда легко нашла друзей в новой школе, освоила английский язык, хотя до последнего дня предпочитала выражать свои мысли на идише. Очень скоро она осознала всю убогость существования в еврейском гетто Милуоки.

К сионизму ее начала приобщать Шейна. Именно oна, едва не арестованная за нелегальную сионистскую деятельность еще в России, стала наставником младшей сестры в делах еврейского народа. Шейна привела 12-летнюю Голду в сионистское социалистическое движение «Поалей Цион». Там Голда впервые попробовала себя в роли оратора. Она все глубже погружалась в деятельность движения, читала все, что могла найти, о еврейском народе и стране Израиля. При этом она давала частные уроки, работала во время летних каникул в универмагах, что не помешало ей окончить начальную школу с отличием.

Родители не поддержали ее желания учиться в средней школе, а вместо этого заговорили о сватовстве. Голда ясно понимала, что ранний брак навсегда похоронит ее в Милуоки, лишит шансов быть полезной еврейскому народу. Все перспективы сведутся к преподаванию, стенографии, работе швеи или продавщицы, родам и воспитанию детей. Для нее это было самоубийством. Она мечтала о восхождении в Cтрану Израиля и жизни в кибуце, хотя понятия не имела о том, что это такое.

Не желая повторить судьбу своей матери, в 15 лет Голда сбежала из дома в Денвер к старшей сестре, жившей с мужем. Родители не знали, как пережить такой позор, Голда же на новом месте, напротив, расцвела. Она поступила в среднюю школу и познакомилась с Моррисом (Моше) Меерсоном. Совершенно не похожий на ее прежних друзей – образованный, с тонкой душевной организацией, – он открыл ей мир литературы и музыки. Вот только сионистом Моррис не был. Особенно его пугала жизнь в кибуце.

Прожив два года в Денвере, Голда по настоянию родителей вернулась в Милуоки, окончила среднюю школу и поступила в педагогический колледж. Вслед за ней приехал и Моррис. Роман между ними продолжился. Переломным для Голды стал 1916 г., когда она встретила в Милуоки Давида Бен-Гуриона и Ицхака Бен-Цви, изгнанных во время Первой мировой вой­ны из Страны Израиля османскими властями. Встреча с ними окончательно убедила ее в том, что свое призвание она сумеет обрести, лишь оставив США ради Страны Израиля.

 

На стыке личного и общественного

В декабре 1917 г. Голда и Моррис сыграли свадьбу по еврейской традиции в доме ее родителей. Голде это было не нужно, она просто поддалась на уговоры матери. Ее интересовали партийные дела. Она вербовала сторонников по всем штатам, участвовала в партийных конференциях. «Для меня именно это и есть жизнь», – писала Голда своей подруге. Бесконечные разъезды сначала по США, а затем и по миру предопределили неизбежность крушения ее брака.

Еще накануне свадьбы Голда поставила условие переезда в кибуц. За неимением выбора Моррис согласился. В мае 1921 г. они отправились в путь в составе группы из 20 молодых активистов «Поалей Цион» и через два месяца трудного пути достигли Яффо.

В Тель-Авиве Голда стала преподавать английский язык детям. Моррис нашел работу в компании, расположенной в соседнем Лоде. Но Голда твердо знала, зачем пересекла океан. В итоге супруги оказались в кибуце Мерхавия. Три прожитых там года стали счастьем для Голды и невыносимым мучением для Морриса.

В Мерхавии Голда вернулась к активной общественной жизни. Талант убеждать и владение английским сделали ее востребованным специалистом по сопровождению иностранных гостей – как правило, потенциальных спонсоров хозяйства или британских чиновников. Она стала активисткой женского совета рабочих, участвовала в конференциях преемницы «Поалей Цион» – партии «Ахдут ха-Авода». Постепенно Голда привлекла к себе внимание лидеров социалистического сионизма – Давида Бен-Гуриона, Берла Кацнельсона, Давида Ремеза и Залмана Шазара. Позже с двумя последними у нее сложились близкие отношения.

Умение схватывать все на лету и огромная трудоспособность помогли быстрому росту партийной карьеры. Но через три года пребывания в кибуце Моррис потребовал вернуться в Тель-Авив или вообще в США. Пытаясь сохранить брак, семья переехала в Иерусалим. Голда нашла работу в офисе строительной компании «Солель Бонэ». Там, в Иерусалиме, у них родились два ребенка – Менахем и Сара. Моррис продолжал работать в Тель-Авиве. Для Голды эти годы стали, возможно, самыми тяжелыми в жизни. Она разрывалась между низкооплачиваемой работой, воспитанием детей и общественной деятельностью.

Но в 1927 г. Давид Ремез – один из лидеров рабочего профсоюза «Гистадрут» и «Ахдут ха-Авода» – устроил свою подругу Голду на одну из ведущих должностей в руководстве Рабочего совета. Это назначение навсегда изменило ее жизнь. Больше не надо было беспокоиться ни о куске хлеба, ни о крыше над головой. Семья переехала в Тель-Авив. Супруги не развелись, но жили теперь раздельно, при этом Голда нашла профсоюзную работу и Моррису. В этот период ее отношения с Давидом Ремезом стали особенно тесными.

Голда активно участвовала в заграничных конференциях и в начале 1930-х была избрана представителем профсоюза в США. Она добилась на этом посту заметных успехов и, вернувшись в 1934 г. в Тель-Авив, включилась в работу исполнительного комитета профсоюза, игравшего значительную роль в жизни ишува. Постепенно она прошла через все ведущие должности этой структуры. Ценой карьеры стала несложившаяся личная жизнь. Позднее Голда призналась, что партия окончательно стала ее домом. Она нашла свое призвание, и, несмотря на то что особого вклада в идеологию рабочего движения Голда не внесла, она стала партийным функционером.

 

Вверх по склону партаппарата

К концу Второй мировой вой­ны Голда уже вошла в десятку самых влиятельных лидеров ишува, работала в комиссии, сформированной в 1946 г. Великобританией и США с целью согласования политики в отношении подмандатной Палестины. Когда же в июне 1946 г. во время так называемой «Черной субботы» британцы арестовали ведущих еврейских лидеров, в том числе и Моше Шарета, Голда возглавила политический отдел Еврейского агентства, по сути – министерство иностранных дел ишува. Она осталась на этой должности и после освобождения Шарета. Теперь они работали вместе. Ей доверили вести переговоры с британским руководством – верховным комиссаром и генеральным секретарем правительства подмандатной Палестины.

Накануне создания государства Голда отправилась в США собирать средства среди американских евреев. За несколько недель ей удалось получить невероятную сумму – 50 млн долл. Именно на эти деньги было куплено в Чехо­словакии оружие, которое сыграло важную роль в первой половине Вой­ны за Hезависимость. Позднее Бен-Гурион скажет: «Когда-нибудь в исторических хрониках будет записано, как одна еврейская женщина сумела собрать средства, позволившие защитить целую страну».

Голда была разочарована тем, что не сумела получить должность министра от партии МАПАЙ во Временном правительстве, зато она удостоилась чести подписать Декларацию независимости еврейского государства. «Государство Израиль! Глаза мои наполнились слезами, руки дрожали. Мы добились. Мы сделали еврейское государство реальностью – и я, Голда Мабович-Меерсон, дожила до этого дня. Что бы ни случилось, какую бы цену ни пришлось за это заплатить, мы воссоздали Еврейскую Родину. Долгое изгнание кончилось», – написала она в своих мемуарах.

Сразу после провозглашения независимости Израиля Голда становится его представителем в Москве. За восемь месяцев она воспламенила сердца советских евреев. «Наша Голда» стала для них олицетворением сионистской мечты.

В январе 1949 г. Голду избрали в первый Кнессет. Она оставалась депутатом еврейского парламента четверть века – вплоть до своего ухода на пенсию в июне 1974 г. В первом правительстве Израиля Голда Меир стала министром труда и строительства. Ей предстояло обеспечить жильем и работой сотни тысяч репатриантов. Эти люди лишились практически всего имущества, бежав из мусульманских стран. Они вливались в молодую небогатую страну, которая восстанавливалась после долгой изнурительной вой­ны. Семь лет на посту министра труда и строительства Голда назвала самыми счастливыми в своей жизни. Она неутомимо продвигала такие важные для государства проекты, как строительство новых жилых кварталов, прокладку дорог, профессиональную переподготовку тысяч людей. Она сумела провести ряд законодательных актов, отражающих ее идеалы: Закон о рабочем времени и отдыхе, Закон о труде молодежи и Закон о труде женщин. Важнейшим же она считала Закон о государственном страховании (социальном обеспечении), который можно было бы назвать «Законом Голды». Добиваясь его принятия, она противостояла влиятельному министру финансов Леви Эшколю. Тот утверждал, что бедная страна не в состоянии финансировать программу. Но Голда не отступила: она сумела убедить Бен-Гуриона, и закон был принят.

К концу ее министерской каденции десятки тысяч репатриантов переехали из транзитных лагерей в новое жилье. Когда в конце 1953 г. Бен-Гурион ушел с поста премьер-министра, Голду уже рассматривали как возможную замену.

 

Дипломат

В середине 1956 г. Голда пришла к выводу, что ее роль в качестве министра труда исчерпана. Тем временем партийные разногласия между главой правительства Бен-Гурионом и министром иностранных дел Моше Шаретом достигли пика. Голде предложили возглавить МИД. Она не была в восторге от увольнения своего давнего коллеги, но согласилась занять его должность, считая, что в преддверии надвигающейся вой­ны с Египтом необходимость разъяснять на международной арене израильскую позицию важнее личных отношений.

Ей сразу же пришлось вступить в секретные переговоры с Францией о приобретении современного вооружения. Когда в октябре 1956 г. разразилась Суэцкая вой­на с участием Великобритании, Франции, Израиля и Египта, именно Голде Меир довелось защищать позицию Израиля на Генассамблее ООН в Вашингтоне. С ноября 1956 г. до марта 1957 г. она была вынуждена большую часть времени оставаться в Нью-Йорке, договариваясь с США и генсеком ООН об условиях отступления Армии обороны Израиля с Синайского полуострова.

Было решено, что в секторе Газа будут размещены силы ООН, а не египетская армия. Но когда Израиль отступил с полуострова, США позволили Египту ввести в Газу свои войска. Это подорвало доверие Голды к Белому дому и заложило основу одного из важнейших принципов будущей главы израильского правительства: доверять не следует никому, включая и американцев.

Самым же выдающимся достижением Голды за десять лет работы в должности руководителя МИД стало налаживание тесных связей с другими молодыми странами, прежде всего на африканском континенте. Ее дипломатические шаги подняли престиж еврейского государства в мире, привели к тому, что число дипмиссий Израиля в Африке достигло двух с половиной десятков.

 

На вершине

В 1965 г. у Голды обнаружили рак. И хотя лечение оказалось успешным, она была вынуждена покинуть правительство. Но в Кнессете осталась. Ей шел седьмой десяток, и, по мнению многих соратников, ее карьера кончилась. Сама же Голда так не считала, а противостояние в лагере израильских социалистов неожиданно предоставило ей совершенно новую возможность.

В 1969 г. она оказалась во главе партийного списка социалистов на выборах в Кнессет. Несмотря на то что лишь около 3% населения видели Голду Меир в роли премьер-министра, партийный истеблишмент согласился принять ее в качестве наиболее подходящего варианта, чтобы избежать междоусобицы смертельно враждующих лагерей Игаля Алона и Моше Даяна. Но спустя всего месяц после вступления Голды Меир в должность премьер-министра уже около 80% жителей страны считали ее успешным лидером. Опираясь на поддержку населения, она уверенно и жестко взяла бразды правления в свои руки. Важнейшими задачами на новом посту она считала удержание позиций в вой­не на истощение, а также укрепление связей с США. И с тем и с другим ей удалось вполне успешно справиться.

Израильский премьер не верила в возможность мира с арабами. В отношениях с враждебным окружением Голда придерживалась политики сохранения существующего положения. Наиболее заметными стали ее достижения на восточной границе, где благодаря хорошим отношениям с королем Иордании Хусейном ей удалось достичь относительного мира и спокойствия.

По разным причинам позиция Голды Меир не была должным образом представлена израильскому обществу. Это позволило сторонникам уступок арабам обвинять премьера в том, что ее несговорчивость стала причиной Вой­ны Судного дня. Другим упреком, часто выдвигаемым в адрес Голды, стало ее неприятие радикального движения израильских «Черных пантер», обвинявшего государство в дискриминации выходцев из Северной Африки и с Ближнего Востока. Меир высказалась о них с непростительным для лидера страны высокомерием: «Неприятные люди».

 

Полководец

Совместная атака Египта и Сирии, с которой началась Вой­на Судного дня, не стала для Голды неожиданностью. Но крайне неприятным сюрпризом оказались общая неготовность армии Израиля, ошибочные прогнозы министра обороны и главы военной разведки. Вместе с тем, именно в этой вой­не в полной мере проявились лучшие лидерские качества Голды – стальная выдержка, холодная рассудительность и громадный опыт в сфере внешней политики. Она сформировала военный кабинет из небольшого числа министров и армейских чиновников. Кабинет взял на себя командование боевыми операциями и проведение сопутствующих политических решений. Это в конечном итоге позволило Израилю, вопреки первым поражениям в начале, добиться победы, хотя и дорогой ценой.

Созданная для расследования провалов Вой­ны Судного дня комиссия под руководством председателя Верховного суда Шимона Аграната не стала возлагать ответственность на премьер-министра. Тем не менее Голда Меир поняла, что ее политическая карьера закончена, и ушла в отставку – как с поста премьер-министра, так и из Кнессета.

Голда Меир скончалась 8 декабря 1978 г. Она похоронена на горе Герцля среди выдающихся лидеров нации. Это единственная женщина, похороненная там не за заслуги супруга, а за собственные достижения.

 

Мирон МАДЗИНИ (Segula)

Перевод с англ. А. Непомнящего

Так говорила Голда

Безусловно, ее личность зачастую идеализируется. Ошибок Голда Меир допускала не меньше других политиков, безжалостно расправлялась со всеми, кто смел усомниться в ее правоте, включая журналистов, едва ли не открыто демонстрировала презрение к сефардским евреям. Даже с соратниками у нее зачастую были отвратительные отношения. Но если на одну чашу весов положить ее ошибки, а на другую – заслуги перед народом, то последние, безусловно, перевесят. И, конечно, в народной памяти она осталась множеством едких и точных фраз, часть из которых мы решили здесь привести.

• Пессимизм – это роскошь, которую евреи не могут себе позволить.

• Мы можем простить арабам то, что они убивают наших детей. Но мы никогда не простим им того, что они вынуждают нас убивать их детей.

• Если бы у моей бабушки были колеса, она была бы телегой! (B ответ на вопрос о том, может ли Ясир Арафат когда-нибудь признать право Израиля на существование.)

• После того, как весь мир узнал, что с нами сделали, у нас есть право делать то, что мы считаем нужным, и никто не смеет нас критиковать.

• Уважаемый господин! А вы когда-нибудь слышали о погромах в Киеве?! (B ответ на просьбу Папы Римского «понять страдания палестинского народа».)

• Быть некрасивой – вот настоящее благословение! Отсутствие внешней красоты заставило меня раскрыть свои внутренние резервы. У красивой девушки всегда есть проблема с тем, чтобы преодолеть свою красоту.

• Нельзя зачеркивать свое прошлое только потому, что оно не подходит к твоему видению настоящего.

• С положением, что евреи – избранный народ, я никогда полностью не соглашалась. Мне казалось, да и сейчас кажется, правильнее считать, что не Бог избрал евреев, но евреи были первым народом, избравшим Бога, первым народом в истории, совершившим нечто воистину революционное, и этот выбор и сделал еврейский народ единственным в своем роде.

• Людей легче заставить плакать или ахать, чем думать.

• В военные годы я усвоила очень важный урок: человек всегда может сделать чуть больше того, что вчера казалось пределом его сил.

• Лидер, который не колеблется, посылая в бой молодых людей, есть катастрофа для нации.

• Нет такой нации, как палестинцы, они никогда не существовали. До 1948 г. мы были палестинцами.

• Мы все палестинцы. Нужны доказательства? У меня еще есть старый паспорт.

• Мы не радуемся победам. Мы радуемся, когда выращен новый сорт хлопка и когда в Израиле цветет земляника.

• Мне хотелось бы сказать о том, что, по-моему, значит быть евреем. Думаю, что это не только означает соблюдать религиозные установления и выполнять их. Для меня быть евреем означает и всегда означало гордиться тем, что принадлежишь к народу, в течение двух тысяч лет сохранявшему свое своеобразие, несмотря на все мучения и страдания, которым он подвергался. Те, которые оказались неспособны выстоять и избрали отказ от еврейства, сделали это, думаю, в ущерб собственной личности.

• Вам никогда не найти лучшего спарринг-партнера, чем превратности судьбы.

• Мир на Ближнем Востке наступит тогда, когда арабы будут любить своих детей сильнее, чем они ненавидят евреев.

• Я могу честно сказать, что меня никогда не интересовал успех моего поступка. Если я сознавала, что поступаю правильно, я делала всё, что от меня зависит, независимо от возможного результата.

• Если арабы сложат оружие, насилия больше не будет. Если евреи сложат оружие, Израиля больше не будет.

• Кто не знает идиша, тот не настоящий еврей.

• Человек, который теряет совесть, теряет всё.